Предначертанная Грону (СИ) - Ланкастер В. К.. Страница 5

Грон, похоже, получал тот же неоднозначный прием, что и она. Рут была в ужасе, когда та женщина напала на него. Каждая минута, проведенная здесь, была настоящим безумием, она понятия не имела, что происходит. Единственное, что она знала, так это то, что все посторонились, включая их, когда появилась та гигантская женщина около восьми футов ростом, широченная как амбарная дверь, почти все ее тело было покрыто шерстью. Взгляд гориллы был намного интенсивнее, за исключением того, что в отличие от настоящей гориллы она стояла прямо. Судя по всему, женщина была лидером, альфа-самкой, как и предупреждал ее Т'Лакс. Рут надеялась, что им не придется иметь с ней дело.

Она еще не поняла, как тут все связаны между собой, кто друг, кто враг, кто семья. Она понятия не имела, куда они теперь направляются. Рут пришлось довериться Грону, правда ей это не очень нравилось. Утешало лишь то, что она поговорила с Т'Лаксом, хотя и не могла рассказать Грону, как они вернулись на его планету. Она представить не могла, что у них будут секреты, потому что ничего не скрывала от него, просто не могла сказать ему. Теперь она поняла, что вся их жизнь была и будет тайной… а это не самая хорошая основа для отношений.

Грон остановился на одной из огромных навесных площадок, которые она заметила. Их деревня походила на город; в котором определенно имелись небоскребы. Умом она понимала, вернее надеялась, что площадка выдержит ее вес. Народ Грона жил на этих штуковинах, а каждый Гэндри весил, по крайней мере, вдвое больше, чем она. Рут все еще чувствовала себя неуверенно, стоя на одной из них. Гэндри умели лазить по деревьям, удерживаясь на них благодаря хвостам. Если она упадет, то, скорее всего, убьется о какую-нибудь ветку в полете, не успев коснуться земли.

Эта площадка напоминала ту, что Грон пытался соорудить в первую ночь после их побега из камеры. Она была сделана из ветвей, которые были согнуты и сплетены вместе, с большими твердыми листьями, скрепленными вместе и уложенными сверху, образующими пол. Он был на удивление ровным и устойчивым, куда бы Рут не поставила ногу. Она сделала пару шагов и огляделась, пока Грон наблюдал за ней, затем он начал изучать предметы, которые были сложены у ствола массивного дерева. По размерам навесная площадка была больше, чем пол ее спальни дома, но это был просто пол, без стен и потолка. Рут подняла голову, но неба практически не было видно. Казалось, верхушки деревьев и другие навесные площадки блокировали большую часть небосвода.

Рут последовала за Гроном к стволу массивного дерева, где он копался в коллекции… каких-то предметов. Она не могла с точностью сказать, что это было. Основная часть состояла из палочек, которые были связаны вместе. Она не видела ничего, что указывало бы на то, что Гэндри использовали шкуры животных. Хорошо, что у нее был рюкзак, к которому она вдруг сильно привязалась. Окружающие предметы имели важное значение для Грона, но озадачивали ее. Все, что лежало в рюкзаке, имело важное значение для нее, но озадачивало его. Она улыбнулась и осторожно положила рюкзак рядом с тем, что, как она предполагала, было его вещами или, по крайней мере, вещами для гостей. Возможно, у Гэндри это был своего рода гостиничный номер.

Затем Рут положила руку ему на плечо. Кроме поцелуев, вызванных радостью, когда он понял, что они дома, им не выпал шанс вновь познать друг друга ближе. Разумеется, по его мнению, они занимались любовью в той пещере прошлой ночью, но для нее прошло около двух недель с тех пор, как она упивалась блаженством, лежа в его объятиях. Но в данный момент ее волновало не это, Бог свидетель, раньше она обходилась без секса больше двух недель. Ее беспокоило то, что она видела, как он чуть не умер у нее на руках, и то, что он провел две недели под наркозом на больничной койке. Казалось, он полностью выздоровел, но она хотела убедиться в этом.

