Как найти работу (СИ) - Мелевич Яна. Страница 41

Следующее что запомнил Кенар, как он проснулся от холодного прикосновения чего-то влажного и мягкого к своему лбу, отдаленный голос Львенка казалось, доносился откуда-то из глубин подсознания. Хотелось прижаться к мокрой холодной ткани сильнее, чтобы остудила его тело. Паша словно горел изнутри, но при этом его пробивал дикий озноб, его трясло, точно кто-то отправил его на мороз в минус сорок и поливал водой из шланга. Воспаленное болезнью сознание пыталось понять, что говорит Кира, ее губы, шевелились, а обеспокоенный взгляд то и дело обращался к кому-то рядом стоящему. Неужели она вызвала врача, несмотря на то, что он просил этого не делать? Не послушалась его? Впрочем, какая разница, ему так плохо, может, если этот эскулап в белом халате добьет его, станет легче. Хотя умирать тоже не хотелось, он еще не выполнил обещание Сергею, не узнал, как там Яр, не нашел работу, в конце концов они даже ни разу не поцеловались с Кирой, хотя ему сейчас нестерпимо хотелось прижаться к этим манящим розовым губам, которые прямо перед ним. Может если он чуть приподниматься? Хотя он даже едва мог руками шевелить, а уж голова и вовсе была точно свинцовая, тяжелая и подъемная. Горло нещадно драло, будто там кошки стальными когтями скребли по коже нещадно.

— У него лихорадка, — выдохнула Леонова, прикладывая мокрое полотенце, смоченное в ледяной воде к лицу Канарейкина, смотря в бледное покрытое испариной лицо. Влажные каштановые пряди волос прилипли ко лбу, и Кира осторожно убрала их, тут же отдернув руку, словно обжегшись. Он был невероятно горячий, а градусник, который она сунула ему подмышку, пару минут назад, уже показывал температуру сорок. Девушка обеспокоенно посмотрела на стоящего рядом рыжеволосого мужчину, которого видела в первый раз. Он представился Сергеем Радовым, кажется, его фотографию Паша пару раз показывал ей, но она как обычно не особо удосужилась запомнить лицо единственного друга Павла со школы. Они встретились на лестничной клетке, оказывается Сергей приехал к Кенару, узнав о его болезни. Видимо, пока этого дурня окончательно не свалила лихорадка, он умудрился не только ей отписаться, что помирает. Впрочем, то, что воспринималось пару часов назад, как шутка, сейчас уже не было смешным. Паша действительно был плох, и Кира уже не знала что делать.

— Может все же скорую? — с сомнением спросила Леонова. Вновь взглянув на мечущегося Павла, а затем на Сергея, который своей мощной фигурой заполонил всю комнату. Про таких обычно говорят — настоящий богатырь. Рыжий, широкоплечий, с чуть искривленным, явно когда-то сломанным носом, грубыми чертами лица, небольшим шрамом у виска, тонкими губами, который не сразу можно заметить и светлыми голубыми глазами. Полная противоположность своему другу.

— Они назначат ему антибиотики, а они на Павлике не работают, — фыркнул Сергей, ставя пакет с фруктами для больного на столик. — Давай я пока оботру его, ты все равно не будешь этим заниматься, — он чуть усмехнулся угольками губ, заставив Киру покраснеть при мысли о голом Павле, но тут же взяла себя в руки, поднимаясь, чтобы убрать пакет. В этот момент горячие пальцы Кенара сомкнулись на ее тонком запястье. Хватка была слабой, но девушка не стала выдергивать руку и обернулась к открывшему покрасневшие от болезни глаза, парню.

— Паш?

— Останься… — хриплым полушепотом прошептал он, чуть прикрыв зеленые глаза, тяжело дыша. Сергей вскинул бровь, посмотрев на Киру и улыбнувшись, кивнув на фрукты, которые принес с собой. Закатанные рукава белой рубашки обозначили бугристые мышцы, когда он поднял тяжелый пакет и понес на кухню, остановившись в порог, оглядываясь на пару.

— Давай я пока это на кухню отнесу и принесу еще таз с водой, — проговорил он, выйдя из комнаты и осторожно прикрыв дверь. Кира присела на край разложенного дивана. Укладывая обратно разбросанные по всей постели подушки и поправляя одеяло. Она вновь взяла отложенное полотенце, но в этот момент Паша вновь распахнул глаза.

— Львенок? — выдохнул он, и Леонова удивленно моргнула, тут же улыбнувшись ему мягкой улыбкой. Беспомощный друг казался таким беззащитным, ничего от обычно самоуверенного и наглого Павла Канарейкина сейчас.

