Я спас СССР! том 1 (СИ) - Вязовский Алексей. Страница 13

Я дочитал фельетон и уставился в окно. Это все надо было переварить.

— После этой статьи — Заславский забрал у меня газету — Марка прекратили приглашать на концерты и снимать в кино. Изольда его бросила, Бернес перебивался озвучкой ролей.

— Может быть не стоило таранить пассажиров трамвая? — осторожно поинтересовался я. Наезд Аджубея через газету выглядел отвратительно, но и Бернес тоже повел себя ужасно.

Мы опять помолчали.

— Ты не передумал? — наконец, с некоторой обреченностью в голосе спросил Заславский — Сам Аджубей в разъездах, но его зам мне кое-что должен…

— Не передумал.

— Хорошо, я позвоню — декан тяжело вздохнул — Какая вторая просьба?

— Две пачки бумаги.

Заславский настороженно побарабанил пальцами по столу.

— Зачем?

— Идея одного романа в голову пришла.

— Какой роман, Русин?! На дворе сессия.

— У меня уже все зачеты сданы. Половина автоматом — я вытаскиваю зачетку из портфеля, подаю ее декану. Тот ее бегло просматривает.

— Алексей, скажи мне, что ты не собрался писать что-то… запрещенное или пограничное…

— Мы пограничники охраняем границу, но не переходим ее — я засмеялся.

Заславский тоже улыбнулся.

— Как только черновик будет готов — декан наставил на меня указательный палец — Тут же копию мне на стол. Тут же! Это понятно?

— Предельно ясно.

Декан опять покопался в ящиках тумбочки, протянул две пачки сероватой бумаги. Я как величайшую драгоценность, прижал их к груди и метнулся обратно в библиотеку.

— АААА!

Громкий женский крик выдернул меня обратно в реальность. Рядом с моим столом стояла та самая молодая библиотекарша. Руки прижаты ко рту, глаза круглые, словно блюдца. Вокруг начинают собираться студенты. Подходит пожилая преподавательница. Кажется, русского языка.

— Маша в чем дело?

— Я иду мимо, а он — библиотекарша тычет в меня пальцем — Печатает, закрыв глаза.

Вот же засада! Запалили меня. А я ведь так удобно устроился. Дар позволял не только попасть в любой день и минуту, но и остановить память в нужный момент.

Закрываю глаза. Проматываю плёнку кинофильма "Моя жизнь" и останавливаюсь на 14 Мая 1978-й года.

На меня наваливается тяжёлый аромат цветущей возле подъезда сирени. Во дворе сосед заполняет багажник "Москвича" многочисленными свертками. Сегодня воскресенье и он едет на дачу. Из раскрытой двери балкона доносится мамин голос.

Я резко закидываю голову и вглядываюсь в голубое небо, которое перечёркивает белоснежный след от самолёта. В слезящиеся глаза бьёт яркое солнце и я опускаю голову вниз. На коленях лежит раскрытая на первой странице книга Семенова "Майор Вихрь"…

"Председатель имперского народного суда Фрейслер то и дело срывался на крик. Он просто не мог слушать показаний обвиняемого, перебивал его, стучал кулаком по столу и чувствовал, как от гнева холодеют ноги."

Фиксирую в сознании открытый лист книги и начинаю перепечатывать. Только каретку машинки успевай двигать.

— Это специальный метод печати. Называется слепой — я начинаю объяснять окружающим — Пальцы фиксируются на литерах, у каждого пальца есть «свои» буквы.

— Ну так печатают многие машинистки — соглашается преподавательница.

— Но они же смотрят на лист! — удивляется библиотекарша.

Они-то смотрят, а вот я не могу одновременно разглядывать «скриншот» памяти и лист. Так что приходится закрывать глаза. Ошибок становится больше, но перепечатка — спасает.

— Тренируюсь — туманно отвечаю я. Народ пожимает плечами, расходится. А я разглядываю получившийся результат. Первая глава Вихря готова. Кроме названия книги, я и псевдоним главного героя поменял. Капитан Шторм. На всякий пожарный.

