Тёмный властелин желает развлечься (СИ) - Фрост Ника. Страница 13

— Ничего не понимаю, — жалко пробормотала я.

— Как я посмотрю, замечательно сработал твой очередной отличный план? — Маору скинул косу с плеча и внезапно, довольно болезненно стукнул меня её обухом по голове, между ушей. — Никогда не приказывай мне, маленькое ты животное! И не смей затыкать мне рот! Ты меня поняла?

Зашипев от неприятной боли и легкого звона в ушах, я, приложив одну лапку к месту удара, покорно кивнула. Хоть голос у него всё ещё был скучающим, но я расслышала в нем недовольные нотки, и недоволен в данный момент он был именно мной. А злить злодея… ну такая себе затея: крайне глупая и опрометчивая, как по мне, даже для меня.

— Отвечай! — он немного повысил голос.

— Поняла, — тихо произнесла я и опять смиренно кивнула.

— Вот и отлично. А теперь давай-ка сравняем этот город… точнее половину этого города с землей и пойдем, как ты и сказала, вкушать деликатесы.

А я, подумав, что он сейчас уничтожит кучу людей, и я тоже в этом буду виновата, не сказав мужчине ни слова, резко подскочила и понеслась в обратную от города сторону.

— Э-э-э… — донеслось вслед недоуменное, а я припустила ещё быстрее. И я в этот момент в лапах не путалась, я неслась подобно пуле… а точнее, мне так казалось. Ветер свистел в ушах, шерстка развивалась, я летела… И метров через пять я действительно полетела, правда мордой в землю. Потому что Маору через пару секунду нагнал меня и ловкой подсечкой, сделанной проклятой косой, опрокинул меня на землю.

— Какого шаррхара! Почему ты убегаешь? — прорычал он, и я внезапно начала подниматься в воздух.

— Я не хочу, чтобы ты их убивал! — воскликнула я, отчаянно пытаясь оттолкнуться лапами от воздуха и убежать.

— Почему? Чем они заслужили твоё снисхождение, странная женщина, раз ты хочешь их пощадить несмотря на то, что они только что тебя чуть не поджарили? — невидимая моему взору сила подняла меня на высоту его роста и развернула к нему лицом. И я встретилась взглядом с изумрудными глазами, которые полыхали яростным огнем.

— Потому что они — живые. Пусть и пытались убить меня, так может они просто испугались? Разве из-за этого они заслуживают смерть? Тем более полгорода! Ладно ещё те, кто атаковал — тут я хоть как-то могу понять тебя — это будет самооборона, пусть и с натяжкой. Но это можно попытаться оправдать! А если ты уничтожишь половину жителей просто так… Я не прощу себе! Там ведь и женщины, и дети, и попросту неповинные ни в чем люди живут!

— И что?

— Что значит: «и что»? — взвилась я, ответив ему таким же яростным взглядом. — Я тебе не позволю! Только через мой труп!

Я увидела, как после моих слов его челюсти сжались, а на скулах заходили желваки.

— Ты понимаешь, что они подняли на меня руку?

— Да откуда же они знают, кто ты такой? Я, вообще, с дуру тебя Майораном обозвала.

Понимаешь? Может, у них тут какой-то безумный маг бродит по округе, по имени Майоран, и людей крошит пачками? Они и перепугались… — и, жалобно на него посмотрев, я попыталась состроить умоляющее выражение на своей мордочке. — Давай пощадим их, а? Я тебя очень прошу.

— Ты просишь меня за них? — холодным тоном поинтересовался мужчина, и я с трудом смогла выдержать его тяжелый взгляд. — Просишь за тех, кто не сдается и хочет нас убить?

И я только сейчас поняла, что нас действительно до сих пор атакуют, причем в ход пошли не только простенькие файерболы, но и заклинания покрупнее, покрасочнее, и арбалетные стрелы тоже градом проливались на наши головы. И если бы не невидимая защита над нами с Маору, то я бы точно давно была бы мертва, а вот насчет Темного Лорда сильно сомневаюсь. Пусть так, для меня это не играло роли.

Я смогла найти в себе силы, перебороть подступивший страх от близкой смерти и холодного взгляда Мао, и, проглотив застрявший ком в горле, прошептала:

— Да. Я не хочу, чтобы из-за нас гибли тысячи.

— И что я получу взамен? — после недолгой паузы спросил он, и я, продолжая барахтаться в воздухе, развела передние лапки в стороны и попыталась пожать плечами, которых у меня сейчас и в помине не было.

