Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 3 (СИ) - Ветреная Инга. Страница 8

Я встала на колени и отпустила косенького:

— Елисей, хватит бревном прикидываться, вылезай на берег! — скомандовала я.

Царенок в тот же миг перестал изображать из себя надувной матрас и сел на дно, затем поднялся на ноги и, чуть покачиваясь, поковылял к бабе Яге.

— Мама, мама! Тетя Маша! Тетя Маша! — услышала я перепуганные крики сынульки и Источки. — С тобой все в порядке?

— Да, малыши! Все хорошо! — с усилием улыбнулась я. — Не только вам захотелось искупаться! Мы с Елисеем тоже решили поплавать!

Шутить получалось плохо, но я старалась. Судя по недоверчивым мордашкам, дети мне не поверили.

— Выходи из воды, мам! — в глазах моего перепуганного малыша стояли слезы.

Материнское сердце дрогнуло, как и ватные материнские ноги, но усилием воли я встала и, подойдя к своему ребенку, обняла его. Тут же ко мне подбежала не менее перепуганная девочка, которую я тоже заключила в свои объятия.

— Все хорошо! — шептала я. — Нечего реветь! Вон, всю меня измочили!

— Так ты и так вся мокрая, тетя Маша! — забыв про слезы, удивилась Иста.

На детскую догадливость я лишь широко улыбнулась.

— Маша, ты чего в воду полезла? — громко удивилась баба Яга, изволившая-таки выйти из зарослей уже высушенная и одетая, и явно не спешившая спасать свою младшую кровиночку. — Елисей же потонуть не мог!

— Но ведь тонул! — я тоже имею право на очевидные ответы.

— Не утонул бы, он же заговоренный! — горделиво приосанилась бабулька.

— А чего тогда орал? — возмущалась я.

— Так положено! — нашелся с ответом Елисей.

— Тьфу ты! — в сердцах топнула босой ногой по песку.

То плавать не умеет, то орет, потому что «положено», хотя и не тонет! Чему только учат этих царевичей, что у них за система образования для царских сыновей?! Ну, кто б сомневался, что старушки вместо благодарности и поддержки насмехаться будут?

— Так ведь я ворожить не умею, а проверять сработают ваши фокусы или нет, у меня ни желания, ни душевных сил не было! — огрызнулась я.

— Ты что ж, сомневаешься в силе нашей ворожбы?! — вдруг возмутилась стоявшая рядом с Ягой румяная молодка с длинной мокрой косой.

— А ты кто такая, чтобы я тебе верила или сомневалась? — отзеркалила я тон девицы, которой навскидку было лет семнадцать-восемнадцать. — Сядь вон на ту плетеную скамеечку, пока взрослые разговаривают.

Над озером грянул дружный смех, громче всего заливалась юная нахалка, даже хмурившийся Бессмертный, услышав меня, разулыбался. Что вокруг происходит, пока не поняла, но радовало то, что я сижу, потому что оскал клыкастенького окончательно подкосил мой двигательный аппарат.

— Мария, рад Вам представить вариацию внешности нашей глубокоуважаемой бабы Янины по запросу ее суженого, — таинственно, завораживающе, зловеще пробасил Кощей.

Я взметнула глаза на молодую девицу, она в ответ кокетливо похлопала мне ресничками и повела худенькими плечиками. Точно, озеро чудодейственное! Преобразует внешность под вкус потенциального мужа! А я в него сдуру с головой окунулась! То есть, не окунулась, а меня в нем старательно топил царенок.

Я лихорадочно стала ощупывать лицо, руки, ноги, волосы, попу и все, что повыше.

— Ванечка, ты меня узнаешь? Я такая же? — сумбурно спросила я своего ребенка.

— Какая же? — не понял меня Ванюшка.

— Ты меня узнаешь? — согласна, вопрос совершенно идиотский, если учесть, что задаю его четырехлетнему ребенку.

— Узнаю, мама, — с подозрением косясь на меня, ответил мой роднулька.

Я шумно выдохнула:

— Слава богу!

— Ну и чего ты, безмозглая, радуешься? — возмутилась румяная девица. — Зря только в озере мокла.

Странно, в образе сварливой престарелой интриганки она мне нравилась больше, чем в виде молодой красивой стервы. Я перевела взгляд на Ягу, вид у старушки был подавленный.

— А почему ты, баба Яга, в молодую красавицу не преобразилась? Побоялась нырнуть с головой? — я была откровенно поражена новым фасадом царской тетки.

