Пять Дней Стражей (СИ) - Титова Светлана. Страница 50

— Герцогиня Каратт не всегда была такой, — нарушил тишину герцог, отвечая по обыкновению, на не заданный вопрос. — Два года назад. В Пятидневье ей не повезло в третий день нарваться на насильников. С тех пор она немного не в себе.

— Она сделала заявление? Их наказали? — без особой надежды поинтересовалась я, зная, что услышу в ответ.

— Заявление я не принял. Состава преступления нет. Все произошло в Третий День Стражей, — с ледяным равнодушием ответил лорд. — Тем более разум ее повредился. Она плохо соображала. Герцогиня указала насильниками императора Юниана и его брата Каласта.

Услышав последнее, я резко затормозила, не веря своим ушам. Обида, злость и желание догнать и треснуть со всей мочи по брюнетистой макушке боролись с разочарованием в педантичном начальнике.

Как он мог утаивать?! Он молчал о явном мотиве для убийства! Убийцу покрывал? Девис с Тирэль заодно?

— Считаете Тирэль убийцей, а меня соучастником? — герцог стоял напротив, разглядывая меня с нескрываемой насмешкой. — Мне мысль, что преступление дело рук герцогини, пришла в голову первой, только я узнал про похищение Юниана. Я уже не мог отделаться от нее, когда был убит Каласт. Но на Тирэль ничего не было. У нее твердое алиби на день похищения Юниана и смерть Каласта. Мне нужен такой эксперт в этом деле, который не ухватится за столь очевидную версию, а переберет все возможные. Мне нужны вы, Юлия.

— Я тоже склонялась к мысли о виновности герцогини Каратт. У отвергнутой невесты имелся веский повод убить бывшего жениха. Тем более она так лихо и безжалостно орудует ножом, — выдохнув, выложила начистоту все, что надумала. — Но как бы ни была кровожадна и мстительна милена Тирэль, сил ей не хватит скрутить взрослого мужчину и мага. Я уверена у нее был сообщник. Это близкий императорам человек. Его не боялись, ему доверяли.

— И кого же вы подозреваете, Юли? — герцог не двигался с места, ожидая моего признания.

А я вспомнила записку с угрозой в руках обеспокоенного императора. Зеленый с серебром — цвета Годарийских. Именно такого цвета пустые листы мне продемонстрировал герцог и такой уголок выглядывал из нагрудного кармана Торна. Осталось решить, кто из братьев являлся подельником Тирэль, в виновности которой я больше не сомневалась. Она больше других должна хотеть и возмездия императорам, и пересмотра закона об отмене Пятидневья. Теперь, после того как герцог рассказал о случившемся два года назад, ее закидоны и двусмысленные намеки стали объяснимы.

Герцог ждал, не торопясь прервать молчание. Я же понимала, что сказав его имя или имя брата, рискую не вернуться домой. Сегодня день Похищений, если я исчезну, никто не удивится и искать не будет… как и в любой другой день. Тут ты, Юля, сама за себя.

— Не знаю, милн Девис. Хотела попросить у вас дела по «Щиту» и досье на всех адептов табукки, — попыталась перевести разговор со скользкой темы. — Хотелось бы посмотреть взглядом независимого эксперта.

— Разумеется, Юли. Только зря время потратите, — брюнет одарил меня разочарованной улыбкой и продолжил путь вдоль коридора, в котором так никто и не появился.

Поинтересоваться причиной, мне на ум не пришло, думы, занимавшие были одна тяжелее другой. Признаться, что подозреваю братьев, я не могу — рискую. Если преступления совершили Годарийские, мне остается одно — подставить какого-нибудь бедолагу, сфабриковав дело. Его казнят, а меня потом совесть замучает. М-да, та еще дилемма.

Глава 55

Глава 55

— Вы готовы, милена? — встретил меня вопросом Девис, едва я переступила порог столовой в надежде выпить горячего чая или кофе, после нескольких часов чтения десятков донесений и досье на всех богатейших и важнейших лиц государства. Как и предупреждал Девис, ничего особенного, компрометирующего, указывающего на заговор против короны я не нашла. Считай, впустую потратила время, но получила представление о специфике отношений, связывающих бывшие княжества и столицу.

— К чему? — я провела пальцами по синему бархату маски, украшенной крохотными ракушками и тонкими, витыми серебряными цепочками, с утра полученной у Масочника.

