Сломанный Клинок (СИ) - Корзун Кирилл. Страница 37

Вся забавность нынешнего положения старосты состояла в том, что местное, читай — подростковое, Дворянское Собрание единогласным решением приняло его в свои ряды и даже избрало председателем. На решение подростков повлиял прилюдный визит отца к внебрачному сыну, их тёплый разговор, отеческое отношение знаменитого графа Васильева и то, что всего год назад Алексей успешно защитил ранг Учителя на ежегодных испытаниях. Будущий Виртуоз точно не останется без Герба, поэтому вопрос о наличии дворянского достоинства у парня был скорее просто вопросом времени. Решение ребят было дальновидным и просчитанным — подростки успели набраться в семьях кое-какого опыта и сделать правильные выводы.

— Ты живешь как спартанец, Лео. У тебя в больничной палате больше мебели стояло. Что за показная скромность? — задал он наконец так мучивший его вопрос и расплылся в широкой улыбке.

— Мне хватает, Алексей. Ничего лишнего, что могло бы отяготить моё существование. А вот в чем я испытываю серьезную нужду, сообщу тебе по дороге. — ответил я ему, накидывая шинель поверх школьного мундира.

— По дороге куда? Мы куда-то идем?

— Едем. Ты меня отвезешь в город. — безапелляционно заявил я и подхватил ничего не понимающего старосту под локоток. — Не боись, следующее покушение не скоро, так что тебя не зацепит…

Алексей заметно погрустнел, словно его расстроила эта новость и только громыхнул бутылками в пакете:

— А это куда девать? У тебя вон, даже холодильника не стоит.

— А я тебе что говорил, алкаш? Пошли, в сугробе закопаем, на крайний случай. Времени мало, надо много куда успеть.

— Эксплуататор из тебя получается отличный. Вот что значит порода… — завистливо вздохнул Леха, увернулся от подзатыльник и, захохотав, убежал от меня по коридору. — Сколько тебя можно ждать?

Горько вздохнув и покачав головой, я запер дверь на ключ и пошёл вслед за ним, мысленно удивляясь тому, как в этом человеке сочетаются его таланты и детская несерьезность…

Глава 9

***

…Дэй Луэн, глава клана Луэн, раздраженно осмотрел собственные руки, пытаясь понять, что же именно с ними не так, если в последние полгода из них всё буквально так и валится. Осмотр ни к чему не привел: руки оставались привычными и не более, всё те же, узловатые в суставах, сильные, с поступающими сквозь пергаментную кожу жилками и венами. Всё как и должно быть у старика почти семидесяти лет от роду. И тем не менее что-то шло не так, как должно было…

Одно из лучших подразделений полностью погибло в родовой войне, лишив его троих Учителей и полусотни Ветеранов. Троих Учителей! Таких потерь клан не помнил даже во времена междоусобных войн. Лучший из ликвидаторов малого звена отправился на задание и не вернулся, сгинул в снегах далекой Сибири.

Дэй уже пожалел о том дне, когда связался с японцем, лившим ему в уши сладкий мед лести и уговоров, поддался на хорошую цену и долю в добыче, которую сам же и упустил. Все сложилось не так как должно было. Но время для сожалений уже прошло. Обусловленный традициями контракт, вроде бы исполненный вплоть до последней буквы, вновь лежал на столе главы Темного Клана, требуя завершения.

Из резиденции клана Луэн в Нью-Йорке второй день подряд выбегали срочные посланники, торопившиеся доставить очередную весть подчиненным подразделениям в разных частях света. Разные части света, разные подразделения, а весть одна — прибыть в Японию и закончить контракт, чего бы это ни стоило. Откуда там взялись силы уже уничтоженного Рода, кто ими командовал и почему ждал так долго — всё это так и оставалось неясным. Наниматель, японский клан Такэда, остро нуждался в поддержке. Неведомый враг терзал его плоть и кровь, рвал на части инфраструктуру и вредил бизнесу, оставаясь неузнанным и неизвестным. Теперь это была задача наёмников — закончить чужу войну раз и навсегда. А потом…потом Дэй Луэн решит судьбу Такэда. Но не сейчас. Прикрыв веки, старик Дэй улегся на кушетку и расслабился, отдавая себя во власть сильных и нежных ручек массажистки.