Малолетка после моих слов горделиво подбоченилась и обвела всех окружающих победным взглядом, особенно заострив свое внимание на мне и своей родной сестре. Нестерпимо захотелось дать подзатыльник, но старость нужно уважать.

— Да как, Машенька, не ныряла! Все дно этой треклятой ивовой заводи облазила, аж нос до мозоли стерла. Да, видно, не нужны суженому моя молодость и красота, не хочет он видеть на моем морщинистом лице девичьего румянца, ирод! — разведя руки в стороны, объяснила мне бабуська. — Эх, был шанс преобразиться в молодую красавицу, и тут леший помешал.

Над хозяином леса нависла немалая угроза его здоровью, психологическому, так точно!

— А ты чего, глупая, улыбаешься? — сердилась единственная оставшаяся старушка.

— Бабушка Яга, а я точно не изменилась? — не унималась я.

— Да нисколечко, Машенька! Вон и лучики-морщинки у глаз от улыбки, и веснушек на носу россыпь, — подробно ответила огорченная бабулька.

— Тогда, как не радоваться?! Представилось, что я по желанию какого-то левого мужика изменилась до неузнаваемости, вон как эта вертихвостка, и меня родной сын не узнаёт. А если лучики и веснушки на месте, то все хорошо! Чего горевать-то? — обняв и расцеловав своего ребенка и жавшуюся ко мне девочку, рассмеялась я.

— Отчего же левого, если он суженый твой? — взвилась похорошевшая внешне и остервеневшая душевно Янина.

— И сколько таких суженых в моей жизни будет? — недоумевала я.

От моего вопроса у всей мужской половины нашей компании брови поползли на лоб. Видимо, мысли о возможности смены суженого их мудрые головы не посещали. А зря!

— Из-за каждого теперь внешность менять? Если он только на фасад заглядывается, не пытаясь даже познакомиться с моим богатым внутренним миром, трогательной натурой, мечтательностью и романтическими порывами, то зачем он мне такой чурбан бесчувственный нужен? — отбрила я престарелую малолетку.

Кощей, слушая наши рулады, начал тихонько покряхтывать, явно давясь от смеха. Я укоризненно посмотрела на него взглядом строгой учительницы, и он, проникнувшись, встал по стойке «смирно» и принял подобающий скандалу осуждающе-серьезный вид.

— Зато он от меня теперь никуда не денется! — гордо задрав подбородок вверх, пикировала на меня баба Янина. — А годы-то берут свое! Не можешь ты уже завлечь юностью своею суженого! — насмехалась надо мной румяная зараза.

Мое миролюбие сдуло ветром, а желание — сделать пакость ближнему — перебирало варианты в поиске оптимального.

— Это ж надо было так внешне опротиветь Змею Горынычу, что он мечтал полностью переделать твое лицо, чтобы и следа не осталось от былой бабы Янины! Видно, до печенок достала ты динозаврика своей былой «красотой»! — медленно и четко проговаривая каждое слово, цедила я, пристально глядя в лучезарные глаза обновленной грубиянки.

От моих слов у малолетней бабульки от возмущения открылся рот, и она несколько секунд молча глотала воздух, пока не взяла себя в руки:

— Зато некоторые своей естественностью бравируют, а кто Ванюшкин отец — у нас под большим секретом!

Яга ахнула, прикрыв рот ладошкой. Получить оплеуху было неприятно, но не ново. Вокруг все замерли. Ванюшка обиженно засопел, его глазки налились слезами, которые он старался мужественно сдержать, повернулся к юному и беспардонному варианту бабы Янины и погрозил ей своим маленьким кулачком. Молодуха, поняв, что сболтнула лишнего, спохватилась было, но отступать от своих слов уже не желала из упрямства.

— А неотутюженная баба Янина добрее была. Видно, озеро кроме морщин на лице тебе и последние извилины в голове разгладило, коли ты лезешь своим кривым и длинным носом туда, куда тебе лезть совершенно не положено. А если я для вас так нехороша, то возвращайте нас с Ваней назад и разбирайтесь со своими проблемами сами. А то шкурку на лице натянула, последний ум в озере на румянец выменяла и смело стала гадости говорить! Я сейчас за косу схвачу и розгами по малолетней попе пару раз пройдусь! Ты мне теперь за отговоркой: «старость уважать нужно» не спрячешься! А ну иди сюда, бесстыжая!