Закончив работу, спешу на Арбат. Не могу ничего с собой поделать, хочу посмотреть на себя молодого. Переулками прохожу к нашему старому дому. Сажусь на лавочку возле детской площадки. Жду. Дети играют в песочнице, раскачиваются на качелях. Мужики за большим деревянным столом забивают козла, попутно прихлебывая пиво из трехлитровой банки. Ругают Хрущева. Самая вежливая кличка — «Турист». Никита и правда последнее время не вылезает из загранкомандировок. Все несет коммунизм арабам и прочим народам. Буквально вчера открывал Асуанскую плотину вместе с Насером. В кою плотину СССР закачал миллиарды. Это еще мужики не знают, что Хрущев даст президенту Египта Героя Советского Союза. Что вызовет гнев всех фронтовиков страны.

Наконец, из подъезда выбегаю я юный. Вихрастый пацан в трениках и майке. В руках жестяной бидончик. Вспоминаю, что с ним меня мама посылала за сметаной, которую в магазинах наливают в разлив. А вот и она сама:

— Трофим! Не вздумай опоздать! — мама высунулась в окно третьего этажа. У меня перехватывает дыхание. Молодая, красивая… родная! На голове — бигуди. Я быстро моргаю, на глазах — слезы.

— Будешь играть с парнями из 3-го дома в секу — отец ремня даст — мама захлопывает окно, а «я» расстроенный бреду к выходу со двора.

— Эй, «Лысенко» — смеются мужики — Давай с нами в картишки.

«Я» краснею и ускоряю ход. И так всю школу проходил с кличкой «агроном». Невольно сжимаю кулаки. Надо как-то помочь себе молодому. И родителям заодно. С этой мотивирующей мыслью я отправляюсь в общагу. У входа в метро, покупаю у какой-то бабули букет красных тюльпанов. Надо реабилитироваться у Вики. Отдаю последние деньги, в кошельке остается лишь мелочь. Интересно, удастся перехватить из кассы взаимопомощи? Помнится Пылесос собирала с нас по пятьдесят копеек в прошлом месяце. А если не удастся, то как быстро заработать много денег? Где хранятся клады у меня в памяти не осталось. У Русина тем более. Кажется, что-то было в Питере, в Константиновском дворце. Ценности царской аристократии. Гастарбайтеры ремонтировали стены и нашли тайник. А в нем фамильное серебро, золотые монеты… Идиоты не нашли ничего лучшего, чем собрать все в обыкновенные магазинные пакеты и потащить в скупку на рынке. Там то, прямо перед милицейским патрулем столовые приборы порвали пакеты. Клад вывалился на асфальт. Вот поди менты удивились.

«Нет, Шурик, это не наш путь». Где именно клад я не знаю, как и кому его продать и не спалиться, тоже не понятно. Лотерея? Не знаю выигрышных комбинаций. Молчащее Слово подтверждает мое решение. А что если подумать в сторону криминала? Ведь цель явно оправдывает средства. Тем более если выбрать такой криминал, который вовсе и не криминал. Экспроприация экспроприаторов.

Вика цветам рада. На щеках появляются милые ямочки, я удостаиваюсь мимолетного поцелуя. В губы! Боже, как хорошо быть молодым! В приемной медицинского кабинета пусто, поэтому иду в атаку и пытаюсь еще разок потискать девушку в дверях. Получаю по рукам, но так, без энтузиазма, формально. А дело то продвигается!

Впрочем, радуюсь не долго. Вика осматривает мой шрам и попутно интересуется, сходил ли я к докторам эмгэушной поликлиники.

— Русин! — ноздри девушки гневно раздуваются — Как можно так наплевательски относиться к собственному здоровью?? Завтра же отправляйся к врачу!

— Зая, ты так очаровательна, когда злишься! — десятилетия работы в женском коллективе наложили свой отпечаток. Множество романов с учительницами, большой опыт комплиментов, флирта… И да, два брака. Два развода. Увы, Бог детей не дал. Может быть потому и не дал, что у Него были на меня далеко идущие планы?

— Какая я тебе, зая? — Вика уже успокоилась и на ее лице появилась ироничная улыбка.

Правда, на заю она совсем не похожа. Надо срочно придумать что-то другое? Тем более и «капусты» то у меня нет. Я с грустью подумал о пустом кошельке.

— Как насчет солнышка? — Викины волосы были сегодня как-то по-особому распущены и светились в лучах заходящего солнца.

— Пойдет — девушка скинула халат, под которым была белая блузка с узкой, голубой юбкой. Закрыв кабинет, Вика взяла меня под руку и мы направились к главному входу МГУ. Цветы остались стоять в вазе на столе.