Над выбором сегодняшней одежды долго раздумывать не стала, выбрав брючный костюм в тон цвету маски, помня, что постоянно влипаю в какие-то передряги, и выбираться из них в длинных юбках и корсетах несподручно.

— Званый ужин по случаю дня рождения императора Бреслава, — Девис уже резал политые сиропом оладьи, не дожидаясь пока я сяду. — Прислали ваше платье.

— Я не заказывала никакой одежды, — едва не промахнулась мимо стула, удивленная новостью.

— Я взял на себя смелость заказать по вашим старым меркам. Вы странная женщина, милена, совершенно не интересуетесь важными для любой женщины вещами. Вот вы даже не спросили про драгоценности. Или когда назначено куаферу.

Льняная салфетка выпала из пальцев. Я решила, что ослышалась. Для уха земной девушки непривычно звучали слова герцога.

Мужчина выговаривает женщине, что она мало тратит времени на новый гардероб! Я точно в другой вселенной! А стоит ли возвращаться?

— Что с драгоценностями? — вяло поинтересовалась, потягивая черный кофе, не имея никакого желания идти куда бы то ни было. Даже на званный пир к монарху.

— Заказ прибудет вечером, — не отрываясь от тарелки проговорил герцог. — Зря кривитесь, Юли. Вам будет на что посмотреть. Император учтет желания всех присутствующих. Будут поданы их любимые блюда.

Я представила вкусы местных сластолюбцев и гурманов «в одном», которые не шли дальше лежащей на столе обнаженной девицы с разложенными по телу кусочками пищи, фыркнула и закашлялась, поперхнувшись кофе. Моя любовь к экзотике дальше суши и роллов не простиралась. Да какая это экзотика, не обезьяньи же мозги?! Сырые!

Подсмотренная в моей голове картинка из «Индианы Джонса» заставила закашлять герцога. Вот поделом тебе, не будешь чужие мысли подсматривать.

— У вас, милена, довольно живая фантазия, — ехидно заметил герцог, прочитав мои мысли. — Ваши довольно смелые идеи придутся по вкусу многим из присутствующих. Да вы нас всех затмите по части кулинарных изысков!

Слова со сквозившей в них издевкой оставили горечь внутри. Рука, удерживающая невесомый фарфор неожиданно потяжелела. На плечи навалилась тяжесть, готовая смять позвоночник.

— Милн Девис, зачем все это? — голос прозвенел как треснутый хрусталь, я отставила пустую чашку.

Рука тяжело упала на колени, обтянутые синим шелком. В день обжорства и обжор совершенно не хотелось есть. Ничего не хотелось.

— Что именно зачем? — стальной взгляд поверх тонкого фарфора чашки ожег на мгновение.

Я опустила голову, не желая встречаться с герцогом взглядами и читать презрение или отвращение на слова, которые сейчас произнесу.

— Званые ужины, платья, драгоценности… — я сдерживалась, чтобы не закричать, — мое расследование зашло в тупик. В материалах что вы дали нет и малейшего намека, хоть какой-то зацепки…. Единственный подозреваемый, у которого имелся веский мотив, исчез… Зачем я здесь? Больше толка чем уже принесла, я не принесу… мне пора домой… Отпустите… Девис…

Последнее прошептала едва слышно, борясь с желанием расплакаться от невыносимой усталости, обиды и еще чего-то невыразимого, терзающего тоской.

— У вас истерика…

Герцог встал и направился в мою сторону, а у меня даже сил не нашлось подняться. Опустив низко голову, уронив руки на колени, я сидела сломанной куклой, не пытаясь изменить положение тела. Мне было все равно.

— Подними голову, — мягко, без обычного ехидства произнес герцог, — Юлия…

Отстранено отметила про себя, что герцог впервые произнес мое имя правильно. С усилием откинула голову на подголовник высокого стула, в надежде, что мужчина отвяжется. Перевернутый герцог выглядел не хуже обычного, без презрительно поджатых губ его лицо казалось почти совершенным.

Убрать бы эту маску…

Лицо быстро приблизилось, и теплые сладкие губы накрыли мои в поцелуе «наоборот». Нежном, ласкающем, не настаивающем, не требующем ответа. Он словно выпивал отчаяние, боль, тоску, непролитые слезы. Пальцы осторожно поглаживали подбородок, шею, спускаясь к ключицам.