Максимальное благоприятствование (СИ) - Зеленин Сергей. Страница 53

«Опять же вопрос: наркомат или синдикат — по примеру «Нефтесиндиката»? — не мог, не задать себе вопрос Сталин, — государственный социализм будем строить — как в «реале» или корпоративный? О, Бог ты мой…»

— …Всю историю радиоэлектроники в России — со времён Попова, я пожалуй рассказывать не буду. До революции, это направление электротехники уже выделилась в отдельную — «электрослаботочную промышленность» и, была главным образом сконцентрирована в Петрограде… Кстати, коллеги! Советские историки любят… «Любили» или «будут любить»?

— А кто его знает! Будем считать, что уже «любят».

— Так, вот… Официальная пропаганда любит сравнивать советские достижения с 1913 годом. Однако, это неверно: наивысший расцвет промышленности, в Империи был в 1916 году!

— Ага… Особэнно по следующему году, этот ваш «наивысший расцвэт» был замэтен, — хмыкнул Вождь скептически, — не отвлекайтэсь от тэмы, коллэга!

— Хорошо не буду, это так — к слову пришлось… Несмотря на все успехи к шестнадцатому году, в России радиолампы серийно не производились — их привозили из Франции. Но уже в 1916 году, свою оригинальную конструкцию триода предложил близкий друг и соратник Ленина и, несмотря на это — выдающийся инженер Михаил Александрович Бонч-Бруевич, назвавший свою лампу «катодным реле».

— …Далее, в силу различных объективных обстоятельств (из-за которых, например «исчез» упомянутый ранее Петроградский патронный завод), к 21-му году, российская так называемая «электрослаботочная промышленность» — предтеча радиопромышленности, пришла в совершенно плачевное состояние — хотя имела и некоторые успехи. Например, выпуск радиоламп в «Нижегородской радиолаборатории» того же Бонч-Бруевича — видного большевика и учёного. Чтоб стали более понятны присущие в те времена проблемы (не только в «электрослаботочной промышленности», кстати), приведу простой пример: мастеров-стеклодувов — без которых не изготовишь баллоны для лампы, в России до революции было всего восемь…

Многозначительно оглядев зал, Вологдин повторил ещё раз:

— Повторяю ещё раз и, причём — прописью, коллеги: ВОСЕМЬ!!! А после Гражданской войны, количество стеклодувов уполовинилось. Вот с такого уровня, нам пришлось начинать создавать радиопромышленность…

— …По плану ГОЭЛРО, было решено восстановить и «электрослаботочную промышленность». Однако, начальник Главного электротехнического управления (Главэлектро) ВСНХ Куйбышев — в которую она входила, принял (спорное на мой взгляд) для этого решение — об переезде всех предприятий отрасли в Петроград.

Это решение «верного сталинца» полностью противоречило планам «нового» Сталина об — наоборот, предвоенной «эвакуации» промышленности на Восток и, он помрачнел лицом и нахмурился…

— Блокадники-электронщики, поди, до сих пор Куйбышева благодарят…, — раздалось из зала с печальной ноткой, — с «того свету».

— …И, танкисты — оставшиеся без, хоть-каких-то раций, — согласился Вологдин, — однако, давайте по порядку, коллеги! …Вскоре, в свете политики «НЭПа», приступили к «трестированию» — объединению наиболее технологически развитых, крупных и хорошо сохранившихся предприятий. По идее, тресты должны были действовать на рынке как самостоятельные коммерческие единицы… Получилось немного не так — как хотелось, однако это — не тема моего рассказа!

— …В образованный «Телефонно-телеграфный трест», кроме прибывших по программе «переселения» Куйбышева, были объединены четыре петроградских — «Гейслер», «Эриксон», «Сименс» и «Завод пустотных аппаратов». Как вы сами видите, коллеги, радиоэлектроника не была самостоятельна даже внутри «Главэлектро»! Она находилась на одной доске с телефонной и телеграфной связью… Кому из них отдадут приоритет при делёжке бюджетного пирога, как вы думаете? …Правильно! Телеграфом и телефоном, большие начальники чаще пользуются — а что такое «радио», не все даже понимали. Отношение к радио подтверждает факт переименования крупнейших заводов в двадцатых годах: завод «Сименс» стал именоваться «Петроградским телеграфным(!!!) заводом им. Козицкого», завод «Эриксон» — «Петроградским телефонным(!!!) заводом «Красная заря»», завод «Гейслер» — «Петроградским телефонно-телеграфным(!!!) заводом им. Кулакова»…

