Некромант из криокамеры 4 (СИ) - Кощеев Владимир. Страница 96

Сколько есть видов отношения, которые рассудок представляет

себе посредством категорий, столько же должно быть и чистых

понятий разума. Иными словами, мы должны искать, во-первых,

безусловное

категорического

синтеза в

субъекте

,

во-вторых

, безусловное

гипотетического

синтеза членов ряда и,

в-третьих,

безусловное

разделительного

синтеза частей в

системе.

Имеется столько же видов умозаключений, из которых каждый

приводит к безусловному через просиллогизмы: первый – к субъекту, который сам уже не предикат, второй – к предпосылке, которая сама

не нуждается уже в другой, и третий – к агрегату членов деления, которые не нуждаются ни в каком дополнении для завершения

деления понятия. Поэтому чистые понятия целокупности в синтезе

условий, чтобы довести, если возможно, единство рассудка до

безусловного, необходимы и основаны в природе человеческого

разума, по крайней мере как задачи, если даже для этих

трансцендентальных понятий и нет соответствующего применения in concreto, и, стало быть, не приносят никакой иной пользы, кроме того, что дают рассудку такое направление, при котором он, стремясь к

возможно большему расширению, приходил бы также к согласию с

самим собой во всех отношениях.

Говоря здесь о целокупности условий и о безусловном как общей

рубрике всех понятий разума, мы опять наталкиваемся на термин, без которого обойтись невозможно, хотя и нельзя пользоваться им

уверенно ввиду двусмысленности, присущей ему из-за

продолжительного злоупотребления им. Слово

абсолютный

– одно из немногих слов, соответствующих в своем

первоначальном значении понятию, для точного обозначения

которого непригодно ни одно другое слово того же языка; поэтому

потеря такого слова, или, что одно и то же, неопределенное

употребление его, должна привести также к потере самого

понятия, и притом такого понятия, которым усиленно занимается

разум, так что утрата его не может не нанести большой ущерб

всем трансцендентальным исследованиям. Слово

абсолютный

часто употребляется теперь просто для того, чтобы показать, что

нечто имеет отношение к какой-нибудь вещи, рассматриваемой

как

сама по себе,

следовательно,

внутренне.

В этом смысле слова

абсолютно возможный

обозначали бы то, что возможно сама по себе (interne), что в

действительности есть

наименьшее

из того, что можно сказать о каком-нибудь предмете. С другой

стороны, то же слово иногда употребляется, чтобы показать, что

нечто действительно во всех отношениях (неограниченно, как, например, абсолютное господство), и в этом смысле выражение

абсолютно возможный

обозначало бы то, что

возможно

со всех точек зрения и

во всех отношениях;

а это

наибольшее

из того, что можно сказать о возможности вещи. Иногда, правда, оба эти значения совпадают. Так, например, то, что внутренне

невозможно, невозможно также и во всех отношениях, стало быть, абсолютно невозможно. Но в большинстве случаев эти два

значения бесконечно далеки друг от друга, и из того, что нечто

само по себе возможно, я никоим образом не могу заключать, будто оно тем самым возможно также во всех отношениях, стало

быть, абсолютно возможно. Более того, в дальнейшем я покажу, что абсолютная необходимость отнюдь не во всех случаях зависит

от внутренней необходимости и, следовательно, не должна

рассматриваться как равнозначная ей. Правда, если

противоположность чего-то внутренне невозможна, то эта

противоположность невозможна также во всех отношениях, стало

быть, само это нечто абсолютно необходимо; но я не могу

заключать обратное, будто противоположность того, что

абсолютно необходимо,

внутренне

невозможна, т. е. будто

абсолютная

необходимость вещей есть

внутренняя

необходимость. В самом деле, эта внутренняя необходимость в

определенных случаях есть не более как пустое слово, с которым

нельзя связать никакое понятие, в то время как понятие

необходимости вещи во всех отношениях (в отношении ко всему

возможному) заключает в себе совершенно особые определения.

Так как утрата понятия, имеющего широкое применение в

спекулятивной философии, никогда не может быть безразличной

для философов, то я надеюсь, что они не отнесутся равнодушно

также и к определению и тщательному сохранению термина, с

которым связано такое понятие.

Итак, я буду пользоваться словом

абсолютный

в этом более широком значении и буду противополагать его тому, что действительно лишь в некоторой степени или в особых

случаях; в самом деле, последнее значение ограничено условиями, тогда как первое действительно без всяких ограничений.

Трансцендентальное понятие разума всегда относится только к

абсолютной целокупности в синтезе условий и заканчивается не

иначе как в абсолютно безусловном, т. е. безусловном во всех

отношениях. В самом деле, чистый разум все предоставляет

рассудку, который имеет прямое отношение к предметам

созерцания или, вернее, к их синтезу в воображении. Чистый

разум сохраняет за собой одну лишь абсолютную целокупность в

применении рассудочных понятий и стремится довести

синтетическое единство, которое мыслится в категориях, до

абсолютно безусловного. Поэтому такое единство можно назвать

разумным единством

явлений, тогда как единство, выражаемое категориями, можно

назвать

рассудочным единством.

Таким образом, разум имеет отношение только к применению

рассудка, и притом не поскольку рассудок содержит в себе

основание возможного опыта (так как абсолютная целокупность

условий есть понятие, неприменимое в опыте, потому что никакой

опыт не бывает безусловным), а для того, чтобы предписать ему

направление для достижения такого единства, о котором рассудок

не имеет никакого понятия и которое состоит в соединении всех

действий рассудка в отношении каждого предмета в

абсолютное целое.

Поэтому объективное применение чистых понятий разума всегда

трансцендентно,

между тем как объективное применение чистых рассудочных

понятий по своей природе всегда должно быть

имманентным,

так как оно ограничено только возможным опытом.

Под идеей я разумею такое необходимое понятие разума, для

которого в чувствах не может быть дан никакой адекватный

предмет. Следовательно, чистые понятия разума, о которых мы

говорим, суть

трансцендентальные идеи.

Это понятия чистого разума, так как в них всякое опытное знание

рассматривается как определенное абсолютной целокупностью

условий. Они не вымышлены произвольно, а даны природой

самого разума и потому необходимо имеют отношение ко всему

применению рассудка. Наконец, эти понятия трансцендентны и

выходят за пределы всякого опыта, в котором, следовательно, никогда не бывает предмета, адекватного трансцендентальной

идее. Назвать идею – это значит сказать

очень много

в отношении объекта (как предмета чистого рассудка), но именно

поэтому

очень мало

в отношении субъекта (т. е. в отношении его действительности

при эмпирических условиях), так как идея, будучи понятием

некоторого максимума, никогда не может быть in concreto дана

адекватно. А так как чисто спекулятивное применение разума

стремится, собственно, к адекватности и так как приближение к

понятию, которое, однако, практически никогда не может быть

достигнуто, равносильно тому, как если бы понятие оказалось

совершенно неудачным, то о подобных понятиях говорят: это

только идея.

Можно сказать, например, что абсолютное целое всех явлений