— Господин, господин Дэй! Простите ничтожного, что отрываю вас от отдыха. — заполошно зачастил по интеркому его личный помощник Юн Гао, тощий как щепка мужчина, везде и всегда ходивший с кипой важных бумаг, за что рядовые бойцы часто дразнили его "Стопкой". Дэй поморщился, не желая прерывать приятную процедуру, но вспомнил, что Юн никогда еще не паниковал попусту.

— Что там у тебя, Гао? — лениво, растягивая слога поинтересовался он у помощника, думая лишь о том, поскорее продолжить маленькие радости жизни.

— Дэй-младший уехал закончить дело с Хаттори. Ваш сын не захотел никого слушать и, как только увидел "свободный лист", словно с цепи сорвался. Боюсь, он уже на пути в Россию. — еще сильнее зачастил тот, торопясь вывалить, по его мнению, самую важную новость из всех.

— Это всё?

— Да, господин. Ему нельзя с ним сталки…

— Что ты сказал, червяк? Что может быть нельзя наследнику моего Клана? Кто ему запретит, ты что-ли?! — раненым зверем взревел старый китаец, усилием воли спалив интерком и оставив пластмассовую коробку вонять жженой изоляцией. Вызванная им электромагнитная волна так же спалила всю мелкую электронику на этом этаже резиденции, что, впрочем, было привычным событием для работавших на клан людей.

— Всыпьте этому ублюдку как следует. Я хочу чтобы он неделю не мог ходить. — проревел китаец свой приказ во весь голос, зная, что Юн Гао именно так и проведет отведенные ему семь дней наказания — в соплях, захлебываясь слезами и кровью, не в силах подняться на ноги. — Дэй-младший справится. Учитель как никак. А всё остальное неважно. — успокоил он сам себя и вновь отдался умелым рукам массажистки.

Убедить себя оказалось несложно. Только внутри всё равно заворочался червячок сомнений. Главе клана давно не приходилось беспокоиться за своего старшего сына. И нельзя было сказать, что Дэю-старшему это нравилось.

***

…Зима стирает грани между вечером и ночью, объединяя их в одно целое под эгидой вездесущей и всепоглощающей тьмы. Порой это происходит настолько быстро, что люди не успевают застать сумерки как таковые, не успевают насладиться этим временем-промежутком между дневным светом и ночным мраком. Не пропускают его только те, кто именно в это время обретает тайную, только им ведомую власть над миром. Те, кто ежедневно зажигает огни уличных фонарей-маяков, те, кому ведомы тайны молодой еще магии электричества — они никогда не упустят мгновений своего могущества. С глухим стуком рушатся вниз рубильники и с щелчками утопают в пазах кнопки с аббревиатурами "ВКЛ"; ревет и гудит напряжение, прорываясь по тугим канатам кабелей дальше, дальше, туда, где оно наконец-то превратится, свершит чудо трансформации и станет источником света. Маленькое, ежедневное, привычное нам чудо, ставшее обыденностью, даровавшее нам право прохода и жизни в мире подступающей тьмы. Оазисы света становятся пристанищем жизни, и чем ближе и сильнее подступает мрак, тем ярче будет свет и больше людей станет стекаться к нему — и всё это не более чем соблюдение законов Вселенной.

Сибирск обладал этой магией в полной мере. Сумерки лишь едва накинули на него свои тенета, пытаясь погрузить его в сон, и он забился в них пойманным мотыльком, пытаясь закончить короткий рабочий день, пятничный день и…ярким всполохом цепочки путеводных огней расчертили жилы и артерии его кровеносной системы, проступая сотнями линий на его теле — прямых и не очень, коротких и длинных, запутанных друг в друге и одиноких; тысячи расплывчатых и неясных, но набирающих мощь с каждой минутой пятен засыпали подернутый серой и сонной хмарью остов заснеженного гиганта, а тусклые до того момента искорки света в окнах домов и витринах стали наливаться силой, яркостью, в клочья разрывая окутавшую город с головы до ног пелену сонливости и пробуждая его к новой, ночной жизни…