Пака. Книга сапфировая (СИ) - Шубникова Лариса. Страница 19

Боже, сколько внимания! Это для меня? Правда, Стива? Это твой способ сказать «прости»?

С такими мыслями я резво топала за солдафоном. До яхты мы добежали скоренько и, погрузившись, отчалили.

Мы легко прошли Бонхо! Стива, как всегда, оказался прав.

Я с радостью, скинула черные тряпки, сложила аккуратно, помня о предстоящем Гудали, и убрала в шкаф. Приняла душ и надела сарафан. В цветной горошек. Нита, спасибо. Очень милое платьишко!

Потом вошла в кухню и застыла… На столе, том самом, за которым я занималась готовкой, стоял большой кувшин с иксорами.

Спасибо, Стива, но этого мало!

Все равно приятно…

Я достала лаваш, разложила тонкую его простынку на столе и занялась начинкой. Сыр потереть, добавить зелень (лук и укроп), щепотку соли, рассыпчатый творог. Все смешала и завернула в лавашик. Потом быстро поджарила на гриле и ву а ля! Вкуснейшая закуска готова!

От автора: за рецепт спасибо моей коллеге, Светлане!))))

Потом приготовила быстренько куриные грудки в сливочном соусе и пошла звать Стиву к столу.

Его я нашла на палубе. Парень смотрел на закат. Солнце почти село и небо окрасилось в цвета сирени и лаванды. Необычное, манящее, незабываемое зрелище! Я сама застыла и не заметила взгляда Стивы. Он смотрел на меня в упор тем самым, заставляя и злиться и радоваться одновременно. Я, чтобы сгладить неловкость от его взора, протараторила.

— Ужин готов, — и быстренько ретировалась в салон!

Стива пришел вслед за мной и уселся на свое место. Напротив меня.

Нет, ужинать вместе с ним я не собиралась. Просто не могла. Я положила в его тарелку грудку, полила соусом. Пододвинула блюдо с лавашом.

— Приятного аппетита, Голицын, — и вышла.

Выбежала! Чувствуя его взгляд всей своей спиной! И даже попкой! Честно!

Глава 1 °Cтива. Больно же…

Это самый гадкий день в моей жизни! Правда.

Тиби спряталась. Во всех смыслах этого слова. Закрылась, отгородилась, отодвинулась!

Она ушла на откидной мосток на корме яхты, сжалась в комочек и сидела там одиноко, глядя на волны и небо. Она покрыла волосы косынкой, но по спине все равно вились блестящие черные пряди. Ветер играл ими и я ему….завидовал? Баран!

Она плакала… Тихо, чтобы я не слышал, но я слышал, и что еще хуже, ЧУВСТВОВАЛ.

Мне бы радоваться, что она молчит и смотрит мимо меня, а я сожалел. Я могу конечно и другое слово употребить, например, страдал… Но, не стану. Да, блин! Страдал, но это пройдет. Скоро. Через две недели…нет, уже меньше.

Так мало времени! Что? Зачем я это думаю? Я вообще, каким боком об этом, про это и ТАК? Какого времени?

Я прекрасно понимаю, что в Пенни-Сток мы расстанемся, и я никогда не увижу ее больше. Я в кругу избранных, но это не значит, что я и правда могу войти в него, вот так запросто. Спасибо, мадам Бессонова, за подарок, конечно, но… Даже после этого, кто я такой, чтобы думать (мечтать???!) об Алене?

Тиби не говорила со мной весь день. Исключая те моменты, когда звала меня к столу и слушала мои наставления по поводу досмотра в Бонхо. И весь день, я чувствовал себя неуютно, плохо.

Клянусь, у меня даже сердце заболело! Правда странно как-то… Закололо на левой груди и ощутимо зачесалось. Это что еще за херня? Типа, на нервной почве? Или это звоночек о том, что я старею?

Гадская, неотразимая, окаянная тиби! Вот весь день думал, как бы извиниться? Мне еще хуже стало, когда она приготовила для меня обед! Пака, зачем? Я же так тебя… Черт, ей даже больно было! Я своими ручищами так сжимал ее охреническое тело, что скорее всего, следы оставил от своих лап!

Досмотр, ожидаемо, прошел гладко. Тиби не спасовала и прекрасно справилась с ролью даху. Молодец, девчонка.

О, нет. Давай, Стива, без восхищения, ок?

Она линзы надела… Черные. Я сожалел, что не вижу синевы ее настоящих глаз. Она цветы на базаре заметила. И я моментально их купил для нее. Потом, идиот, поставил их в горшок и сунул на стол, где она обычно готовила.

