Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 3 (СИ) - Ветреная Инга. Страница 13

— А что бы ты хотела, Мария? — в его исполнении мое имя приобретало рычащие нотки и звучало угрожающе. — Получишь все, что захочешь, только не торопись сейчас говорить свое желание, вдруг оно у тебя со временем изменится? Потом жалеть будешь!

И говорил он это так игриво, будто с двойным смыслом. Все ясно, угрожать опять будут и сыном шантажировать. Знаем, плавали.

После осознания услышанного, моя игривость с меня тут же слетела. К горлу подступил страх, плечи опустились, в носу защипало, к глазам подступили слезы. Все, сил моих нет! Если с бабками, силовиками и даже с царем я могла ругаться, скандалить, одним словом, бороться, то этот же страшный до жути. Если захочет получить желаемое, то обязательно добьется своего, не чураясь самых болезненных способов.

— Мария, ты чего себе такого напридумывала, что так громко носом сопишь? — недоумевал злыдень.

— Шантаж, угрозы, пытки, увечья, … — равнодушно перечисляла я, но меня бесцеремонно перебили.

— Я ей говорю, что мне скучно, хочу развеяться, а она мне рутину моей жизни описывает, — Бессмертный явно надо мной насмехался.

Но вот мне смеяться совсем не хотелось, чувство юмора начало отказывать, а это плохо, так и до депрессии можно докатиться. Кто потом меня из нее вытаскивать будет? Нет в этой сказке таких умельцев.

— Да, что ж ты так опечалилась? — заволновался Кощей.

Я сидела с опущенной головой, ссутуленными плечами и совершенно выпала из беседы, увлеченная развитием темы жалости к себе.

— Вот найдешь мне виновного в злодействах против рода бабы Яги, то я тут же сделаю все, что ты пожелаешь, — твердо проговорил Бессмертный.

— И домой отправишь? — задала я самый интересующий меня вопрос.

Кощей тут же изменился в лице, стал строже:

— Отправлю!

И сказал это он так решительно, что я ему поверила, но решила не сдаваться так быстро. Актриса из меня так себе, третьесортная, но я, поднатужившись, применила весь свой талант и изобразила сомнения. Бледненький меня понял, зло прищурился и, наклонившись ко мне, произнес:

— Сомневаешься? — набатом прозвучало в моей голове.

Но ничто так не делает нас стойкими к чужим запугиваниям, как правота наших действий, вдохновленная жалостью к себе любимой.

— Сомневаюсь, — искренность моего ответа зашкаливала, слезы висели гроздьями на ресницах, как немой укор дохлику.

Я сидела, съежившись, на стуле, теребя руками подол платья и смотрела в упор на Бессмертного. Вот ведь страшен! У него даже на ушах смертельно-бледная кожа! Брови почти белые, их совершенно не видно на лице, но надбровные дуги такие резкие, что создается впечатление, что у него на бровях костные наросты. Нос острый, прямой, длинный. В детстве Кощей наверняка был деревянный, и звали его Буратино, а под старую лавочку, он пересадил себе белую кожу и стал Кощеем. Теперь понятно, почему он так редко улыбается, наверняка многие мышцы на лице потеряли свою чувствительность. Вот так вот, уставившись в лицо главного злыдня своей сказки, я гоняла в голове всякий бред.

— Чем тебе доказать, что я сдержу свое слово? — гневался бледненький.

Я лишь равнодушно пожала плечами. Уж если усугублять, то делать это эффектно. От того, что я пошевелилась, одна слезинка сорвалась с ресницы и покатилась по моей щеке. Я продолжала рассматривать бледнолицего: цвет глаз у него какой-то неестественный, прозрачный, как стекло, и, в тоже время, бледно-голубой. Наверняка, такие глаза были у Снежной Королевы. Может, она Кощея в детстве поцеловала и напрочь эмоции заморозила? Ага, а до поцелуя его звали Кай!

— Желание назови! — уже гораздо сдержанней, я бы даже сказала, с опаской, попросил у меня бледненький. — Любое! Все сделаю!

Ну, если у мужчины такая острая потребность доказать свою состоятельность в колдовстве, то не будем препятствовать. Что у нас по списку первостепенных дел? Первое — вернуться домой — отказали. Второе — расколдовать Елисея, а потом вернуться домой — отказали. Мой взгляд отстраненно блуждал по залу и вновь задержался на детях, для плена они очень весело и непринужденно играли. Плен! Иста! Третий пункт списка — вернуть Источку матери! Я вновь в крайней степени сомнения посмотрела на Бессмертного, он уже не скрывал того, что я его здорово разозлила. Как я посмела сомневаться в его колдовской мощи и нерушимости мужского слова! Думал, что он у меня — первый глава государства, блюдущий исключительно собственные интересы, а не бедной матери с ребенком? Наученные мы!

— Верни Исту домой к матери — лекарке Збаре в столицу тридесятого царства, — дотошно перечисляла я все параметры своего желания.

— Неужто до такой степени не доверяешь? — шипел на меня дохлик.

Он что, обиду мне высказывает? Еще бы губы надул свои бледные и тонкие, как маленькая девочка, а я бы посмеялась!

