Зита. Десять шагов до войны (СИ) - Журавлев Владимир Борисович. Страница 23

А Лену в класс отнесли на руках – поганка и об этом позаботилась заранее.

На следующий день Лена без разговоров переместилась за ее стол.

– Вот то, что ты выделывала ногами – что это было? – требовательно спросила она.

– Фламенко, – пожала плечами Зита.

– Да?! А ты знаешь, что так могут только в лучших мужских ансамблях?

– Почему в лучших? – удивилась она. – Я по телевизору училась, там только сибирские ансамбли показывают…

– Так сибирские и есть лучшие! То, что они в столицах не гастролируют, ничего не значит, просто Москва чужих не пускает!

Леночка изучила ее озадаченное лицо, подумала и добавила:

– А то, что ты руками делаешь, даже у моих преподавательниц не получится. Так что, я считаю, меж нами – ничья.

Зита поглядела в ее нахальные глаза и вдруг отчетливо поняла, что это тощее недоразумение теперь останется рядом с ней навсегда. Несмотря ни на что. Гнать бесполезно.

– Ну и ладно! – пожала плечами она. – Зато у меня появилась подруга. Ведь так?

Лена вскинулась неверяще, потом коротко хохотнула:

– Да уж, это будет что-то с чем-то! Ничего общего в мировоззрениях, характеры абсолютно разные! Ты – наивная идеалистка, на мне пробы ставить негде, как мама говорит! И к тому же я славяночка-блондинка, а ты – стопроцентная картлийка! Ох и намучаемся мы друг с дружкой, чувствую!

– Зато не будет скучно, – легко улыбнулась Зита.

Две девчоночьи ладошки – одна нежная тоненькая, другая крепкая загорелая – со звоном встретились в воздухе.

-=-=-

– Созрела девочка? – дружески хлопнул председателя совета смотрящих одноклассник-положенец. – Молодая, да ранняя! Скороспелка! Борьбой займетесь – или на лыжах покатаетесь?

Председатель недовольно сбросил бесцеремонную руку. Он не любил, когда его хлопали по плечу, и обычно отвечал на это болевым приемом – тоже по-дружески, но чтоб помнилось пару дней как минимум. С положенцем такой номер не прокатывал – здоровый, лапу не завернешь.

– Решу, – процедил он.

Скорее всего, положенец интересовался из мужской солидарности. В подкупольнике уединиться для забав мало имелось возможностей. Спортзал после тренировок рукопашников считался лучшим местом – и мягко, и тепло. Ельник возле лыжной горки… ну, при навыке и там можно было, но быстро. А тренировочным временем спортзала как раз положенец заведовал.

Однако продолжение разговора оказалось неожиданным.

– Решай, я не против, – усмехнулся положенец. – Спортзал твой. Но учти – она маленькая-маленькая, а ничем ты ее не удивишь. Ее все лето лбы из спецназа провожали. Двое. Ты на их фоне, того, не смотришься.

– Точно?

– Точнее некуда, – со странной интонацией сообщил положенец. – Они нашего Джека Подвала за нее забили. Считай, насмерть. Тут, понимаешь, какое дело вышло…

И положенец в кратких матах описал ситуацию с подвалом.

– Дебилы? – не понял смотрящий.

– Дебилы, – поморщился одноклассник. – Ты же знаешь наших коммунальщиков. Ну, что было, то прошло, да и не было ничего, забыли. А она не забыла. Она наших теперь по одному… того. Джек Подвал – ну, с ним понятно, сразу на инвалидность. Так потом еще двое. Один за за другим. А она ни при чем. Понимаешь?

– Нет, – признался смотрящий.

– Брат у меня двоюродный, – неохотно признался одноклассник. – Следующий на очереди. Ну, он так вообразил. Он за город боится выходить. И во двор боится. И в школу мать силой гонит. Он от страха уже, того, не совсем в себе.

– Не понял, – сказал смотрящий, моментально все сообразив.

– Она к тебе ластится, – заискивающе сказал положенец. – Попроси за него, а? Ну что он такого сделал? Они толпой веселились, он просто там был, со всеми вместе!

