Империя волков - Гранже Жан-Кристоф. Страница 26

Они сидели в своей неприметной машине – в самом начале расследования Главное полицейское управление выделило Полю старенький «гольф» – на пересечении улиц Птит-Экюри и Фобур-Сент-Оноре, прямо перед пивной «Шато д'О».

На Париж опускалась ночь, по-прежнему шел дождь, и все вокруг напоминало серое вязкое болото. Поль взглянул на часы: 20.30.

– Чего мы ждем, Шиффер? Нужно сегодня же вытрясти душу из Мариуса и…

– Терпение. Концерт скоро начнется.

– Какой концерт?

Шиффер заерзал на сиденье, расправляя складки плаща.

– Я уже говорил тебе – у Мариуса зал на Страс-бургском бульваре. Бывший порнокинотеатр. Сегодня вечером там концерт. Его телохранители обеспечивают порядок. – Он подмигнул. – Идеальный момент, чтобы взять его тепленьким. Так что давай, поехали. Сворачивай на Шато-д'О.

Поль нехотя послушался. Мысленно он решил дать Циферу этот шанс – один-единственный.

Если в зале у Мариуса случится «облом», он немедленно отвезет его прямиком в Лонжер, в приют. Он ничего не мог с собой поделать – ему не терпелось увидеть этого дикаря за работой.

– Припаркуйся за Страсбургским бульваром, – приказал Шиффер. – Если начнется заварушка, мы испаримся через запасный выход.

Поль так и сделал, остановившись на углу улицы Бушардона.

– Забудь и думать о заварухе, Шиффер.

– Передай мне снимки.

Поль поколебался мгновение, но все-таки протянул отставному сыщику конверт с фотографиями жертв. Шиффер улыбнулся, открывая дверцу.

– Если не будешь мне мешать, все пройдет как по маслу.

Поль вышел из машины, мысленно пообещав своему случайному напарнику: «Один шанс, птенчик. Не больше».

24

Вибрация в зале была такой сильной, что остальные ощущения попросту исчезали. Ударная волна пробегала по телу, заставляя позвонки дрожать, как пластинки вибрафона.

Поль инстинктивно втянул голову в плечи и сложился пополам, словно хотел избежать ударов наотмашь по печени и ушам.

Он заморгал, привыкая к дымному полумраку и лучам прожекторов, пронзавших пространство со сцены.

В конце концов он смог разглядеть убранство зала. Резные золоченые балюстрады, колонны из искусственного мрамора, люстры под хрусталь, тяжелые занавеси алого цвета… Шиффер говорил о бывшем кинотеатре, но китчевая обстановка напоминала скорее старое кабаре, кафешантан, оперетку, где напомаженные призраки упорно отказывались уступить место на сцене тяжелым «металлистам».

На эстраде бесновались музыканты, выкрикивая вечные «fuckin'» и «killin'». Обнаженные по пояс, обливающиеся потом, они держали гитары и микрофоны, как боевые автоматы, до невозможности возбуждая первые ряды слушателей, то и дело устраивавших «волну».

Поль покинул бар, спустился в зал и нырнул в толпу, чувствуя, как в душе просыпается сладкая ностальгия: буйное пого, четыре аккорда, которые он выучился играть на чьей-то старенькой гитаре (он ее потом продал – струны почему-то напоминали ему располосованное окровавленное сиденье такси отца).

Внезапно он понял, что потерял из виду Шиффера, обернулся и попытался отыскать его среди посетителей, стоявших со стаканами в руках на ступеньках рядом с баром. Шиффера среди них не было.

Внезапно над ухом у него раздался вкрадчивый голос:

– Употребить не хочешь?

Поль обернулся. Перед ним стоял тип с зеленовато-бледным лицом и в бейсболке.

– Что?

– Есть чумовой «Черный Бомбей».

– «Черный» что?

Незнакомец наклонился, приобнял Поля за плечо.

– «Черный Бомбей». Голландский «Бомбей». Ты откуда свалился, чувак?

Поль высвободился и сунул парню в рожу свое удостоверение.

– Вот откуда. Вали отсюда, пока я тебя не забрал.

Дилер словно в воздухе растворился – как не было. Поль несколько мгновений созерцал свою полицейскую карточку, думая о пропасти, отделявшей сегодняшний рейв от концертов времен его молодости: суровый страж общественного порядка, неподкупный борец с криминалом, не боящийся разворошить муравейник. Думал ли он в двадцать лет, что такое возможно?