— У меня ничего сейчас нет. Ты же сам видишь. Да и будь мы на Земле, я бы вряд ли смогла предложить тебе что-то, что ты бы сам не мог заполучить… — я обреченно вздохнула и опустила взгляд. — Я и так уже твоя служанка, правда обязанности не могу пока свои выполнять из-за превращения, но если я верну себе своё тело, то… То проси, что хочешь…

— У меня ощущение, Лиэна, что постель — больная тема для тебя. Или ты думаешь, что это для меня больная тема? — когда Маору меня перебил, я вскинула голову и с недоумением на него посмотрела: как он понял, что я готова предложить ему своё тело? — Спешу тебя огорчить или обрадовать: если женщина мне нравится — мне всегда достаточно было поманить её пальцем, и она сама ложилась в мою постель с радостью и добровольно. А безвольные куклы, изображающие бревна, мне никогда не были нужны. И насилие в этом плане меня тоже не привлекает. Сражаться в постели можно только одним способом, — он вперил в меня свой взор. — Тебе подробнее рассказать, что это за способ?

И я, смотря сейчас на него, с трудом смогла только отрицательно покачать головой. В горле пересохло. Ноги обмякли, и если бы я сейчас стояла или сидела, то упала бы. А будь я человеком — он бы увидел, как я густо покраснела. И почему он на меня так действует, что я веду себя сейчас, как невинная девица?

— Вот и отлично, — хмыкнул он. — Ну раз тебе нечего предложить, но… — он сделал паузу, словно о чем-то задумался. — Но раз ты просишь, я буду столь великодушен, что на первый раз тебя за твои проступки прощу и даже пощажу этот сброд. Однако, Лиэна, хорошенько запомни и усвой навсегда: я не добрый, я — злой. Я ненавижу, когда мне приказывают, за это есть одно наказание — смерть. А когда меня атакуют, если, конечно, успевают напасть первыми — их ждет смерть. Без вопросов и разговоров. Тебе стало жалко людей за стенами. Я, может, и могу это понять. Жалость, вообще, свойственна вам, людям.

Однако чего я не могу понять, почему я тоже должен проявлять это чувство? Оно-то мне не свойственно. Поэтому я пощажу тех, кто за стенами, но не тех, кто на нас напал…

И, не отворачиваясь от меня, продолжая всё также пристально на меня смотреть, он выставил правую руку, в которой держал косу, в сторону охранной башни, и в ту же секунду с кончика косы сорвался столб черного пламени. Огромный. Жуткий. С легким странным треском он пронесся до башни и в мгновение ока от нее не осталось и следа. Вообще ничего не было! Ни пепла, ни пламени, ни осколка светлого камня, из которого она была сложена.

Миг и пустота. Было бы не так страшно, если бы произошло хоть что-то… Однако видеть такое проявление магии — стирающее всё на своем пути из реальности — воистину пугающе.

— Это послужит им уроком, — Маору спокойно, как ни в чем не бывало, убрал косу за спину, и она исчезла. А я тут же была притянута к нему ближе, и он снова, обняв меня, прижал к себе. — Возвращаемся к деревне. Купим там что-нибудь поесть и отправимся дальше по следу.

И я, прижавшись к нему ещё сильнее, крепко обхватив лапками и поддавшись чувствам… от души облизнула его щеку.

— Лиэна! — рыкнул он на меня, смотрящую на него довольным взглядом и не испытывающую ни капли стыда за свой поступок. И уже тихо, но твердо произнес: — Запомни, ты мне кое-что задолжала…

А что я должна ему была ответить? Да, пусть задолжала, но зато я попросила — он выполнил. Пусть и уничтожил башню, но он пошел на уступки… злодей пошел мне на уступки. Это была моя маленькая победа. И за то, что он позволил её мне одержать, я была ему благодарна. А что он попросит — вряд ли это будет что-то невозможное. Ведь, как оказалось, и со злом можно договориться, приложив долю упорства, просьбы и ласку…

Глава 9

Уже через минуту после того, как Маору разрушил башню, мы стояли на другом конце леса. Перемещение, то есть телепортация наших тел в пространстве, прошло быстро и для меня вообще незаметно — я только успела моргнуть, и, вот, мы стоим тут и смотрим вниз с очередного холма. Правда, на этот раз это был не такой высокий и отвесный холм, да перед нами вид открывался не на большой город, а скорее на «поселок городского типа», но никак не на «деревню», как её всё называл мужчина до этого.