Один из коллег сделал такое — вполне резонное замечание:

— Как ни переименовывали — а даже на момент распада СССР, восемьдесят процентов квартир без телефонов были — про телеграф ничего плохого сказать не могу. А мир в то время на сотовую связь переходил…

— Да! Имело место быть, такое феноменальное явление при «развитом» социализме…, — согласился докладчик, с печальной миной, — наконец, при участии крупнейших и виднейших российских учёных — и, видимо по их настоянию, был создан отдельный «Электротехнический трест заводов слабого тока» (ЭТЗСТ) — в качестве всероссийского государственного объединения. Но опять же — при «Главном электротехническом управлении ВСНХ СССР», а не как отдельный синдикат…

— …В «ЭТЗСТ» входили на первых порах четыре петроградских предприятия, пять московских и завод «Сименс» в Нижнем Новгороде. В правление треста входили как крупнейшие специалисты — так и, виднейшие большевики. Председателем правления Треста был выбран некий Жуков — член ВКП(б) с двадцатилетним стажем подпольной работы…

— …Через год после образования, членом правления стал и ваш покорный слуга, — докладчик слегка поклонился аудитории, — «…видный российский ученый и инженер-практик профессор Вологдин В. П.».

В зале ещё раз похлопали, а коллега Вождь подумал, что в самом недалёком будущем — «инженер-практик», будет более адекватно смотреться в роли Председателя правления — чем «подпольщик-практик».

— Несмотря на все присущие тому времени трудности, новый Трест стартанул хорошо! На бывшем предприятии «РОБТиТ» в Петрограде, было организован выпуск усилительных радиоламп и рентгеновских трубок…

Вологдин, повернулся и за плечо выставил на всеобщее обозрение третьего из «своих» — молодого человека не старше тридцати лет:

— Разрешите представить, коллеги: это настоящий главный инженер этого предприятия — будущий академик Сергей Аркадьевич Векшинский!

Как говорится: «Бурные и продолжительные».

— Боюсь, не оправдаю ваших ожиданий, коллеги! — поспешил разочаровать «будущий академик», — в «той жизни», я был всего лишь спортсменом-радиолюбителем — чемпионом СССР по радиомногоборью [60], просто радиолюбителем — могу собрать любую схему из уже готовых комплектующих, изобретателем-рационализатором — публиковался в журнале «Радио»… Был, даже одно время историческим реконструктором по части радио! Да, не один — а с группой товарищей…

Из дружных рядов попаданцев ехидно заметили:

— «Реконструкторство» — единственный вид коллективного сумасшествия.

— Хахаха! Согласен!

Вождь, подбадривающе молвил:

— Ничэго, коллэга! Главное, Ви знаете — ЧТО(!!!) надо делать… А, КАК(!!!) сделать — как-нибудь, да придумаете.

Народ в зале, тоже — подбадривающе зашумел, типа: не очкуй — мы и, того не знаем и не умеем!

— Благодарю за доверие, коллеги! — ответствовал тот, — приложу все силы, чтоб оправдать.

— Оправдаете — куда Вы денетесь, коллега! — похлопал товарища по плечу Вологдин, — однако я продолжу с вашего разрешения обзор советской довоенной радиопромышленности… Естественно, без «помощи» классового врага не обошлось! В 1923 году, удалось заключить договор с Французской генеральной радиотелеграфной компании (Compagnie generale de L’Electricite). При помощи французских специалистов, трест наладил производство совершенно новых для СССР типов ламповых передатчиков, приемной аппаратуры, электронных ламп и выпрямителей. И, хотя по меркам Запада эти технологии уже были сильно устаревшими, для радиопромышленности СССР это был огромный шаг вперёд!

— …Таким образом, с одной стороны — при поддержке государства, а с другой — возникшего спроса на рынке оживающей при НЭПе экономики, «Электротехнический трест заводов слабого тока» стал делать первые коммерческие успехи: было налажено производство, развёрнута широкая рекламная компания, заключены «твёрдые» договора с заказчиками… К 1924 году, в России уже было свыше 20 тысяч радиоприёмников на руках у населения, правда, всего лишь процентов пять из них — ламповые.