Да, были люди в то время! (СИ) - "Nicols Nicolson". Страница 48

— Вы ранены? — проигнорировала мои вопросы София. — Вы серьёзно ранены, и слова не написали мне об этом. Это бесчестно с вашей стороны. За весь поход от вас было только два письма, а я вам отправила дюжину.

— Милая София Яковлевна, — я взял её ладони в свои руки, и приложился к ним губами. — Весь наш поход, был чередой сплошных сражений. Когда выдалась свободная минута, я вам писал. О ранении не сообщал, чтобы вас не волновать.

— Вы, вы, — девушка вскочила с места, припала моей груди, и разрыдалась.

А была бы косметика, точно поплыла, почему-то пришла мне в голову мысль. Какая косметика? Вспомни Степан, какой на дворе век!

Поглаживая по голове Софию, говорил ей ласковые слова, успокаивал.

— Простите меня, я расплакалась не нарочно, мне стало вас жалко, — вытирала глазки София.

— После Итальянского похода, вы тоже разводили мокроту, — улыбнулся я Софии. — Все же хорошо закончилось. Не печальтесь. Лучше расскажите о себе, мы с вами не виделись давно. Вы подросли. А помню, тогда вы успокоились, забравшись мне на руки.

— Хоть я и не та, маленькая девчонка, с которой вы расстались в имении Михаила Павловича, но если вас не беспокоят раны, и не покажется вам моя просьба верхом бестактности, то хотела бы снова оказаться у вас на руках.

Ну, что прикажите делать, я предложил свои объятия.

Устроившись, София начала повествование о своём житие. Рассказ больше походил на отчёт о прожитых вдали от меня годах. Я узнал, какие книги прочла девушка, какие событие произошли в её жизни. Очень скорбела о кончине батюшки, и беспокоилась о здоровье матушки. Передала мне поклоны от моих родителей и от семьи Миклашевских. Она, видишь ли, как будущая жена офицера, брала у лекаря Функа, проживавшего некоторое время в имении Михаила Павловича, уроки врачевания. По её словам, теперь умеет ухаживать за ранеными и делать не сложные перевязки. Одним словом София подрастала и готовилась к взрослой жизни. А ещё она меня любила. Каждый день она молилась за меня.

— Мой дядя Илья Андреевич Безбородько, привёз меня в Санкт-Петербург. Здесь, по случаю возвращения императора из похода, через две недели, устраивается бал, — подвела итог рассказу София. — Я в числе приглашённых гостей. Это мой первый выход в свет. Надеюсь, вы меня будете сопровождать?

— Меня на бал ещё никто не приглашал. Если откровенно, то я не люблю там бывать.

— Вам приглашение ни у кого спрашивать не надо. Мой дядюшка уже все устроил. Он узнал о вашем возвращении и сказал, чтобы я вела на бал своего майора, своё приглашение он передаёт вам.

— Ну, дядюшка ваш немного погорячился. Я давно уже полковник, командир шестого егерского полка. Если все сложится благополучно, то я ожидаю в ближайшие дни производство меня в генерал-майоры.

— Как это превосходно, — запрыгала по комнате София, хлопая в ладоши. — Я буду на балу, в сопровождении самого молодого и самого красивого генерала! Вам непременно надо сшить новый генеральский мундир.

— Когда произведут, тогда и шить буду. Да, кстати, как вы нашли моё жилище? Дядюшка не побоялся вас одну отпустить?

— Это дядюшка ваш дом нашёл, и привёз сюда тоже он. Сказал, что вы меня сами потом отвезёте обратно.

— Хорошо, пусть так и будет. А сейчас давайте отужинаем, Силантий уже несколько раз заглядывал к нам.

После ужина, мы с Софией немного прогулялись по ночной столице, а потом на извозчике, я отвёз её в особняк дяди. Родственника Софии дома не оказалось, поэтому, я быстро попрощался и ретировался. Договорились встретиться в воскресенье, здесь же.

Через три дня, я был вызван в Генеральный штаб, где в присутствии брата императора Константина, множества сиятельств и высокопревосходительств, указом императора, был произведён в чин генерал-майора, и награждён орденами Святых АнныІІ степени, Георгия ІІІ степени, Станислава І степени. Пришлось закатывать грандиозную попойку господам офицерам в престижной ресторации. Пригласил Кутузова и Багратиона, они не чинясь, приглашение приняли.

