Таежная история (СИ) - Титова Светлана. Страница 33

Привыкшему к пестроте Земли глазу негде разгуляться. Все вокруг серо-серебристых ледяных оттенков. Ни одного яркого проблеска рекламы. Не заметно перемигиваний разноцветных огней светофоров. Стильно, холодно и равнодушно.

— У Созидающих все иначе, — заметив мой взгляд, флегматично проговорил Керау. — В столице они набегами. Живут вдоль теплого побережья океана, в домах на воде, под водой или на летающих островах. Ярко, цветисто. Впрочем, сама увидишь. Этот мир создан для таких как ты, Лана.

— И этим я обязана тебе, Керау, — потянулась прижаться к мужчине.

Он перетянул меня к себе на колени и наконец-то поцеловал долго и со вкусом. Нехотя оторвался, вгляделся в лицо, выискивая что-то ему одному понятное.

— Не мне. Ты обязана своим способностям, — припечатал словами, игнорируя мои нахмуренные брови.

* * *

— Рус-Лана, да вы просто очаровательны, — возле меня кружила, рассыпаясь соловьиной трелью, утонченная копия Керау. — Такая вся земная-земная… И пахнет от вас — земляникой.

Я скрипнула зубами, проглотив «комплимент», выдохнула, напомнила себе, что семью не выбирают и приветливо улыбнулась близнецу, похвалив его вкус:

— Вы такой неожиданно элегантный, Рауль.

Мужчина хмыкнул, надменно поджал губы, не оценив слабоватый комплимент. Взгляд, которым одарил мужчина, кричал: «Лести маловато, дорогуша».

Высокий рост — это единственное, что роднило Рауля с братом. В остальном его близнец — это тихий ужас… на мой вкус.

Брови эдерца тщательно подправлены до идеальных дуг, губы подкрашены нежно-розовым блеском, щеки напудрены перламутровой пудрой, придающей коже жемчужное сияние. Острые уши едва не сгибаются от слепящих разноцветьем украшений. Густые волосы свободной каштановой волной падали на узкие плечи, облаченные в серый костюм, тяготеющий к классике, если бы не перламутровый отлив. Жемчужные лацканы прикрывало пышнейшее кружевное жабо белоснежной рубашки. Светлые туфли на высокой платформе и множество разномастных колец с крупными камнями завершали образ. Ах, нет, еще ожидаемый приторный аромат ванили и вишни, убивающий мои носовые рецепторы.

— …мою музыку, — улыбаясь подпиленными клыками, выдыхал Рауль, а я удивленно разглядывала дом детства моего капитана, рассеяно слушая щебет эдерца о любимом себе.

Разгул архитекторской фантазии вылился в асимметрии комнат, где дизайнерские решения использовать мягкие драпировки слегка сглаживали перебор. Все те же холодные строгие тона в отделке и мебели. Минимум тонких и хрупких напольных растений, не спасающих вылинявшей расцветкой скупость красок интерьера. Изящно, но холодно и неуютно.

Я подавила печальный вздох. Братец, пользуясь моим замешательством, подхватил меня под локоток и, как муху паучок, поволок в танцевальный зал, слушать мелодии его собственного сочинения.

Удивило странное равнодушие, сквозившее от приветствий братьев, давно не видевших друг друга. Керау кивнул, здороваясь, Раулю, но не сделал и шага в его сторону, буркнув дежурный вопрос о родителях. Рауль небрежно махнул рукой, проигнорировал вопрос и нехорошо сощурился при виде подарков на форме. Никаких тебе улыбок, объятий, расспросов и новостей взахлеб.

Странно! Близнецы же, а как неродные!

Я отдала должное таланту эдерца, мягкие блюзовые композиции ласкали слух гармонией. Я заслушалась, задумчиво разглядывая в окно высотки, в одной из подобных семья Руми занимала целый этаж. Треугольная музыкальная комната, острым углом, украшенным панорамным окном выходила на оживленную автостраду. Хотя вернее было бы назвать воздушную многополосную дорогу аэробаном. Серебристые болиды смазанными ртутными каплями огибали высотки, верхние этажи которых были затянуты белесой пеленой облаков. А нижние окутывал приглушенный равнодушно-холодный белый свет.

Я поежилась, представляя жильцов, видящих сплошную белую вату, маячившую за оком большую часть года. Последние аккорды стихли, и в комнату вернулась тишина.

