Эрминиды (СИ) - Курленёва Анастасия. Страница 37

— Ладно, — донеслось из-за спины, — я обещал ей не запугивать тебя. Можешь идти.

Особую нелепость и трагизм ситуации составлял тот факт, что только что лорд Эрлинг сам отказался от своей единственной мечты за последние несколько лет: возможности защитить дочь покойного учителя от тирании грубияна-брата. Вот только… не будет ли брак с изгоем-отщепенцем для неё куда более тяжёлой судьбой? Вампиры… не разводятся. И, стало быть, единственной возможностью освободиться от ненавистного супруга для девушки будет… овдоветь. Северин серьёзно обдумал и эту возможность. Не смотря на то, что жизнь приносила ему мало радости, умирать во цвете лет тоже не хотелось.

— А что она… что твоя сестра думает по этому поводу? Она ведь меня почти не знает.

— Она не против.

— Не против?

— Как это она сказала… — задумался вампир. — «По крайней мере, у него клыки нормальные и днём он не станет спать в гробу».

«Ах вот оно что, — грустно подумал молодой человек. — Ей, должно быть, среди вампиров совсем несладко, если решилась…»

— Могу я… могу я поговорить с ней?

Влад обернулся, с некоторым интересом взглянув на человека.

— Ну, поговори… подожди в галерее. Я её пришлю.

Мужчина нервно мерил шагами расстояние между колоннами (количество шагов каждый раз, почему-то, получалось разное), когда послышался тихий голос:

— Здравствуйте, Северин. — Он вздрогнул и посмотрел на девушку, ничего не ответив. — Я догадываюсь, почему вы здесь. Вероятно, мой брат предложил вам взять меня в жёны. И, полагаю, был при этом не очень тактичен. — Северин неловко и всё так же молча кивнул. — Не сердитесь на него. У Влада были на то причины. Пойдёмте. Я хочу вам кое-что показать. — Девушка провела его вдоль галереи и остановилась перед одной из картин. — Как по-вашему, что это?

— Ваш портрет? — хрипло предположил мужчина. — Очень хорошо выполненный…

Печаль во взгляде художнику, и правда, удалось передать мастерски.

— Подойдите поближе и прочтите надпись.

— «Лоридейль Лейнсборо». Что это значит?

— Это моя мать, — пояснила сестра вампира. — Влад был в неё влюблён. Но она вышла замуж не за него, а за Эйзенхиэля. Когда это произошло, Влад покинул родовое гнездо. Лоридейль умерла при родах. Отец воспитывал меня до двенадцати лет. Потом, как вы знаете, его самого убили, а Влад вернулся, чтобы стать новым главой клана и заменить мне родителя. Но чем старше я становилась, тем сильнее бросалось в глаза моё сходство с матерью. Дело не только во внешности: у меня её походка, голос, манеры. И чем дальше, тем менее брат в состоянии выносить моё присутствие. Вот по какой причине он хочет выдать меня замуж… Из всех предложенных мне кандидатур я выбрала вас, — продолжила она после паузы. — Но если вас это почему-либо не устраивает, я, разумеется, пойму, и не стану держать на вас зла. И не допущу, чтобы Влад вредил вам.

Голос плохо повиновался Северину, но он всё же произнёс:

— Позвольте спросить, почему вы выбрали меня?

В голубых глазах сверкнул огонёк, но тут же погас.

— Я подумала, что к вам он станет ревновать менее всего.

Свадьбу сестры с лордом-вампиром Отроном Влад организовал по всем правилам бракосочетания носферату, позволив себе, правда, несколько вольностей. Во-первых, разрез на бедре новобрачной оказался совсем не таким откровенным, как носили вампирки, а без декольте и вовсе обошлись: алый гипюр разрисовал плечи девушки изысканными узорами, поднялся к шее стоячим воротником. Мелисента покладисто позволила брату обрядить себя в чёрное с алым — подобающие невесте цвета, фасоном платья тоже не интересовалась. В день свадьбы равнодушно оглядела себя в зеркале. Влад отослал помогавших ей одеваться подданных и теперь откровенно любовался сестрой.

— Ты очень красивая, — наконец, сказал он, мысленно поздравляя себя с тем, что сейчас княжна и близко не напоминает Лоридейль Лейнсборо. — Даже жаль отдавать другому мужчине.

— Красивая? — Мелисента слегка изогнула бровь, так и не отрывая взгляда от собственного отражения. — Алый мне совершенно не к лицу. В скулы и подбородок отдаёт зеленью, как у зомби или тролля. Я выгляжу даже хуже, чем вампир.

Князь приблизился к ней, приобнял, медленно и нежно провёл пальцами вдоль шеи, открытой благодаря собранным в высокую причёску волосам. Кожа невесты оказалась прохладной, как его собственные ладони. Влад бережно поправил туго завитый локон у неё за ухом, наклонился и произнёс тихо-тихо:

— Прости меня, родная. Прости.