— Докажи, что ты достоин моего доверия, — вставила я шпильку и вновь перевела взгляд на детей.

Они бегали по залу, играя в догонялки, при этом громко смеялись. Ванятка бежал за подружкой вокруг большого стула и пытался ее «осалить». Со стороны Кощея послышался хлопок, и, когда я вновь повернулась к малышам, то увидела, что сынишка стоит один с растерянным видом, а Источки уже нигде не было.

— А где Иста? — напугался Ванятка.

— Дома, с мамой, — ответил нам Бессмертный.

— А как это можно проверить? — не унималась бесстрашная я, давая затрещины кощееву самолюбию.

Тут двери в зал открылись, и в залу вошел слуга, неся на золотом подносе местное средство связи — тарелочку с голубой каемочкой и наливным яблоком. Аппарат поставили прямо передо мной, и Кощей лично крутанул фрукт.

Поначалу яблоко крутилось по белому дну тарелки, потом оно подернулось дымкой, и вот нам уже показалась комната в простеньком деревянном доме, на полу которого на коленях стояла лекарка Збара и обнимала счастливую Исту. Вот и замечательно! Одним заложником в кощеевом плену меньше! Один пункт списка намеченных дел выполнили. Осталось всего ничего! С такими мыслями, сославшись на усталость, мы с Ваняткой в сопровождении охраны и Серого Волка отправились в свои комнаты спать. Чувствую, силы мне еще здесь понадобятся. Бледненький затейник приготовил для нас обширную развлекательную программу. Как бы еще в нее вписать расследование, пока ума не приложу, но это только пока.

Глава 9

Так жить нельзя! — бурча переливами, настаивал мой желудок. — Я у тебя в комплекте внутренних органов наличествую, поэтому будь любезна обеспечь меня работой!

Да и перегрузки в нервной системе напоминали только об одном: ЭНЕРГИЯ! Мне нужна энергия! Вот с такими мыслями я и стала собираться на охоту.

— Мария Васильевна, голубушка, это уже стала пагубной привычкой — блуждать в темное время суток по замку, — выговаривал мне пушистик, укладываясь на кровать, рядом с расстроенным Ваняткой.

— Что не запрещено, то разрешено! — философствовала я. — Патрон озвучил запрет на мои экскурсии?

— Нет.

— Ну вот и нянчись, а я пойду пройдусь до холодильника. Может, чего интересного найду или кого… — грустно протянула я.

Вот где он блондится? Я скучаю, а его нигде нет! Безобразие! Пойду холодильнику выскажу все претензии! Этот метод всегда мне помогал успокоиться. Вот и не буду отвергать помощь старых друзей! Плюс еще, вылазка показалась мне оптимальной возможностью прояснить некоторые вопросы. Найти все ответы я даже не надеялась, но обнаружить хотя бы ниточку, ведущую к разгадке, было бы очень хорошо. Выйдя в коридор, вновь обнаружила почетный караул у своих дверей. Это очень радовало и, честно говоря, успокаивало. Такая трепетная забота о безопасности моего сына и моего душевного состояния подкупала.

Тварюшки вопросительно на меня посмотрели, на что я лишь потрепала их за каменными ушками, махнула рукой и отправилась на поиски новых приключений.

Сказочный замок в вечернее время суток завораживал. Сегодня казалось, что волшебных светлячков стало гораздо больше, а вот прислуги, наоборот, меньше. Интересно, это специально для меня расчищают дорогу или это первые признаки паранойи? Вновь с любопытством блуждала по просторным коридорам замка, разглядывая музейные экспонаты и предметы искусства. В этот раз я явно свернула в другую сторону, потому что оказалась не в хозяйственном крыле, а где-то рядом с покоями Бессмертного, если судить по увеличивающемуся со всех сторон накалу роскоши. Золотая роспись и мозаика из полудрагоценных и драгоценных камней давила на психику, не давая расслабиться. Вертя головой во все стороны, свернула в картинную галерею. Свет здесь был приглушенный, и лица на портретах я могла разглядеть с трудом. На самом большом и помпезном красовался хозяин замка, дохлик был величественен и страшен. Художник смог талантливо передать и наводящий ужас взгляд, и надменность, и парализующую ауру злыдня. Интересно, живописец после завершения работы над портретом выжил или его скосил инфаркт? Остальные картины были выполнены не менее талантливо и достоверно. Здесь висели портреты и Радзимиша Уриковича, и Вацлава Чеславовича, и Миежко Збигневича, и Бенедикта Яцековича, а еще немало незнакомых мне лиц и морд. Змей Горыныч был прекрасен, он живописно палил огнем какую-то деревеньку сразу из трех голов, при этом умудряясь делать горделивый вид, явно работая на зрителя. На соседнем портрете Соловей-Разбойник энергично сдувал какое-то поселение при помощи своего свиста. На третьей картине немалое войско во главе с Кощеем брали штурмом неприступную крепость. Видимо, для того, чтобы оформить эту выставку военных достижений, бледненький изрядно проредил поселения своих соседей. В самом конце галереи я нашла портрет Кости. Парень на нем был изображен серьезным с задумчиво-грустным взглядом, устремленным куда-то вдаль, за зрителя.