Должница (СИ) - Гуляева Евдокия. Страница 22

Я тоже смотрел!

На обтянутую джинсами попку, на шикарные, длинные ноги, прямую спину, тонкую талию и упругую, полную грудь, подчеркнутую облегающей, тесной водолазкой. Волосы рассыпались, как будто только встряхнула головой, безупречно обрисовав овал кукольного лица, оттеняя жемчужную, почти перламутровую кожу, которая словно светится изнутри, соблазняя, привлекая, обещая…

Я, как и десятки мужчин в зале ясно видел не просто привлекательность девчонки, а ее безупречность, поэтому загорелся сразу, вспыхнув, словно сухая трава, моментально загораясь, как только она вошла, полосой огня пройдя к бару. Смотреть на нее, за ней, было необязательно, я и так, отчетливо помнил каждую черточку, каждый, волнующий меня изгиб, поэтому отвернулся, полыхая, пытаясь вникнуть в суть разговора за столом.

— Ого какая! Такую хочу… — картинно простонал Роман, сидящий напротив меня.

Я поперхнулся от злости!

Приехавшие сегодня мужчины были гостями, мной приглашенными, для решения своих вопросов бизнеса и возможности его расширения за пределы страны. Люди не простые, влиятельные, поэтому после уточнений всех договоренностей и деталей к ним, мы и спустились вниз, в зал клуба, отдохнуть. Девушки за нашим столом были подобраны специально для них, на любой вкус, отвлекающие внимание от дел, томно обещающие идеальное завершение вечера. Я надеялся задержаться здесь совсем ненадолго, только из соблюдения приличий и уважения к гостям продолжал оставаться, нетерпеливо посматривая на часы, отсчитывая минуты до возможности отъехать домой.

— Ее хочу! — не унимался гость, — Сокол, говорят, у тебя в клубе почти все можно…

— Почти, — яд в моих словах нельзя было скрыть, — это ключевое слово. Ее нельзя.

— Твоя? — раззадоривал Роман.

— Не моя, — честно ответил я, а потом добавил, — пока не моя…

Желание, вновь разбуженное девчонкой, теперь могло посоперничать по силе чувств и напору эмоций с оглушившей меня ревностью. Бешенной, перекрывающей собой голос разума. Сейчас не горел, а мучительно тлел от раздражения и невозможности уйти, забрав причину моего недовольства с собой.

Улыбнувшись, кивком головы сделав знак девушкам за столом, попытался переключить внимание гостя на кого-то из здесь присутствующих. Выбор был. Каждая из них была готова на все, прекрасно понимая возможные запросы, мысленно уже отсчитывая полученные за услугу денежные купюры. Но он не спешил определятся, больше не заводя разговор о привлекшей его внимание девушке, но, периодически, бросал сальные, полные неприкрытой похоти взгляды в сторону бара…

А я сгорал до пепла, следя за разгорающимся интересом в его глазах к моей «не моей» и все больше злился, от невозможности кулаком стереть с его губ блудливую улыбку.

Вновь посмотрел на часы, украдкой бросив взгляд в сторону бара, перехватив ее пылающий от негодования взор. Мой горел огнем неудовольствия не меньше и фитиль ярости уже тлел, грозя взрывом эмоций небывалой силы. От зуда ревности свело скулы, четко обозначив ямочку на левой щеке — признак крайнего раздражения.

Отвлекся на какие-то доли секунд, не уследив за Романом, который, наплевав на компанию и мой явный запрет, уже подходил к бару, присаживаясь рядом с «не моей», заводя с ней разговор. Она же, разворачиваясь к нему, вовлеченная в беседу, располагающе улыбается, необдуманно демонстрируя свое расположение, этим только подталкивая его к действиям…

Не понимая причин ее поведения, решил остаться в стороне, все больше заводясь, жадно следя за каждой, подаренной не мне эмоцией. Впервые считая их, ставя зарубки на своем сердце, мысленно уничтожая конкурента, я по настоящему сатанел, накручивая себя, маниакально следя за ее движениями. Вот подняла руку, заправив за ухо мешающую прядь, сейчас, засмеялась, откидывая назад голову, демонстрируя ему изящную линию шеи…

«Дура! Моя дура!»

Незнакомое мне ранее чувство собственности орет во мне, разрывая голосовые связки, безжалостно раздирая горло, до хрипоты, рваными выдохами, причиняя сильнейшую боль, которую я искусственно пытаюсь заглушить неутихающим, а лишь набирающим обороты гневом.