Я ждал, что мы будем вместе ужинать, а она сбежала… Я настолько ей противен?

Тиби, постой! Мне кусок в горло не полезет, если ты не будешь сидеть напротив меня и улыбаться!

Ну, есетинская сила… Я влип? Я влип, точно!

Не, не, не…фу! Нельзя, Стива! Плюнь! Поздно ластами махать, надо было раньше думать, когда брал контракт с тиби в главной роли. Знал же, что они сокрушительны? Знал. Но не думал, что настолько.

Пришлось есть в одиночестве. Не хотелось, но пришлось запихать в себя всю эту вкусноту, даже не ощущая вкуса. Она обидится еще больше, если увидит, что к еде я не притронулся.

Посуду покидал в посудомойку и пошел… Бродить по палубе, нарезая круги, подбираясь, как акула все ближе к тиби, сужая радиус движения. Честно, она как магнит!

Шаркал шлепками по палубе и думал, что сказать ей? Не надо бы. Пусть так и будет до конца путешествия. Лучше нам обоим. Но, не мог. Просто физически не мог выносить ее этот игнор и ее обиду.

Она сидела на диванчике на открытой корме и смотрела вдаль синими своими глазищами. Печально так смотрела. Ей что, больно? Так же как и мне сейчас?! От этого стало еще больнее мне самому!

Я сел напротив нее и вздохнув, выдал.

— Я понятия не имею, как отличить семейное прозвище или обращение от издевки. Меня мало кто отваживается называть иначе как, господин майор. Сеньора Солана говорила мне «Стёпушка», но только потому, что она пожилая дама, знает меня с детства и благоволит мне. Я никогда не принимал это за проявление симпатии более глубокой, чем обычная привычка, — выдохнул.

Тиби смотрела на меня во все глаза. Даже рот приоткрыла. Я, воодушевленный ее вниманием, продолжил.

— Мне никогда не войти в твой круг, Алена. Ни в семейный, ни в круг избранных. Просто рылом не вышел. Родом не богат. Я такой, какой есть, но это не значит, что я пустое место. Я всегда отвечаю грубостью на грубость и ударом на удар. В нашем случае, я был неправ, поскольку не понял, почему ты так назвала меня. Стивка? Это панибратство, а я никому не позволяю такого отношения. Мне непросто было выдавить из себя свое беспризорное воспитание. Полагаю, часть его останется со мной навсегда. Ты должна понять, что я воспринимаю подобное, как угрозу или оскорбление и моментально реагирую, адекватно ситуации.

Это была длинная речь. Далась она мне с трудом, но самое страшное еще впереди. Пака неуправляема, почти. И я понятия не имею, какая реакция последует с ее стороны на мой вот этот словесный поток. Сейчас вылезет из нее «принцесса» и мы снова будем ругаться.

Боже, за какие такие грехи, ты послал мне это НЕЧТО? Это что, кара такая? Искупление?

Как обычно, она прицепилась совсем не к тому, что я имел до нее сказать!

— Стива, почему это ты рылом не вышел? — вот и понимай, как хочешь!

То ли защищает меня, то ли наезжает. Бабы, одним словом! Хорошо хоть не «выкает» больше. Да и «Стива» из ее уст звучит так…охренительно.

— Пака, при чем тут рыло? Я совсем о другом!

— И я о другом! Ты себя со стороны не видишь, Стива. Когда на лице твоем нет этой паскудной улыбочки, ты реально, древний высший. Особенно, когда дерешься. Я еще в гареме заметила, что ты какой-то иной…другой. Я не знаю, что именно мне подсказывает, дар мой или моя интуиция, но ты вовсе не безродный. Да дело не в этом даже… Ты сам по себе какой-то уникальный экземпляр!

— Вот кто бы говорил?! — я даже очешуел от ее слов!

— Да ну тебя! Ты не понимаешь! — она сверкала глазищами, воодушевленно и искренне.

— Я не понимаю? Ты на себя посмотри. В тебе три, минимум, разных личности уживается! И какая и когда вылезет, я понятия не имею! Ты хоть предупреждай, иначе яхта в щепы разлетится от наших склок! — я выдал совершенно все свои тайные измышления этой девчонке!

— А это все из-за тебя, Стива! Ты меня в тупик ставишь своим поведением, и я не знаю, что говорить и что делать! — она даже глаза округлила, видимо тоже не собиралась выдавать свои тайные мысли!