Гарем - Грассо Патриция. Страница 8

Очертания великолепного тела ясно вырисовывались под рубашкой. Руки Халида невольно потянулись к красавице, чтобы убедиться, что она не призрачное видение. Разметавшиеся по плечам ее волосы были цвета солнечных лучей перед грозой, когда светило вот-вот нырнет в тучи.

Забыв о том, что за ним наблюдают гость и охрана и что, открыто выражая свое восхищение, он унижает свое достоинство, принц присел на корточки и кончиками пальцев провел по атласной щечке.

Девушка вздрогнула, распахнула свои изумрудные глаза и с удивлением и упреком уставилась на того, кто посмел нарушить ее покой. Она увидела словно в туманной дымке мужчину, склонившегося над ней, но вид его не вызвал у нее никаких чувств – ни отвращения, ни страха, ни интереса.

Халид поразился ее умению владеть собой. Он высоко ценил подобное качество, когда противник сохраняет хладнокровие даже в моменты самой яростной схватки на поле боя. А эту красавицу не поверг в трепет чудовищный шрам, уродующий точеное лицо оттоманского принца.

Теперь надо проверить, насколько она податлива к мужской ласке. Его ладонь опустилась на ее плечо, коснулась атласной кожи и отправилась в путешествие вниз, к местам, которые женщины обычно скрывают от мужчин.

Пелена, застилавшая ее глаза, вдруг прорвалась. Ей захотелось оглядеться, чтобы понять, где она находится. Но пошевельнуться – значит выдать себя. Эстер скосила, как могла, глаза вбок и разглядела неподалеку Малика с уже знакомой ей ухмылкой на лице. Но что-то новое, плотоядное, было в этой ухмылке и не могло не насторожить девушку. А затем она ощутила прикосновение чьей-то руки сквозь тонкую ткань рубашки.

Мужчина, обследующий ее живот и бедра, повернулся к ней боком. Молниеносным движением Эстер выхватила из ножен, прикрепленных к его поясу, кинжал и уткнула острый кончик лезвия ему в шею.

– Убери свои лапы, грязный турок! – произнесла она по-французски.

Турок беспрекословно подчинился. Он поднял руки вверх, как бы сдаваясь, а громкий хохот стражников обрушился на Эстер, как лавина.

Страшное видение, преследующее ее с детства, пронзило мозг. Шестеро вооруженных мужчин на пляшущих в нетерпении конях окружали ее, а она – маленькая, беспомощная, только что увидевшая своего отца мертвым, умоляла их:

– Пощадите, пощадите меня!

Сознание оставило Эстер, кинжал выпал из ее ослабевших пальцев. Халид успел подставить руку, чтобы она не ударилась затылком о землю, и опустил обратно на ковер.

– Что за дикое животное ты мне подарил? – обратился он к Малику. – Ее надо держать в клетке?

– Скорее приручить, как малого верблюжонка, – посоветовал Малик.

– Откуда она родом?

– Из Англии.

– О, так издалека! Сколько же времени мне понадобится на ее дрессировку?

– Она тебя развлечет.

– Мне некогда развлекаться, – отрезал Халид. – Где ты ее добыл? Взял с корабля Форжера?

Малик молча кивнул.

– Лучше бы ты эту ехидну доставил по назначению.

Эстер очнулась и стала прислушиваться к разговору мужчин, хотя не понимала ни слова. Все же она догадывалась, что речь идет о ней. Неожиданно чихнув, она привлекла к себе внимание.

– Недолго же ты была в забытьи, – холодно отметил турок со шрамом. Эта фраза была произнесена по-французски.

Эстер поторопилась прикрыть, как могла, оголенную грудь, потом задала вопрос на том же языке:

– Кто ты? И зачем тебе целая армия, чтобы справиться с такой маленькой женщиной, как я?

Если Эстер надеялась таким образом уязвить его, она потерпела неудачу. Халид пропустил ее едва скрытую издевку мимо ушей, а в ответ заявил с мрачной иронией:

– Для армии ты вряд ли сгодишься, а мне на пару дней доставишь удовольствие.

И отвернулся. Этого Эстер не могла вынести.

– Мой жених уплатит тебе за мою свободу. Скажи, сколько?

– Забудь о своем женихе. Тебя подарили мне. Ты – моя собственность.