Грон поднял голову, откликнувшись на ее прикосновение, и она провела рукой по полоске шерсти на внешней стороне его руки. Он медленно встал и посмотрел на нее. Она улыбнулась и дотронулась до его лица, поглаживая брови, скулы, нос и губы. Он опустил голову, чтобы позволить ей это делать, наблюдая за ней с нескрываемым интересом этими темными глазами, цвет которых был чем-то средним между углем и шоколадом.

Рут вздохнула. Она столько всего могла ему сказать, но какое это имело значение?

— Я рада, что ты жив. Очень рада, — в итоге выдавила она.

В ответ в его груди зародился рык, он шагнул ближе и обнял ее. Она встала на цыпочки, чтобы обвить его руками за шею, прижалась к нему всем телом и поцеловала. Рут не собиралась целовать его так страстно, но поймала себя на том, что отчаянно вцепилась в его волосы, царапая его затылок ногтями. Она почувствовала, как его теплый, пушистый и поразительно тяжелый хвост обвился вокруг ее бедер, и одобрительно застонала. Она любила своего странного, мохнатого, гигантского инопланетянина, его хвост и все такое. Если бы в этом мире деревьев они были только вдвоем, она была бы безмерно счастлива.

Рут провела руками по его шее, по груди, по шерсти на плечах, по тому, до чего могла дотянуться. Она почувствовала, что его член начал проявлять интерес и с неохотой отстранилась. Не то чтобы ей не хотелось понаблюдать за выражением его лица, когда будет облизывать его хвост и выяснять, достаточно ли он силен, чтобы приподнять ее и трахнуть, прижав к стволу дерева, но все равно было немного рановато, да и уединиться на этой платформе было невозможно. Она не видела их соседей, но это не говорило о том, что в этом зеленом лабиринте их нет.

Поэтому она осталась в кольце его рук, положив ладони на его мохнатую грудь и заглянув ему в лицо.

— С нами здесь все будет в порядке? — спросила она. Он, конечно, ничего не ответил, но то, что она чувствовала, должно быть, отразилось на ее лице, потому что он наклонился и уткнулся носом в ее щеку, бормоча что-то, чего она не понимала. Это было успокаивающе, но не обнадеживающе. Она ценила то, что он все еще заботился о ней, но это не отменяло проблемы. Рут вздохнула. — Позаботься обо мне, хорошо? — сказала она ему.

Глава 4

Грон отвлекся от Рут, когда кто-то приземлился на его навесную площадку. Он поднял голову, но не выпустил ее из своих объятий. Это был трудный день для них обоих, и он не хотел, чтобы она снова испугалась. Грон много раз тосковал по дому, пока был в плену, но теперь поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы его семья хоть на минуту оставила их в покое.

Их гостем был Бру, самый дружелюбный из самцов его матери, один из его отцов и тот, кто пытался увести от него Рут, несмотря на ее сопротивление. Поэтому Рут напряглась в его объятиях и придвинулась к нему ближе. Она опасалась Бру, как опасался бы любой на ее месте, но Грон не мог ее успокоить.

— Грон, — обратился к нему Бру, явно чувствуя себя неловко. — Я пришел извиниться перед твоей Королевой, — сказал он.

Грон не поприветствовал его так, как раньше. Он знал, что его отец подчинялся только Гриле, своей Королеве, что было обязанностью каждого самца, но Грон повиновался Рут, поэтому ее враги становились его врагами, кем бы они ни были. Грон не забыл, как Бру удерживал Рут, а она вырывалась из его хватки. Он не забыл безмолвную неприязнь своей пары по отношению к Бру. «Да, смотри, — подумал Грон. — Убедись, что мы Связаны, и никогда больше не сомневайся в этом».

— Ты же знаешь, что она тебя не поймет, — ответил Грон.

Бру пристыженно переминался с ноги на ногу.

— Я принес ей подарок, — сказал он и протянул гроздь сладких плодов, которые росли вдали от деревни племени, и время сбора которых давно подошел к концу. Они, наверно, из личных запасов Грилы.

Недовольство Грона чуточку ослабло.

— Мама знает, что ты их взял?

— Да.

— Она велела тебе принести их? — Грон внимательно наблюдал за Бру. Он хотел, чтобы его мать извинилась за то, что сделала, и Бру тоже. Он не хотел и мысли допускать, что Грила послала сюда его отца, чтобы получить очередную возможность пошпионить за ним и Рут.