Ход кротом (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич. Страница 23

— Сколько меня поправляли: has not changed или has no changes, а по сути никакой же разницы.

Тут уже все подскочили, зашумели, задвигали стульями. К матросу-инопланетнику подошли Ленин, Луначарский (кивнувший матросу, как старому знакомцу) и нарком финансов. Ленин спросил:

— Почему вы заговорили об английских фразах?

— Потому что выгодно это убийство Антанте. Вот увидите, осенью еще кого-нибудь пришлют уже персонально по ваши души. Не удалось сделать, чтобы кайзер обиделся на вас — решено сделать, чтобы вы обиделись на кайзера. Ну и заодно сильного пропагандиста убрать.

— И заодно сорвать сегодняшний ваш доклад, — проворчал незаметно приблизившийся Сталин. — Товарищи! Систему охраны, безусловно, надо изменить. Но тем важнее нам заслушать нашего невероятного визитера… Признаюсь, вашим словам верить сложно, — прибавил нарком по делам национальностей, глядя на Корабельщика прямо.

— И уже поэтому следует как можно скорее разъяснить вопрос, — Ленин прошел к председательской кафедре, поднялся на нее и постучал молоточком в медную тарелочку. Шум стих только через добрую четверть часа. Тогда Ленин поднял высоко правую руку:

— Товарищи! Как известно многим из вас, а всем прочим станет известно сейчас, к нам обратился гражданин Корабельщик. Он заявил, что имеет важнейшие сведения о безопасности Республики. К тому же он заявил, что является послом на планету Земля с другой звезды!

Две невероятные новости оказались для одного дня чересчур; по залу прокатилась волна нервических смешков.

— Заслушать сперва сведения Корабельщика, либо консилиум ученых, собранных для проверки его личности? Кто за первое предложение?

Народные комиссары запереглядывались: как там звезды, черт знает, а вот сведения могут оказаться срочными. Время такое, что даже полный псих может подать хороший совет или открыть заговор, как вот недавно раскрыли покушение на германского посла… Осерчал бы кайзер, и конец миру — а воевать нынче людей не заставишь.

Да ведь этот самый Корабельщик, по слухам, заговор Блюмкина и раскрыл! Тем больше поводов сперва его самого выслушать, а звезды там или Красный Коммунистический Марс, как в книжке Богданова — дело десятое.

Переговариваясь в таком духе, все наркомы единогласно подняли красные книжечки мандатов; Ленин и считать голоса не стал, просто указав Корабельщику жестом на кафедру.

Корабельщик поднялся, встал за сколоченную трибуну, зашелестел черным сукном бушлата по красному сукну кафедры. Поднял взгляд в зал: за столами два десятка народных комиссаров. Чуть подальше почти столько же ученых. Со всех сторон любопытные лица охранников.

Корабельщик поднял над головой руку и сразу развернул слева от себя самый большой голографический экран, запустил по голубому свечению темно-синие строчки. Нечего теперь скрытничать, больно уж задача неподъемная, чтобы еще в кошки-мышки с чекистами резвиться.

— Итак, товарищи, мое сообщение очень просто. Техническую сторону моего прибытия и мои возможности мы обсудим после. Цель же моего визита — оказать вам всю возможную информационную помощь. За время моего пребывания в России я уже вижу гибельные ловушки, в которые была поймана революция на моей родине. Товарищи!

Оратор помолчал — но все слушали пока что внимательно. Кто верил, кто не верил — все одинаково не смели проигнорировать синие строки, бегущие прямо по воздуху.

— Попытка убийства германского посла, как и сегодняшнее убийство Троцкого — звенья одной цепи. Враги советской власти преследуют сразу две цели. Первая цель внешнеполитическая: вернуть новорожденную страну на поля мировой мясорубки, откуда вы совсем недавно извернулись выпрыгнуть.

— Верно! — пробасил с места Середа, нарком земледелия, по иронии судьбы — бывший дворянин, даже и не большевик вовсе.

— Но вторая цель, товарищи, рассчитана на дольший срок действия и намного больший ущерб. Цель эта — монополизация власти в рамках одной партии.