— Шш, не разговаривай, я тут, — мягко ответила девушка, попытавшись, было вновь обтереть его лицо полотенцем, но он перехватил ее руку, отводя в сторону и дернув на себя, с неожиданной силой так, что ошарашенная Кира упала ему на грудь. Светлые волосы закрыли их обоих водопадом, скрывая от любого, кто зайдет в гостиную.

— Кенар, ты чего? — выдохнула она, — тебя нужно охладить, ты весь горишь. У тебя лихорадка, — она попыталась подняться, но Паша неожиданно обвил второй рукой ее талию, прижимая к себе. Кончики их носов почти соприкоснулись, а губы были всего нескольких сантиметров друг от друга. Леонова понимала. Паша сам не понимает, что делает, но в голове не укладывалось его поведение. А еще тот факт, что она совершенно не сопротивлялась. Наверное, все дело в том, что он болен, и она боится ему причинить вред. Ведь так?

Янтарные глаза встретились с замутненным зеленым взором, с минуту они смотрели друг на друга. Девушка открыла, было, рот, чтобы попытаться вновь убедить Павла отпустить ее, как то, что он произнес следующим, заставило ее замереть на месте:

— Ты такая красивая,… когда я тебя увидел, ты показалась мне самой красивой девушкой в мире, ты знаешь? — выдохнул он неожиданно. От этих слов по телу Киры прошла дрожь, а глаза широко распахнулись в удивлении. Даже если бы захотела, не смогла бы и слова выдавить, настолько была шокирована. И одновременно, что-то внутри всколыхнулось, что-то, от чего она так долго и старательно бежала.

Они так и смотрели друг на друга, Леонова чувствовала, что нужно что-то сделать. Вырваться, сказать что-то в ответ, убежать, но не могла. Не потому, что мужчина так уж крепко ее держал, а потому что не могла. А может и вовсе не хотела. Даже когда почувствовала его дыхание на губах, она ничего не сделала, чтобы отстраниться, а может, не хотела. Ресницы опустились в тот момент, когда его губы коснулись ее в мягком, совершенно мимолетном поцелуе, который точно жало пчелы обжег ее, распространяя яд возбуждения по крови, достигая затуманенного сознания. Он отравлял ее собой, впитывался в ткани изнутри, казалось, он был повсюду, во всем ее организме. В следующий миг девушка крепче прижалась к Пашиным губам, отвечая на такой жгучий и одновременно сладкий поцелуй, который захватил ее в мгновение ока, поднимая над землей, унося с собой подальше от привычного мира, где они просто друзьями и соседями по квартире. И Кира не знала, сможет ли уже после жить как обычно, делая вид, что ничего не было. Сумеет ли собрать себя, после того, как рухнет на землю.

Громкий звук разбившейся тарелки на кухне и громогласное «блять» прорвалось в искусственно созданный пузырь девушки, которым она отгородилась от мира вместе с Пашей. Леонова резко оторвалась от губ мужчины, резко отстранившись, вскочив с него, понимая, что он ее и не держал вовсе. Сам Паша непонимающе моргнул, упав обратно на подушки, и прикрыл глаза, прошептав ее имя, тут же застонав. Ему явно было плохо, а сама Леонова не могла даже коснуться его, стоя неподалеку и прижимая кончики пальцев к горящим губам. Сколько длился поцелуй? Минуту, может меньше? Ей казалось гораздо дольше, дольше и одновременно так стремительно, сердце невольно защемило, а тело жаждало вновь испытать эти ощущение.

— Так, — выдохнула она. Запустив пальцы в длинные волосы, и взъерошив их, приводя себя в сознание. Она успокаивала сама себя, мысленно, настраиваясь. Сейчас было важнее вылечить Канарейкина, все остальное потом. Она подумает об этом завтра, как и советовала Скарлетт О’Хара. А может послезавтра, но уж точно после того, как собьет лихорадку у Паши.

— Ты там, в порядке? — крикнула она Сергею, оглядываясь на мечущегося по подушке Кенара и схватив полотенце, двинулась на выход. Нужно было проветрить голову и заняться делом.

— Нормально, чашку разбил. Сейчас принесу таз, — отозвался Сергей, стоящий на кухне. Кира заглянула внутрь, заметив, как мужчина озадаченно мечется по кухне. На столе были разбросаны неаккуратно нарезанные апельсины, видимо для будущего сока, лимоны, имбирь и тарелки. Сам мужчина озадаченно оглядывал осколки разбивавшейся чашки, а затем поднял беспомощные глаза на Киру.