Найдёныш 3. Часть 2 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 53

- Что за бред? - хохотнул Меньшиков-средний. - Радостный не был пьян?

- Нет, как раз очень серьезен. Обвинений не предъявлял, слава Творцу, но… Есть данные наружного наблюдения. Никита активно встречается с некими лицами, относящимися к криминальному миру. Или сам ищет Якута, или уже нашел и где-то прячет. Так следует понимать доклад Радостного.

- А кто дал ему право устанавливать слежку? - побагровел Константин Михайлович.

- Никто. Даже прокурор отнесся к его идее весьма прохладно. Поэтому он рисковал своей головой, и первым делом доложил мне.

- Шкуру спущу, мерзавцу! - заполыхал Меньшиков. - Да как он смеет!

- Не шуми. Костя, - прервал его гнев император. - Мне ведь самому интересно, что задумал Назаров. После его гениального хода с браслетами Арлана я ему верю больше, чем всему Кабинету. Ну, до политики допускать парня не собираюсь, а вот в игре с преступниками есть нечто интересное для нашей полиции.

- Меня Тамара убьет, если узнает, что я потакаю детским выходкам ее будущего мужа, - разозлился Меньшиков. - Это ни в какие ворота не лезет! Хватит уже глупостей! Есть реальные факты сговора с ворами?

- Есть косвенные. Некие Хирург, Мотор, Окунь - все они связаны с Лобаном, который был арестован по обвинению в торговле «радугой». Оказалось, что навет на бандита был задуман с целью вывести троицу из-под наблюдения. К Лобанову есть много вопросов, но они, увы, не связаны с магическим наркотиком.

- И он с ними контактирует? - не поверил Великий князь.

- Да, представь себе. Но, самое интересное, - Александр присел на подлокотник соседнего кресла, держа сигару на излете, - твой «потайник» занялся вещами, которыми ему не следует заниматься. Возьми со стола фотографии, будь добр, и посмотри их.

Император, пыхая дымом, внимательно вглядывался в лицо брата, словно пытался уловить любую его мимику, но Константин Михайлович пожал плечами и бросил стопку снимков обратно на стол.

- Это посольства САСШ и Британии, а также их сотрудники: господин Эндрю Сквайр, которого мы знаем, как американского резидента, и мистер Голдберг - второй секретарь британского посольства.

- Иначе - господин Фицрой, - оживился Александр. - Так он себя назьюает, когда встречается с людьми, передающими ему алмазы.

- А при чем здесь Никита?

- При том, что контрразведчики и СИБ получили информацию по сбыту наших алмазов американцам и англичанам. Больше, конечно, островитяне замешаны, но это дело второе. Так вот, анонимный доброжелатель каким-то образом собрал многочисленные данные по контрабанде, да еще и со свидетелем. Целый фильм с допросом снял, даже на бумаге все расписано. В общем, безопасники ручки потирают. Еще бы, разом вскрылась целая преступная сеть. Алмазы, утекающие из страны, используются как ингредиент в создании «радуги»! Вижу, ты сильно удивлен!

- Да, невероятная история, - пробормотал Великий князь. - Только я до сих пор не понимаю роли Назарова. И чем занималась СИБ все это время?

- Каким-то образом парень оставил маленький след на пакетах, аурную метку оставил. То ли по неаккуратности, то ли расслабился. А может и такое быть, что специально засветился. В общем, мои волхвы сличили метку с базой данных по Коллегии Иерархов и нашли виновника. Твой зятек будущий развлекается! Каково?

- Слов нет, я в шоке, - признался Меньшиков-средний. - Зачем ему это?

- Твой «потайник» занялся вещами, которыми ему не следует заниматься, - построжел голос императора. - Есть контрразведка, есть профильные службы. Сделай ему внушение. Хорошо, что ему хватило ума передать им такой компромат на британцев. Представляешь, если подтвердятся данные, что именно они стоят за изготовлением «радуги»! Кстати, дома почитаешь аналитический доклад господина Сухарева. Он там жуткие вещи описывает. Потом дашь свое мнение. Оно для меня важно. А Никита пусть лучше с невестой почаще встречается. Все пользы больше будет.

- А-аа…, - залился краской как мальчишка Константин Михайлович. - Ты на что их толкаешь, Сашка?

