Шорох вереска (СИ) - Зорина Валерия. Страница 11

Пристально осматриваясь, Фили начал обходить лагерь. С каждым шагом он всё явственнее ощущал чьё-то невидимое присутствие. Гном знал это чувство. Он знал кто наблюдает за ним. Тень вернулась.

— Где ты? — с нарастающей яростью бросил принц. — Покажись! — в голосе задрожали повелительные нотки. Но мрак, обступающий лощину, по-прежнему был безмолвен и пуст.

Слабый свет полной луны вдруг вспорол ночь. Фили охватил ледяной озноб. В призрачном свете, мешавшимся с пламенем костерка, он увидел коренастую фигуру, замотанную в чёрный плащ. В прорези капюшона плескалась холодная тьма.

— Стой! — приказал гном, когда силуэт, развернувшись, поплыл прочь от огня.

Фили беспокойно обернулся, бросая взгляд на мёртвый дуб, но решил, что на сей раз разберётся с неведомым — кем или чем бы он ни был.

Шаг, второй, третий… Он сорвался на бег, силясь догнать ускользающий силуэт в чёрном плаще, но тот, казалось, был недосягаем.

Свет костра давно уже не был виден. Мерцающее сияние луны нарастало, сливаясь с колючим дыханием звёзд. Грудь саднило от бега. Тяжёлый меч оттягивал руки. Фили чудилось, что он преследует незнакомца уже несколько часов кряду, но не приблизился к нему ни на шаг. Принц остановился, силясь восстановить сбившееся дыхание. Фигура в плаще застыла на месте. Фили буравил её взглядом, но та не шелохнулась. Она будто парила в воздухе, не касаясь земли.

Почва под ногами гнома обернулась вязкой жижей. Он понял, что неведомый заманил его в болото. Или топь возникла по желанию самой тени. У Фили не было ни сил, ни желания размышлять над этим.

Мужчина поражённо наблюдал как его сапоги с тихим скользким звуком погружаются в грязь. Он торопливо отбросил меч, и тот приземлился на твёрдую землю, подняв в воздух пыль и сухие листья.

— Кто ты? — принц сжал кулаки и прямо уставился на незнакомца, всё так же неподвижно парящего в нескольких шагах от него.

Фигура медленно подняла руку в кожаной перчатке и откинула капюшон. Поражённый вздох сорвался с пересохших губ Фили. На него смотрели его собственные глаза. Оказывается, неведомый, который всё это время неотступно был рядом, являлся им самим. Либо он сошёл с ума.

— Я — самый страшный твой враг, наследник Эребора, — прошелестела фигура голосом Фили. — Я — самый сильный страх, от которого тебе не избавиться…

Тёмный двойник вытянул руку и стал медленно её опускать. Одновременно с этим Фили начало затягивать в трясину. Липкие щупальца смерти обвили горло, сдерживая дыхание. Хриплые прерывистые вздохи нарушали могильную тишину. Гном неотрывно смотрел в глаза самому себе. Они были пусты. Лицо, так поразительно похожее на его собственное, застыло бесстрастной маской.

Вскоре только несколько больших пузырей, раздувающихся над неподвижной топью, напоминали о Фили. Но полопались и они. Рядом с болотом никого не было.

Мощный всплеск разорвал гладь безмолвной трясины. Ошмётки бурой грязи разлетелись в разные стороны. Непрестанно работая руками, гном в несколько могучих движений выбрался из смертельной западни.

Слезы дождя

Avici — Hey Brother

Предрассветный воздух дышал грозой. Редкие всполохи молний высвечивали иссиня-чёрные тучи, нависшие над Эребором. Косой дождь обрушивался на Одинокую гору и окрестности вот уже третьи сутки подряд. Иногда он затихал, накрапывая, будто взяв передышку, и вновь расходился с небывалой силой. Шквалистый ветер остервенело трепал молодые сосны у главных ворот гномьего царства, высаженные взамен тех, что испепелил Смог. Дракон выместил на деревьях ярость так же, как сейчас стихия обрушивала гнев на их преемниках.

Гном-дозорный старался не заснуть на посту. Несмотря на бушевавшую снаружи грозу его клонило в сон. Он то и дело тряс головой, отчего шлем съезжал на нос.

Пламя факелов, освещающих подступы к сторожевой башне, заколыхалось от чьих-то шагов. Раскат грома в очередной раз расколол небо. Тяжёлая рука опустилась на плечо гнома-дозорного.

