Ради смеха, или Кандидат индустриальных наук (Повести, юмористические рассказы, фельетоны) - Толмачев Геннадий Иванович. Страница 24

— Поцеловать потерпевшую хотели?

— Какую потерпевшую? — переспросил Ваня и вдруг его осенила ужасная догадка. — Что случилось со Светой? Не томите, скажите!

Следователь нахмурился.

— Вы что тут из себя Олега Попова строите? Я вам кто, следователь или дурак?!

— Да нет, я не об этом совсем. Скажите, что со Светой?

— Нет, это вы скажите. Кто я тут, следователь или дурак? Но посмейте только оскорбить!

— Я не о том, товарищ следователь.

— Гражданин следователь, — поправил Шишкин. — Итак, хотели ли вы поцеловать гражданку Чаеву в область ротового отверстия?

Иван глубоко вздохнул, положил руки на стол и с отчаянием в голосе сказал:

— Да поймите вы наконец! Я люблю Свету, я хотел ей сделать предложение. И ни в область, ни в отверстие я ее целовать не собирался. Я хотел поцеловать Свету, хорошую девушку Свету.

Следователь вскочил.

— Ты слышал? — крикнул он практиканту. — Он наконец сознался! — Выждав паузу, он снова обратился к Ивану: — Поцеловать хотели — это теперь следствием установлено. А что еще хотели?

— Больше ничего.

— Не сознаешься?! — обиделся следователь. — А ведь как хорошо начался допрос.

Если бы не повестка в кармане, Иван бы подумал, что это сон. Отдать под суд… Какое суду дело до… поцелуев. Неужели этим всерьез могут заняться столь солидные органы? Ничего не понимая, пришел домой. Ночью зазвонил телефон. Света приглашала в гости. Немедленно. Она встретила Ивана у калитки, спросила:

— Сейчас ты понял, что я не шучу?

— Это ты?! — последние сомнения рассеялись. — А кто этот следователь?

— Друг нашей семьи. Догадываешься, зачем позвала?.. Ты хочешь, чтобы я забрала свое заявление?

— Я не понимаю, зачем ты его подавала?

— Не понимаешь? Тогда слушай. Я хочу поехать туда, — мечтательно проговорила Чаева, — где яхты, бухты, пихты. Словом, хочу на курорт.

— Ну, а я здесь при чем?

— Ты дашь мне 500 рублей, и я заберу заявление. Продай свой драндулет, займи у приятелей — и гони деньги.

Иван смотрел на Светлану. Не верил, что эта симпатичная милая Света — та самая девушка, за которой еще вчера он бы пошел на край света. А сейчас, сейчас он ничего не понимал. Ни слова не сказав, он встал и ушел. На другой день Иван Серов подал заявление в управление милиции. Капитан Сатин, которому поручили изловить шантажистку, за дело взялся, что называется, засучив рукава. Об этом заявлении он «по секрету» сообщил следователю. Через два дня Светлана Чаева пригрозила Ивану:

— Жаловаться вздумал?! Ты еще об этом пожалеешь… И Серов пожалел, потому что он снова и не по своей воле зачастил к следователю.

Дважды состоялось общее собрание сотрудников Академии наук. И дважды все как один заявили:

— Не верим, что Серов мог совершить преступление! Он жертва аферы.

Десятки соседей Серова написали в милицию письмо: «Ваня не пьет, не курит. Ни разу за все время мы не видели Серова с девушкой, кроме той, рыжей…»

Друзья снисходительно улыбаются:

— Скорее в черта поверим, чем в Ивана-соблазнителя. Ну, а пока проходили собрания, Ваня ждал суда, месяц ждал. Адвокат между тем продолжал бомбардировать прокурора. Спорили до хрипоты.

— У обвинения есть свидетель, — напоминает прокурор.

— И у защиты есть.

— Есть экспертиза. На предмет губной помады.

— Она ничего не подтверждает. Кстати, — спрашивает президиум суда, — а что видел свидетель обвинения?

— А защиты?

Наконец приходят к общему знаменателю: оба свидетеля ничего не видели. И все это наговоры туповатого следователя. Во время очередной перепалки прокурор подошел к окну и на полуслове замолчал. Минута, другая, а прокурор стоит с открытым ртом. Подбежал испуганный адвокат, смотрит, а на улице, под самым окном, красивый парень… целует красивую девушку. Весной это было. Когда расцвела сирень.

