Твое имя - Платунова Анна. Страница 19

Но обмануть свое истинное призвание не так-то просто. Как бы Биргер Вигге не стремился уйти от своей судьбы, но в конце концов все в округе — и в небольших деревушках, вроде Зилушек и Сморилок, и в городке покрупнее, Лабранте, — узнали о том, что в лесу проживает талантливый медикус, способный вытащить человека буквально с того света. Из города за ним обычно присылали телегу, а деревенские жители чаще приходили сами, если в силах были идти. Если же нет, то профессор Вигге, ворча и ругаясь, отправлялся на помощь больному, даже если за ним прибегали ночью.

Поначалу юная воспитанница, зная о желании дедули Биргера отойти от дел, ревностно охраняла его покой. Сейчас ей смешно было вспоминать о том, как утром первого дня новой жизни она пыталась спровадить с крыльца растерянного молодого мужчину.

— Нет, он никого больше не станет лечить! — выговаривала она ему, уперев руки в бока. — Не трогайте его. Оставьте в покое!

— Кто там? — сварливо окликнул из глубины домика профессор Вигге, а потом и сам шагнул на порог, оттирая пальцы от чернил обрывком тряпицы.

Проситель бухнулся на колени. Глаза его были будто два темных омута, полных безнадежности.

— Жена от бремени не может разрешиться… Второй день уже… Помоги! Всеединым заклинаю, помоги!

— Почему так поздно пришел? — профессор Вигге тут же стал сдержан и собран, больше на разговоры тратить время не стал, ушел в дом и вернулся через минуту с холщовой сумкой, перекинутой через плечо. — Пошли.

— Меня возьмите! — пискнула девочка.

— Зачем ты там, глупая. Хочешь помочь — в доме прибери или…

— Возьмите! — крикнула она, разозлившись. — Ты не понимаешь! Я спасти могу!

Профессор Вигге внимательно посмотрел на нее и, видимо, понял.

— А, вот оно что, — только и сказал он. — Ну, идем.

Так и повелось с тех пор, что таинственный медикус, живущий в лесу, являлся на особо тяжелые случаи вместе с юной некроманточкой, которая всем и каждому сообщала о том, что некромантка она по рождению, а на самом деле ей очень-очень хочется стать медикусом, когда она вырастет. Она обязательно поступит в Соувере в Академию и сделается самой лучшей!

Дедуля Биргер сначала посмеивался, а потом незаметно, постепенно стал ее учить. Он не зря считался в свое время не только талантливым медикусом, но и выдающимся учителем. Профессор умел так аккуратно и легко вложить знания в головы самым нерадивым студентам, что в Академии ходили слухи, что без магии здесь не обошлось.

Девочка под его руководством изучала книги, помогала при операциях, готовила настойки и лечебные отвары. Порой она даже не понимала, когда профессор Вигге учит ее, а он учил ее постоянно.

— Налей себе молока, зайчонок. Кстати, если смешать молоко с той водой из родника, про которую ты говорила: «Фу, ну и запах», то получится отличное средство от кашля, — ненавязчиво сообщал он за завтраком.

— Вот, заштопай-ка мне рубашку, совсем износилась. Чувствуешь, какая тонкая ткань — чуть тронь, и порвется. Надо потихоньку, специальными стежками. Я тебе сейчас покажу, а дальше сама, — мог попросить он, и девочка, охотно помогая, даже не понимала в тот миг, что учится накладывать швы.

И так день за днем. Год за годом. Из тоненькой белокурой девчушки вырастала серьезная умная девушка с внимательными глазами и чуткими руками. Отзывчивая и добрая, открытая и доверчивая. Пожалуй, чересчур открытая и доверчивая… За что и заплатила слишком высокую цену…

Но до того дня было еще далеко. Еще несколько счастливых лет, полных надежд на будущее.

Как-то она увидела, что профессор Вигге достал из-под кровати сундучок и прячет в него пару серебряных монет.

— Я не беру денег от тех, кому это не по карману, но в городе живут люди, которые могут позволить себе расплатиться за мои услуги, — объяснил он чуть виновато: мало того что обещал не лечить больше, а лечит, так теперь еще и деньги за это берет. — А тебе нужны будут деньги, зайчонок. В Академию ты поступишь без проблем, я уверен. Да и мои старые связи… Кхе-кхе… Но обучение стоит денег, тут связи не помогут…

Девочка почувствовала, как у нее защипало глаза от слез, нахлынувших, когда она поняла, что дедуля Биргер делает это ради нее. Приблудной грязной девчонки, которую нашел в лесу. Потому, кстати, и звал зайчонком. «Вижу, скачет по тропинке, серенький такой!» — смеясь, объяснял он.