Вино лилось рекой, закуски менялись на столах, тосты звучали громко. Особенно запомнился тост Багратиона. Он рассказал о моем боевом пути. Лестно отозвался об умении руководить и заботиться о людях. Сказал, что я достоин этого высокого чина. Пожелал и дальше расти в чине. Офицеры моего шестого егерского тоже искренне желали и желали, и я заметил, что эти пожелания были от всей души. Ещё бы!? В других полках осталось в строю не более десятка офицеров, а мой полк потерял ранеными и убитыми только треть офицеров. Не буду скромным, если скажу, что живы, они остались, благодаря моему умению правильно организовать бой.

Пошить генеральский мундир в столице довольно сложное дело. Все в преддверии грандиозного бала кинулись обновлять свой гардероб. Мне повезло, нашёл неплохого мастера. Сняв с меня мерки, он подивился моей богатырской фигуре, но клятвенно пообещал в ближайшие два дня изготовить парадный генеральский мундир, повседневный пошьёт спустя пару дней. Меня все устраивало. Пока похожу в гражданском платье, хотя, если сказать откровенно, чувствовал себя в нем неуютно, думал, что выгляжу очень нелепо. Мундир стал для меня второй кожей.

С Софией общались ежедневно. Я обычно заезжал за ней в дом Ильи Андреевича, а потом мы изучали Санкт-Петербург вместе. Даже покатались с горок на окраине столицы. Там предприимчивые купцы организовали несколько спусков на санях. Едешь вниз, крепко удерживая в объятиях свою будущую жену, ветерок в лицо, скорость, аж дух захватывает. Княжне наши походы очень нравились. Все больше и больше я проникался к ней уважением, и, как мне показалось, начал влюбляться в Софию. Ну, а как не влюбляться! Красивая, спокойная, уравновешенная и открытая личность, питает к вам самые, что ни на есть нежные чувства. Никоим образом нельзя обманывать ни её, ни себя.

Окончательно очаровала вас, Степан Иванович, сия молодая особа!

И вот наступил день бала. Поехали мы в карете дяди Софии, он настоял, сказал, что негоже княжне с блистательным генералом, ехать на бал на извозчике. Спорить не стал. София взяла с меня слово, что на все танцы я обязан её ангажировать, не хочет она с кем-то ещё танцевать, только со мной.

Когда в гардеробе я избавил Софию от верхней одежды, то на некоторое время опешил. Отлично подобранные цвета платья, драгоценности и причёска, ещё больше подчёркивали, красоту и свежесть моей спутницы. От неё нельзя было глаз оторвать. Если Бог создал женщину — Еву из ребра Адама, потрудившись не значительное время, то создавая мою Софию, Господь подошёл вдумчиво и явно не торопился. Это божье создание, завораживало и ослепляло одновременно.

— Степан Иванович, что вы на меня так удивлённо смотрите? — поинтересовалась София. — Мой наряд, как-то неправильно сидит?

— Что вы, все отлично. Просто я впервые вижу вас в этом наряде. Да если говорить откровенно, то в любом, вы выглядите очаровательно.

— Ну, наконец-то дождалась от вас первого комплимента, — улыбнулась девушка. — Думала, что мне не удастся произвести на вас впечатление.

— Произвели, ещё как произвели. Сейчас я вижу перед собой прекрасный бутон розы, который в будущем зацветёт, и станет ещё краше.

— Не вгоняйте меня в краску, лучше снимите свою шинель, в ней, знаете ли, не очень удобно танцевать.

Последовал просьбе Софии, отдал шинель в руки лакея. Таких огромных зелёных глаз Софии я ещё не видел. Она не отрываясь, смотрела на мой мундир.

— И вы скромничали, не носили все эти награды? — спросила девушка. — Меня прям распирает от гордости, что на бал меня привёл, молодой генерал, с таким количеством орденов. Расскажите мне о каждом, за какие подвиги их вам вручали.

— Милая София Яковлевна, я поведаю вам о себе все, но только не здесь. Если мы не будем танцевать, а тихо переговариваться в укромном месте, то окружение может неправильно истолковать наши действия.

— Ладно, сегодня бал, а завтра, я хочу все знать, — сказала девушка, одарив меня очаровательной улыбкой.