— Я сменю тебя, Морунбар.

Неловко дёрнувшись от неожиданности, стражник обернулся и застыл на месте. Глаза в прорези шлема засветились облегчением и благодарностью.

— Спасибо, Ваше Высочество.

Сегодняшней ночью Кили не спалось, как и много ночей до этого. Закутавшись в неприметный шерстяной плащ, он направился обходить посты. Однако именно восточный заставил его задержаться и сменить часового. Окутанный мраком лес маячил вдали, заставляя сердце принца тоскливо щемить в груди. Глубоко вдохнув разряженный воздух, гном устало облокотился на холодную каменную стену, прикрыл глаза. Шум ветра, шелест дождя доказывали, что мир ещё существует, что сам Кили ещё жив. Скорбная тишина его покоев порою заставляла поверить в обратное.

Глубокая складка меж бровей разгладилась; сами брови перестали хмуриться; привычно сомкнутые в твёрдую линию губы расслабились. Принц не заметил, как задремал. Когда он открыл глаза, мутно-серый небосвод уже умывался лучами восходящего солнца. Сквозь стену дождя упрямо пробивался рассвет, сражаясь с недовольно громыхающей бурей. Она огрызалась отдалёнными раскатами грома, медленно отступая.

Внезапно размытая фигура возникла из сизой пелены косых струй, обрушивающихся на землю. Кили едва успел схватиться за лук и наложить стрелу на тетиву, выцеливая нежданного гостя, который не скрываясь шагал к горе, будто к себе домой. Что-то смутно знакомое в походке незнакомца насторожило лучника. Гном опустил лук, а стрелу вернул обратно в колчан. Накинув капюшон, он вышел под проливной дождь, воспользовавшись потайным ходом.

Расстояние между ними стремительно сокращалось. И вот принц уже стоял перед незнакомцем, закутанным в насквозь промокший походный плащ. Тот приподнял набухший от влаги капюшон, застилающий лицо, и улыбнулся. Кили отступил назад. Его взгляд забегал из стороны в сторону. Он задышал ртом, стараясь сдержать слёзы, но постепенно разразился смехом, по щекам побежали солёные дорожки, смешиваясь с дождевой водой; лук плюхнулся в бурую жижу, в которую превратилась земля.

Незнакомец в мгновение ока оказался перед поражённым гномом и, обняв его за плечи, уткнулся своим лбом в лоб Кили. Принц перестал смеяться и впился глазами в родное лицо. Только один вопрос читался в его обеспокоенном взгляде.

— Я в порядке, брат, — ответил Фили, похлопывая Кили по плечу.

***

Тронный зал Эребора был окутан мягким голубым сиянием. Кристально-белые лучи утреннего света проникали сквозь единственное окно, гигантским резным витражом украшающее подземный чертог. Исполинские статуи гномов несли вечную стражу подле трона короля Торина Второго из рода Дурина. Золотоносная жила, отбрасывая тёплое сияние, ввинчивалась в престол и уходила на нижние ярусы, всё дальше к недрам горы.

Белый пар на мгновение появился, обозначая дыхание, но рваные облачка быстро исчезли, растворяясь в холодном воздухе. Подгорный король торопливо шёл по одному из каменных мостов, отделанных золотом, что вели к трону. На нём не было привычно-богатых одежд, голову не венчала корона, а пальцы не усеивало множество золотых колец и перстней, инкрустированных драгоценными камнями.

Этим утром Торина разбудили раньше обычного. Взволнованный слуга доложил, что принц настаивает на аудиенции. С трудом отогнав сон, король велел позвать племянника. Кили влетел в покои подобно шквалистому ветру, что бесчинствовал у Эребора несколько дней кряду.

— Фили! Фили вернулся! — вскричал юный гном, широко улыбаясь; глаза его горели радостным огнём. — И не один! Скорей, дядя, ты должен их увидеть!

Торин отказывался верить ушам. Фили? Он давно уже мысленно похоронил старшего племянника. Но не поверить Кили было невозможно. Весь его вид говорил, что сказанные слова — правда.

— Торин, ты идёшь?! Они ждут в тронном зале! — звенящий голос юного Дурина слышался уже за дверями королевских покоев.

— Погоди, Кили! Дай хотя бы одеться! — взволнованно прокричал король, натягивая первые попавшиеся под руку штаны.