– Я ничья собственность! Я свободная англичанка. А граф де Белью вспорет тебе брюхо, мерзкий язычник!

Сама того не ведая, Эстер преступила запретную границу. Лицо Халида почернело от злобы, а шрам, наоборот, побелел и чуть ли не засветился, словно зигзаг молнии на грозовом небе.

Это превращение человека в чудовище было столь внезапным, что Эстер в ужасе воскликнула:

– Нет!.. Нет! – и закрыла ладонями глаза.

– Она произнесла имя Форжера де Белью? Я не ослышался? – грозно спросил Малика Халид.

– Да, дружище. Она обручена с ним.

Обернувшись вновь к английской пленнице, Халид посмотрел на нее так, будто у нее внезапно выросли две головы с клыками в каждой пасти.

А девушка между тем бормотала:

– Освободи меня и отправь обратно в Англию. Я ни чем перед тобой не провинилась.

– Молчать! – прикрикнул Халид и тотчас обратил испепеляющий взгляд на Малика. – Уйди!

– Нет, прошу, останься! – вмешалась Эстер. Малик вдруг стал единственной ниточкой, связывающей ее с прошлым. Если эта ниточка оборвется, то ее ждет падение в темную пропасть.

– Ты что, оглох? Я не повторяю одно и то же дважды!

Недавний сотрапезник сиятельного принца был растерян.

– Не уходи! – молила его охваченная паническим ужасом Эстер.

Как медведь, затравленный охотничьими псами, Малик вертел головой туда и сюда и наконец нашел спасение в льстивой, но двусмысленной шутке:

– Ты, кажется, нашел себе достойную противницу на поле боя. Если к утру будет зачат отпрыск царственных кровей, я первым поздравлю тебя, дружище.

Халид расхохотался.

– А ты не бойся, что я испорчу подаренную игрушку. Пока она цела, ею можно забавляться, а мертвую ее кинут в мусорную яму.

Успокоенный этим заверением друга, Малик покинул шатер. Ему не терпелось провести ночь с белокурой английской девственницей по имени Эйприл. Тяжелый и опасный пиратский промысел вознаграждался, помимо денежной выгоды, и такими редкими часами райского наслаждения.

Девушка и человек со шрамом остались наедине.

Глаза Эстер, зеленые, как весенняя трава на лугах далекой Англии, были распахнуты в тревожном ожидании. Воображение подсказывало ей ужасные картины пыток и насилия. Девушка догадалась, что у ее жениха и этого турецкого паши со шрамом какие-то свои счеты и она послужит разменной монетой в их кровавом торге.

Халид пристально смотрел на нее, а она на этого страшного мужчину, и каждый думал о своем и скрывал свои мысли.

Халид презирал женский пол за его коварство и притворную слабость. Змея слаба, потому что ее можно, наступив, раздавить сапогом, но она способна и ужалить. Коран не воспрещает быть суровым к женам и наказывать их. Халид предпочитал брать женщин не силой, а возбуждать в них ответное желание. Сопротивление лишь подзадоривало его.

– Ты знаешь, куда ты попала? – осведомился Халид у пленницы.

– Хоть бы в самое пекло – мне все равно, – получил он в ответ.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – Халид взял девушку за подбородок и повернул ее личико к себе. – Хочешь жить – подчиняйся!

– Ты меня убьешь? А сперва изнасилуешь?

– Сначала я преподам тебе несколько уроков, – произнес Халид на безукоризненном французском. – Слушай первую заповедь.

Эстер навострила уши. А что еще ей оставалось делать?

– Рабыня никогда не задает господину вопросов. Поняла?

– Как не понять!

– Уже хорошо. Вторая заповедь. Рабыня не открывает рот, если не получит от хозяина разрешение говорить.

Такое требование вызвало у Эстер протест, что немедленно уловил Халид. Он решительным жестом приказал ей замолчать.

Никто и никогда так не унижал Эстер, не вдалбливал в голову нелепые, с ее точки зрения, правила. Поэтому она взбунтовалась, но едва она разомкнула губы, он накрыл их ладонью.

– Если ты туга на ухо, я могу повторить, хотя обычно этого не делаю. Если хочешь узнать мое имя, то поморгай ресницами, и я тебе отвечу.

Эстер покорно моргнула несколько раз. Шаловливые огоньки вспыхнули в глазах Халида. Он увлекся игрой.