Однажды, вернувшись с ярмарки в Лабранте, Биргер Вигге положил на стол перед девочкой книги. Она радостно встрепенулась, но, взглянув на обложки, удивленно обернулась на учителя. Одна из книг называлась «Нечистые твари и способы избавления от них», а другая — «Некромантия. Краткий курс».

— Зачем это? — рассерженно спросила она. — Я не собираюсь в Академию темных искусств! Я ведь…

— Я знаю, — мягко прервал ее профессор Вигге. — Но это твоя сильная сторона. Глупо не использовать то, что дает тебе преимущество перед остальными медикусами, согласись. Кто еще сможет буквально вытащить больного с того света! Давай изучим, мало ли, пригодится.

Девочка подумала и согласилась — действительно, лишним не будет. В тот момент она еще не знала, как прав дедуля Биргер: пригодилось, и еще как. Именно благодаря этим знаниям и книгам, сквозь которые она продиралась вместе с учителем, — сама бы и половины не одолела, — она и смогла без труда сдать сложный экзамен на вступление в гильдию и получила сразу второй разряд.

Но если бы в тот момент, когда книги легли перед ней на стол, девочка сумела заглянуть в будущее и понять, что именно некромантия, а вовсе не медицина, станет ее уделом, она бы разорвала их в мелкие клочки. К сожалению, это не изменило бы того, что изменить нельзя…

Мара не могла сомкнуть глаз всю ночь, с трудом дождалась рассвета, чтобы начать собираться.

Вчера, едва заслышав шаги Бьярна на крыльце — он вернулся поздно вечером, — Мара упала на кровать и старательно делала вид, что спит. Эрл сопел на соседней кровати, и она попробовала подладиться под его сонное дыхание, чтобы у Бьярна даже сомнения не возникло в том, что и Мара погрузилась в глубокий сон.

Она слышала, как он остановился в дверном проеме и долго стоял, глядя на нее. Сердце Мары готово было выпрыгнуть из груди, колотилось о ребра так, что ей казалось, стук слышно на другой окраине деревни. Она боялась, что Бьярн заговорит с ней, и тогда она не выдержит, снова раскричится или, еще того хуже, расплачется. Не о чем ей с ним говорить. Все уже сказано…

Едва верхушка солнца вызолотила край облаков и в воздухе разлился первый розовый свет, Мара поднялась на ноги и начала укладывать мешок. Бьярн всегда тащил большую часть вещей, чтобы освободить ей руки, а сейчас придется самой. Ничего, справится.

Деньги честно разделила на три кучки. Получилось каждому по четыре монеты — все, что удалось скопить за это время. Бьярну, себе и родителям Вендима, согласившимся приютить Эрла. Смогут купить мальчику одежду на первое время, да и вообще пригодятся.

Деньги для Бьярна оставила на столе, не решилась отдать в руки. Она старалась передвигаться на цыпочках, чтобы не разбудить, и со страхом поглядывала на закрытую дверь его спальни — только бы не услышал шагов.

Но вот вещи уложены, можно уходить.

— Эрл, малыш, вставай, — прошептала она, наклонившись к мальчику.

Эрл открыл зеленые глаза, увидел Мару, искренне и радостно улыбнулся.

— Собирайся, пойдем со мной.

Эрл послушно вскочил, начал одеваться. Только потом заметил, что Мара одета по-походному.

— А мы куда? Мы уходим уже?

Он огляделся.

— А где Бьярн?

Мара с трудом удержала на лице улыбку — так вдруг стало пусто на душе.

— Он позже… позже придет… А мы с тобой сейчас к Вендиму.

— Ой, к Вендиму! Здорово!

Эрл запрыгал на одной ноге, скривился, ухватившись за бок — раны еще давали о себе знать, — но тут же выпрямился и махнул рукой, мол, ерунда.

К дому Вендима шли по пустынной улице, залитой янтарным сиянием, какое бывает только осенью, когда листья на деревьях и трава еще зелены и живы, но уже будто устали и готовятся к тому, что скоро придется проститься с этим миром.