Мелисента подняла руку и успокаивающе погладила брата по щеке. В зеркале, в котором не отражался вампир, это выглядело странно — как будто она перебирала пальцами по воздуху. Наконец, княжна повернулась в его руках, взглянула в лицо и сказала:

— Влад, я хочу, чтобы ты помнил: что бы ни случилось, мы с тобой всегда будем детьми одного отца. И я всегда буду тебя любить, братец, даже несмотря на твой скверный характер. Впрочем, мой не намного лучше.

Ответ князя прозвучал слегка хрипло:

— Ты… меня любишь?

— Конечно, дурачок. — Голубые льдинки её глаз блестели на удивление ласково. — Разве ты не знал?

Влад пристально рассматривал сестру, будто желая лучше запомнить перед расставанием, хотя и без того знал каждую черту так, как если бы её образ был нарисован на внутренней стороне его век. Вампир приподнял её головку за подбородок, не властно и требовательно, как имел обыкновение, а нежно и бережно.

— Ты становишься похожа на нашего отца, а не на свою мать.

«А если так, — закралась вдруг липкая, тёмная мысль, — есть ли смысл в этом дурацком браке? Почему бы не оставить всё как есть?» Но Влад немедленно отогнал от себя малодушные колебания. Отступил на шаг и предложил Мелисенте руку.

— Идём. Гости заждались.

Князь Элизобарра торжественно довёл сестру до возвышения, на котором уже стоял лорд Эрлинг. За вычетом знаменитого шрама Северин выглядел безупречно: Этьен Босетто превзошёл самого себя, колдуя над свадебным костюмом лорда-вампира. Тусклый блеск серебряной рапиры в парадных ножнах, гордая осанка и внимательные тёмные глаза. Слишком внимательные, до пытливости. Невеста остановилась рядом с женихом, глава клана встал перед ними и достал откуда-то тонкий стилет с небольшой летучей мышью на рукояти, хищно блеснувшей рубинами глаз, когда Влад протянул нож Северину. Однако вместо того, чтобы взять его, лорд Эрлинг повернулся к девушке и осторожно откинул чёрную вуаль, прикрывающую её лицо. Алое кружево, крупные искры граната в волосах и пронзительно-голубые глаза. Они диссонировали, выделялись, дразнили… впрочем, тогда Северин об этом не думал. Он вглядывался в свою невесту, придирчиво выискивая на её лице хотя бы тень сомнения, неуверенности, страха. Возникни у него малейшее подозрение, что Мелисента жалеет о своём выборе, развернулся бы и вышел из зала, пусть даже князь Элизобарра испепелил непокорного мага на месте. Но нет. Одно долгое мгновение княжна смотрела лорду Эрлингу в глаза, а потом улыбнулась. Едва заметно, но, тем не менее, вышло очень ободряюще.

— Проверяешь, кого тебе подсунули? — прервал торжественный момент Влад. Никто, кроме Мелисенты этого не заметил, но глава клана был очень напряжён. — Предусмотрительно. Убедился? Княжна Элизобарра, без обмана? — Вампир, по своему обыкновению, ехидничал, стараясь заглушить медленно прорастающую в груди ревность. Что будет делать с его сестрой этот мальчишка, когда получит на неё все права?

Вместо ответа Северин взял стилет и точным движением проколол себе палец. Глава клана немедленно, не давая себе времени на колебания, подал ему пергамент, натянутый на мраморную доску. Полновесная капля упала на брачный договор. Мелисента протянула руку по направлению к мужу, и Северин вдруг запаниковал при взгляде на её тоненькие, совсем детские пальчики. «Что я делаю?» — в отчаянии спросил он себя, но боковым зрением заметил, как глава клана подозрительно сощурился. Быстро, стараясь причинить как можно меньше боли, коснулся остриём подушечки среднего пальца девушки. Уронил ещё одну каплю на документ. Влад демонстративно прокусил себе запястье. Впрочем, стоило его крови с лёгким шипением впитаться в пергамент, рана тотчас же затянулась. Князь Элизобарра достал из воздуха продолговатый ящик, обитый алым бархатом, и откинул крышку. Многочисленные гости (а на праздник в честь бракосочетания княжны собрался чуть ли не весь клан, не говоря о приглашённых архимагах), зааплодировали, приветствуя появление двух изящных золотых браслетов — побольше и поменьше. Северин тем временем достал из кармана платок и заботливо промокнул ранку княжны. Мелисента улыбнулась уже заметнее, забрала у него кусочек шёлка и промокнула его палец, словно в задумчивости прижала светлую ткань к губам, но тотчас же аккуратно вернула платок в нагрудный карман мужа. Этот мимолётный эпизод был немедленно интерпретирован зрителями, разбиравшимися в традициях магической элиты.