В тот день прокурор и адвокат смеялись дуэтом. Редко это бывает, чтобы вот так, при исполнении своих обязанностей, обвинение и защита смеялись…

Прошло время. И вот однажды я снова встретил Ивана Серова. Его не узнать: статный парень, отец симпатичного мальчонки. Поговорили о том, о сем.

— Ну, Ваня, женился?

— Само собой…

— Доволен?

— Еще бы. Отличная жена!

— А кто она, если не секрет?

— Конечно, нет. Врач. А вообще дочь прокурора…

Смелый, чертяка!

Медвежья услуга

В Казахстане есть пустыни, степи. Горы имеются и, наоборот, впадины. И еще в Казахстане есть совершенно сказочный уголок природы. Среди бескрайней пустынной степи поднимается изумительный сосновый бор, а в том бору — ожерелье синих озер в оправе из золотых пляжей и причудливых скал. И грибы, и ягоды, и звонкая тишина. Место для отдыха — идеальное. Если кому посчастливится побывать в Золотом бору, то потом в Крым или на Кавказ он даже в командировку не поедет.

Ясно, что этот благословенный уголок пользуется безграничной любовью казахстанцев. С каждым годом тут становится все оживленнее. Построены санаторий, дома отдыха, пионерские лагеря, туристская база. Все довольны: гуляют, поют. Только два человека не разделяли общего восторга по этому поводу: директор заповедно-охотничьего хозяйства Н. Т. Тугов и главный лесничий Д. И. Федоров. Люди здесь не по их ведомству. Одно беспокойство от них…

— С утра до ночи по лесу шастают, — докладывал лесничий директору. — Беспорядок. Меры бы какие-то принять.

— Какие тут меры! Проволокой ведь не отгородишь санатории…

— А может, фигурным частокольчиком? Да повыше. И вывески написать: «Вход на территорию заповедника запрещен».

— Не разрешат, — вздыхал директор. — Если бы это в порядке охраны самих отдыхающих. Так от чего их охранять? Не везет нам. В других хозяйствах даже тигры попадаются. А у нас что? Есть маралы, есть олени… А хищников — ни одного! Хоть бы какой завалящий медведишка объявился…

— А может, купим медведя? Для пополнения фауны…

— Ну, если для пополнения… Могут и разрешить.

Начальство разрешило. И даже присоветовало: отчего, мол, одного, купите пять медведей.

На зообазе в городе Фрунзе удивились: почему пять, а не шесть? Распри еще начнутся. Да и не гуманно это. Для круглого счета послали десять.

Весь наличный состав хозяйства с двухстволками наизготовку вышел встречать медведей. Распахнули двери вагона, и на перрон посыпались пушистые черные шарики.

— Вот очковтиратели! — в сердцах топнул ногой директор. — Разве это медведи? Их же пионеры всех переловят.

— Ничего, подрастут, — мечтательно улыбнулся главный лесничий. — А там, смотришь, шатун объявится. — И он вздрогнул от удовольствия.

Медведей пустили в бор. И оповестили об этом отдыхающих. Те присмирели, в лес — ни ногой.

Шли дни, медвежата подрастали. И вот однажды в солнечный день они пожаловали в санаторий. Когда переполох утих и с крыш поснимали отдыхающих, выяснилось, что гости в общем-то милые. Свои в доску медведи. Они мирно отобедали в столовой, сфотографировались и скромно убрались восвояси.

Через неделю медведи знали распорядок лучше, чем те, кто его составлял. Они с удовольствием принимали участие в забавах отдыхающих, вместе со всеми гуляли по лесу, а если какой-нибудь компанейский курортник предлагал им по рюмочке, они не отказывались, выпивали. Когда звери долго не приходили в санаторий, отдыхающие, разбившись на отряды, разыскивали их в лесу. Находили, затевали игры на свежем воздухе.

Славные медведи стали одной из самых приятных достопримечательностей Золотого бора, и всякий уважающий себя отдыхающий не уезжал из этих мест до тех пор, пока не покатается на медведе и не сфотографируется с ним.

Время от времени директор спрашивал про медведей у лесничего:

— Где эти алкоголики?

— На рыбалку с отдыхающими ушли, — вздыхал лесничий. — Совсем от рук отбились… Разве что с годами поумнеют! — И он опять вздрогнул.

Лесничий как в воду смотрел. Через два года медведи преобразились. Настала пора и вывески писать. Один из отдыхающих направился по старой памяти к своим косолапым друзьям с бутылкой. Вернувшись из леса, он до сих пор lie может вспомнить свою фамилию. Директор одного из совхозов избежал такой неприятности, своевременно выпрыгнув в окно, когда в комнату ввалился шатун. А один медведь забрался на кухню.