- Да ну тебя, хранитель патриархальных ценностей! - отмахнулся Александр. - Толкаю я их. Сам толкнул. Еще в Албазине. Мы живем в современном мире, свободном до безобразия. Молодые торопятся познать запретные плоды, ошибаются, делают выводы. Вон, сколько скандалов в дворянских семьях. Дети с нарезки слетают, сходятся, любятся, разбегаются. Плевать они хотели на запреты родителей. Я же не могу’ еще и нравственный кодекс в России выпустить. Одна Лариса Зубова всех переплюнула. Не забыл ту историю?

- Что за хрень здесь творится? - Константин Михайлович ослабил воротничок рубашки, словно она удавкой вцепилась ему в шею. - Приехал домой, а получаю ворох каких-то дурацких известий! А тебе больше ничего не известно о творящихся в нашем доме делах?

- Я же не маньяк, чтобы вашу личную жизнь наизнанку выворачивать, - обиделся император.

- И на том спасибо.

- А ты поспрашивай жену. Полагаю, есть что-то личное, касающееся только матери и дочери. Никиту приструни слегка, но ругать не вздумай, и кулаками по столу не стучи. Его инициативы полезны для безопасности империи, но сейчас он не потайник, а обычный студент Академии Иерархов. Все, хватит геройствовать. По его связям с воровскими элементами…. Ничего не доказано, посему повелеваю тебе держать язык за зубами. Если что-то всплывет, то полезное для нас. Лучше уж мы воспользуемся ситуацией, чем кто-то другой.

Великий князь с тяжелыми чувствами садился в машину. Что-то творилось за его спиной, а он, владеющий мощным ресурсом слежки, рычагами давления и прочими механизмами, ничего не знает про свою семью. Причем молчат все! Ррразоррву! Устрою вам промывку мозгов, котята неразумные!

Кортеж, повинуясь команде Меньшикова, расстроенного до чрезвычайности, увеличил скорость, и сбивая автомобильные потоки к обочине дорог, быстро домчался до дворца, не обращая внимания на суматоху, которую он устроил по маршруту своего движения.

Глава двадцать первая

Событие, отдаленное временем, кажется для нас каким-то недосягаемым, а дни, предшествующие ему - тягучим сгустком однообразных дел, ритуалом, повторяющимся раз за разом. Но стоит только дойти до какой-то определенной точки - и все начинает катиться вниз с ужасающей скоростью. Словно хронометр, начавший отщелкивать минуты в ускоренном ритме.

До свадьбы оставалось уже несколько дней, и Никита с четкой ясностью стал понимать, что рубеж, после которого его жизнь изменится кардинально, вот-вот будет переступлен. Хотел ли он отыграть назад? Скорее, торопился исполнить свой урок, закрепиться на позициях, чтобы уже оттуда начать хозяйскую поступь по своим владениям. Он до дрожи в коленях, до сладкой истомы в сердце предчувствовал, что скоро станет обладателем главного сокровища в своей только начавшейся жизни, о котором даже не мечтал еще год назад. И ради этого готов был поступиться всеми благами богатого молодого юноши, коего должны увлечь блеск и роскошь столичных огней, бесконечные увлечения утонченными красавицами, с которыми можно было приятно проводить время, но связывать с ними дальнейшую жизнь совсем не обязательно. Молодость торопится жить, а семейные узы представляются неким жупелом, от которого шарахаются в сторону. Зачем сковывать себя определенными обязательствами? Мир меняется, свободы становится больше. Это девушкам из аристократических кланов приходится нелегко. Их судьба расписана до мельчайших деталей. Замужество в восемнадцать-девятнадцать лет, дети, муж, забота о хозяйстве. Пусть и в облегченном варианте древнего Домостроя. Никита готов был окунуться в этот «кошмар», даже не подозревая, что его и Тамару подталкивали к этому решению, боясь, что новые веяния столичного света сорвут сделку и увлекут влюбленных в эпицентр увлечений и развлечений, и до создания семьи дела совершенно не будет.

В Петербург стали съезжаться его дальние родственники. Так он познакомился с двоюродным братом своего деда Петром Ивановичем Александровым и его многочисленной родней. Для многих, конечно, оказалось шоком, что у Патриарха внезапно оказался прямой наследник, о котором многие даже не знали. Вернее, знали о трагедии, случившейся с Валентиной, и довольно долго сочувствовали Анатолию Архиповичу. Теперь же, ощущая упущенные выгоды, вынуждены были играть радость и держать улыбки на лице. Впрочем, кто-то и был рад искренне. Молодежь в лице троюродных братьев и сестер всерьез намеревалась закрепиться в столице. Здесь были шансы хоть ненамного, но приподняться над мелкопоместной обыденностью. Никита их не разочаровывал, но и не давал слишком поспешных обещаний.