Кто-то с силой хлопнул его по спине.

– Все в порядке или как? – прокричал ему в ухо Шиффер. – Давай-ка соберись, дружок!

Поль обливался потом. Он попытался сглотнуть слюну, но не смог. Все вокруг него плыло, дрожало и колебалось; вспышки света выхватывали из темноты искаженные, словно рассеченные по диагонали, лица посетителей.

Цифер снова по-дружески ткнул его в плечо.

– Пошли. Мариус здесь. Прихватим крысу прямо в ее дыре.

Они начали протискиваться через плотную колышущуюся толпу: танцоры судорожно трясли плечами и вращали бедрами, спонтанно реагируя на поток музыки, изливающейся на них со сцены. Орудуя локтями и коленями, сыщики добрались до эстрады.

Шиффер повернул направо под ультразвуковое мяуканье гитар. Поль с трудом поспевал за старым сыщиком. Он видел, как тот спрашивает о чем-то вышибалу, перекрикивая грохот мелодии. Переговоры, видимо, увенчались успехом, потому что детина открыл-таки перед ними невидимую дверь. Поль едва успел протиснуться внутрь. Они попали в узкий полутемный проход со стенами, увешанными плакатами и афишами. На большинстве из них фигурировали турецкий полумесяц и коммунистический молот – вкупе они составляли весьма красноречивый политический символ. Шиффер снизошел до объяснений:

– Мариус руководит ячейкой крайне левых, у них штаб на улице Жарри. Это его дружки в прошлом году заварили кашу в турецких тюрьмах.

Поль краем уха слышал об этих беспорядках, но пикантных вопросов задавать не стал. Ему было не до геополитики. Музыка глухо бухала им в спину. Шиффер хмыкнул, не сбавляя хода:

– С концертами это он здорово придумал. Просто ловец душ!

– Не понимаю…

– Мариус подторговывает наркотиками. «Экстази». Амфетамины. Все, что делается на базе «спида», [4] – Поль передернулся, – или ЛСД. На концертах он вербует клиентуру. Многостаночник.

Поль спросил, повинуясь наитию:

– Вы знаете, что такое «Черный Бомбей»?

– Конечно, в последние годы он вошел в моду. «Экстази» пополам с героином.

Откуда пятидесятидевятилетний бывший полицейский, только что покинувший стены дома престарелых, мог знать о последних тенденциях в области производства «экстази»? Еще одна тайна.

– Идеально забирает, – добавил Шиффер. – «Спид» возбуждает, а героин расслабляет. Ты медленно переходишь от состояния «глазки плошками» к фазе «зрачки с булавочную головку».

– С булавочную головку?

– Именно, героин ведь усыпляет. У наркомана всегда течет из носу. – Шиффер замолчал. – Не понимаю. Ты что, никогда не вел дел по наркотикам?

– Я четыре года работал в отделе по борьбе с наркотиками. Что не делает из меня наркомана.

Цифер одарил Поля самой лучезарной из своих улыбок.

– Как ты хочешь победить зло, которое не пробовал? Как сможешь победить врага, если не знаешь его козырей? Необходимо понимать, что так привлекает подростков в этом дерьме. Сила наркотика в том, что это «вкусно». Черт, если не врубаешься, не лезь в драку!

Поль вспомнил свою первую, спонтанную реакцию на упоминание имени Жан-Луи Шиффера: отец всех легавых. Полугерой-полудемон. Человек, объединивший в себе все лучшее и худшее.

Поль подавил ярость и пошел следом за напарником. Они последний раз свернули за угол и увидели двух гигантов в кожаных пальто, охранявших выкрашенную в черный цвет дверь.

Сыщик с седоватым ежиком махнул удостоверением. Поль вздрогнул: откуда у него официальный документ? Эта деталь подтвердила худшие подозрения: Цифер перехватил у него инициативу. В довершение всех бед он заговорил с громилами по-турецки.

Охранник явно колебался, но в конце концов все-таки поднял руку, чтобы постучать в дверь.

Шиффер жестом остановил его и сам нажал на ручку.

Уже входя, он рявкнул через плечо Полю:

– Не разевай рта во время допроса.

Поль хотел ответить крепким словцом, но не успел. Эта встреча станет для него «полевым испытанием».