Ленин резко поднял голову и застыл. Сталин опустил обе руки на стол, сильно напрягши плечи — как будто готовясь толкнуться от стола и выпрыгнуть. Другие наркомы тоже застыли в непонимании.

— Представив дело Блюмкина заговором эсеров, неизвестный нам враг планировал уничтожить эсеров руками большевиков, как в апреле уже стер с политической карты анархистов. Для усиления действия английскими агентами запланирован мятеж в Ярославле на середину июля, чтобы открыть путь на Москву английскому корпусу из Архангельска. Все сделано, чтобы выставить эсеров противником и выбросить из политической жизни вашими руками и вашей кровью.

Переждав негромкие переговоры, Корабельщик развернул экран к залу, показав на нем трехсекторный круг:

— Сегодня, товарищи, революционные силы представлены большевиками, анархистами и эсерами, как следует из собранных мной данных. Уничтожая иные партии, вы лишаетесь вместе с ними и поддержки их последователей среди населения. Насколько мне известно, Мосгорсовет подготовил декрет о национализации московского недвижимого имущества. Это оттолкнет от вас очередные несколько тысяч.

— Нас миллионы, — отрезал Сталин. — Что нам эти тысячи?

— Именно, — Корабельщик неприятно улыбнулся. — Подумаешь, обиженкой больше. Рано или поздно критическая масса все же набирается, и…

— Что такое «критическая масса»? — перебил Середа.

Тут Корабельщик засмеялся — коротко, горько, резко; Совнарком весь отшатнулся, как пшеница под ветром. Даже твердокаменные чекисты поежились.

— Да, в моей земле никому не нужно пояснять, что это такое и чем опасно, — погасив сыгравший роль экран, Корабельщик развел руки:

— Вы отталкиваете от себя социальные группы, одну за другой, пока не останетесь сидеть на одних только штыках. Некогда китаец Елюй Сюцай сказал покорившему Китай Чингисхану: в седле можно завоевать империю, править же ею с коня нельзя.

— Вы говорили, что со звезд! А примеры приводите из нашей истории!

— Я привожу те примеры, которые вам понятны. Скажи я, что король Арведуи отказал полуросликам в гражданских правах, после чего Ангмарский Чародей покорил его царство, а самого его транклюкировал, много ли вы получите с этого выгоды?

— Откуда у вас уверенность в том, что наш путь ошибочен?

— Страна, из которой я прибыл, прошла именно таким путем, с точностью до деталей. Победила в страшной войне, долго была второй экономикой планеты — а погибла от нежелания людей защищать ее. Правящая партия после завоевания монополии выродилась в новое барство, и потому внуки героических дедов перестали считать эту страну своей.

Корабельщик оперся руками о кафедру и уронил тем самым ровным голосом, слышным за любой колонной:

— Я это глазами видел. Мне тут никакая агитация не нужна.

Выпрямился, поднял руки к бело-золотым сводам потолка:

— У вас тут многие тысячи людей бегут на Дон, чтобы примкнуть к Алексееву и Каледину и умирать на войне во имя «белого дела». Столь же многие тысячи по призывам ораторов записываются в Красную Армию, чтобы умирать во имя дела красного. А у нас никто, ни единый человек, не взял оружия в защиту прежнего строя.

— В самом деле никто?

— В столице возмущался кое-кто. Но столица у нас так себя поставила, что в глубинке воспринималась как отдельное враждебное государство.

Матрос оперся руками о трибуну и молча подождал еще с четверть часа переговоров, где уже на равных спорили революционер-каторжник, чекист-охранник и академик императорской выучки. Корабельщик собрался уже сойти с кафедры, когда Ленин, с помощью все того же медного молоточка приведя собрание к тишине, на правах председателя спросил:

— И вы прибыли указать нам верный путь?

Сейчас отшатнулся Корабельщик:

— Кто я такой, чтобы вам указывать?

И даже обеими руками оттолкнул нечто невидимое.

— Я прибыл предложить вам опыт нашей цивилизации в надежде уменьшить ваши потери, материальные и человеческие. А действовать вам, ибо жизнь ваша, я же тут чужой. Конкретные меры я готов предлагать позже, и только при условии вашего желания.