— Это прекрасно, Рауль, — отмерла, от души похвалила прозвучавшую в записи музыку и оглянулась, заметив движение за спиной. — Очень проникновенно.

Керау подошел ближе, пытаясь разглядеть, что меня заинтересовало за окном. Я повернулась к нему, не отказав себе в желании прикоснуться к широкой груди ладонью. Мышцы под моими пальцами заметно напряглись. Стук сильного сердца участился. Он подался вперед, сокращая расстояние. Золотые глаза что-то пытливо искали на моем лице и не находили. Брови озадаченно хмурились.

— Прекрасно, проникновенно, но не шедевр, — капризно скривил губы Созидающий. — Как ты создаешь шедевры, Лана? Кто твоя… как это говорят на Земле… муза?

Я пожала плечами, думая в этот момент, что хорошо бы посмотреть комнату Керау вместе с самим Керау, да ею и ограничиться на сегодня.

— Я не ставлю цель создать шедевр. Просто иду за вдохновением, подчиняясь чувствам и эмоциям, — стараясь быть вежливой, прояснила, как смогла, моменты своего творчества, разглядывая соблазнительные губы Керау, маячившие совсем близко.

— Каким чувствам? — нахмурил озадаченно брови эдерец и вдруг взорвался, сорвавшись на фальцет. — О чем ты?! Что за ерунда! Мозги мне не пудри! Шедевр — это результат филигранной работы ума и бездна таланта, способностей.

Поймав мой непонимающий взгляд, мужчина скрипнул зубами, раздраженно рыкнул и, не прощаясь, вымелся из комнаты. Я удивленно хлопала глазами, не зная как реагировать. Рядом послышался едва различимый хмык. Повисла пауза, я вновь поймала на себе задумчивый взгляд брюнета.

— Может, пойдем, посмотрим, где обитает капитан Керау Руми? — хлопнув ресницами, предложила свой вариант дальнейших действий.

— Если тебе интересно, — покладисто согласился Керау, все с той же задумчивостью разглядывающий выход. — Что это с Раулем? Никогда его таким не видел.

— Он тебя тоже… таким, — прояснила нервное состояние музыканта.

Мне, как репортеру, не привыкать к резкой смене настроений у звезд. Я давно научилась равнодушно относиться к этому, как к неприятной части работы и абстрагироваться, концентрируясь на хорошем. А мое хорошее топало сейчас рядом, и обещало стать еще лучше.

Глава 36

За спиной вниз мягко сползла ножом гильотины треугольная полупрозрачная дверь, в глубине которой серебристые, лупастые рыбки словно вмерзли в лед. Нижние сегменты с белыми и черными кораллами и серым песком внутри, медленно выползали из стены, достраивая ее до привычного моему взгляду дверного прямоугольника. Я нервно выдохнула, посочувствовав Керау-мальчишке, который тут жил когда-то. Треугольная комната капитана копировала музыкальный салон с той разницей, что была меньше, и окно хвасталось видом на чудный, спиральный небоскреб, ввинчивающийся в серую облачную хмарь. Панорамное окно, выдающееся широким клином, напоминало нос корабля и занимало половину комнаты. Слева от входа узкая кровать, покрытая синим покрывалом, принадлежала скорее подростку, чем взрослому мужчине. Керау в нынешнем его виде была попросту мала. Серый камень пола немного оживлял сине-голубой ковер. Одинокое кресло в углу на фоне окна словно парило в воздухе. В нишах серых стен ровными рядами расположились прозрачные носители информации и статуэтки незнакомых супер героев и множество моделей астролетов. С многочисленных постеров над кроватью призывно улыбались блондинистые полуголые красотки, и мчались к звездам серебристые астролеты. Единственные детали яркими пятнами выделяющиеся на фоне общей сине-серой гаммы. Справа от входа рабочий стол, где царит хаос из множества деталей какой-то настольной игры и несобранной до конца модели космического корабля.

— Давно я здесь не был, — задумчиво проговорил Керау, проводя пальцем по полкам, активируя танцующую и говорящую голограмму какого-то мультяшного забавного зверька. — Как уехал в академию, первые два года не появлялся. А как закончил обучение — заглядывал всего пару раз.

— Ты живешь не дома, — резюмировала я и прошла вглубь, пытаясь прочесть рекламную надпись на одном из заинтересовавших стенных плакатов.