Пробую отвлечься разговором, но ничего не выходит. Сидящие за столом, мои товарищи, хорошо меня знающие, притихли, не понимая причин с трудом, но еще контролируемой ярости, которая вот-вот снесет стену терпения, затопив все вокруг.

— Сокол, что происходит? — первым нарушил молчание Иван.

Я молча отмахнулся, не желая продолжать разговор, даже не ожидая, что услышу громогласные возгласы возмущения и, повернувшись на них, увижу Романа, грубо тащившего через весь зал моего Хамелеончика за локоть к нашему столу. Дерзко, грубо швырнув ее в нашу сторону, он встал, опираясь двумя руками о поверхность стола, подняв ко мне голову, шумно выдохнув, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

— Сокол, твоя девка украла у меня портмоне! — тыкнул пальцем на потерявшую равновесие и упавшую на пол, возле дивана, девчонку, — Давай, уладим конфликт.

Посмотрев на Славу, увидел ее затравленные, полные невыплаканных слез глаза. Прекрасно помнил момент и причину нашего с ней знакомства, но четко видел, как от испуга, без слов, она отрицательно мотнула головой. Для меня этого было достаточно.

— Роман, я уважаю тебя, как гостя, но девчонка не при чем. Она не могла взять. — попытался закончить я, но оппонент, видимо, был настроен весьма решительно.

— Предлагаю обыскать, хором…

Я четко понимал, что он имеет ввиду, как понимали все это сидевшие за нашим столом мужчины, свои и чужие.

— А если не найдешь? — сатанел я, — Слово даю, девчонка не брала!

Посмотрев на нее, припечатав злым взглядом к полу, еще раз отчетливо увидел слезы страха в глазах, и обжигающее мой взгляд абсолютное доверие.

— Я настаиваю на приватном обыске, пусть и при всех, здесь присутствующих! — не унимался Роман.

— За честь девчонки отвечу я, — встал, холодно кивнув сидящим в сторону выхода из зала, предлагая покинуть помещение полное людей. — А за свою ложь, ответишь ты! — указал в сторону пышущего негодованием Романа.

— Девка с нами! — упрямо гнул свое разгневанный моим отказом гость.

— Пусть так, — согласился я, обходя стол и подходя к Славе, подавая руку, резко дергая ее на себя, ставя ту на ноги.

— Сережа, я не брала, — одними губами шепчет мне, просительно глядя в глаза.

И за ее «Сережа» я готов на многое, даже показать ей изнанку своей глянцевой жизни, вывернув наружу все свое дерьмо, продемонстрировав во всей красе свою безжалостность, грубость, крайнюю степень жестокости… Все это есть во мне! Таким я рос, вырос, выгрызая себе имя и статус в этом городе, беспощадно защищая свое, без сожалений и раздумий лишая людей жизни…

Сейчас — она моя! Моя!!!

И пусть она смотрит на мою темную сторону, на то, как я зубами готов выгрызть за нее ее правду. Пусть отвернется, потом, но это моя жизнь и я в истинном виде покажу ей свои недостатки!

Спустившись в подвальное помещение клуба, кивнул охраннику в сторону первой, ближайшей камеры-комнаты с требованием открыть. Заходя, молча включил верхний свет, через голову снимая и откидывая на пол рубашку, оставаясь по пояс обнаженным. Мои действия повторил разгневанный Роман.

Мужчины, зашедшие за нами следом, нерешительно переминались с ноги на ногу, понимая серьезность брошенных обвинений и невозможность решить конфликт миром.

— В случае победы, девчонка моя! — только усугубил свое положение гость.

Слава тихонько встала в уголке, прижавшись к стене, пытаясь раствориться, хамелеоном слиться с серым, холодным бетоном.

Кивнул, соглашаясь…

— Но если докажу свою правоту я, ты останешься без языка, — холодно отчеканил, сплевывая мешающую мне трезво мыслить ярость. — Иван, — обратился к рядом стоящему, — ножи принеси.

Бросил взгляд на девчонку, проверяя местонахождение, следя за ее безопасностью.

Еще раз кивнул Ивану, который раздал принесенный смертоносный инвентарь, взглядом указав в сторону испуганной Славы. Тот, без слов понимая указания, встал скрестив на груди руки, закрывая ее от возможной опасности.