– Ох вы и… – сказал смотрящий и покачал головой. – Ты что, заявляешь, что Зита их убивает?

– Ты не смотри, что маленькая! – зло сказал положенец. – Плохо ее знаешь! И ее брата тем более! Звери! Сведешь?

– Не вопрос, – сдал назад смотрящий, не желая ссоры с авторитетным одноклассником. – Прямо сейчас.

Через несколько минут он уже объяснял подружке, что вышло недоразумение. Просто недоразумение. Что было, то прошло, тем более что не было ничего. Паренек из коммунальщиков ежился под его рукой, опускал глаза и помалкивал. А девочка спокойно смотрела на положенца.

– Ты – за него? – раздался равнодушный вопрос.

– Я не при делах! – поспешно огрызнулся положенец. – Свёл, дальше сами договаривайтесь!

Смотрящий удивленно следил за одноклассником. Здоровенный парень явно не желал, чтоб его причисляли к напакостившей компании.

– Значит, забыть, как он меня по ногам пинал, чтоб не упиралась? – тихо уточнила она.

– Можешь и меня пнуть, – криво усмехнулся паренек.

– И в подвал потом затащить вдесятером можно?

Ответа не последовало.

– Так, стоп! – решительно сказал смотрящий. – Ничего же не было!

– Ничего, – повторила девочка, не глядя на друга. Потом перевела взгляд на паренька.

– Горбатого могила исправит, – прозвучало тихо, но внятно, и всем присутствующим почему-то стало ясно, что могила – это не оборот речи.

Зита ушла, положенец выругался и увел брата, смотрящий облегченно вздохнул.

На следующий день брат положенца повесился. У себя в квартире, при родителях в соседней комнате.

Председатель совета смотрящих обдумал новость, представил, как у него с Зитой произойдет, э… недопонимание в спортзале после тренировки, как потом он столкнется где-нибудь с девочкой в сопровождении садистов из спецназа, и с удивлением почувствовал, что определенные планы по поводу маленькой, но фигуристой казачки испарилось, как их и не бывало. Подумаешь, скороспелка! Соплюшка же, третий класс, ничего в ней особенного нет! И поздоровался с девочкой издалека, как с большинством знакомых. Она доброжелательно кивнула в ответ.

-=-=-

Аналитик центра контроля ГБ озадаченно разглядывал копию докладной на имя начальника городского управления полиции. Вторая школа. Снова.

– Достал! – определил капитан свое отношение к упертому куратору по режиму из второй школы. – Ты – меня – достал! Думаешь, пожаловался в полицию, а мы не видим? «Госбесы» видят всё! Доведение до самоубийства, да? Маленькой девочкой?! А ничего, что без задокументированных угроз, без группы поддержки? Ты хоть что-то приложил доказательством, кретин? А вот я, если захочу, много чего приложу к твоему личному делу – и я хочу! Думаешь, камеры скрытого наблюдения только по школе натыканы? А у тебя в кабинете, думаешь, их нет? Подарочки алкогольной продукцией от старшаков-насильников на сколько лет каторги тянут, а? Видим, все видим, что в спортзале бывает! А работа два раза в неделю вместо шести? И похрен, что все так делают! На всех персональные дела не заводят! А вот ты – допросился!

Капитан с профессиональной быстротой оформил убойное заключение на куратора и отправил в инстанцию. Потом вывел изображение, поставил крестик на нужном лице и откинулся в кресле с чувством полного удовлетворения от выполненной работы. Подумал, извлек из отработанного материала папочку. Не по их городу папочку, по «Тройке». Судье детского футбольного турнира проломили голову. Элегантно так – комком пластилина, замороженным в гостиничном хладагрегате до состояния камня. Еще и гвоздиков туда натыкали, садисты. Раскрутили на веревочке и кинули из-за угла. Или ударили со спины. Или сверху сбросили. Сам судья не помнит, и вообще до сих пор плохо соображает. Случай вроде бы к Копейке отношения не имеет, да только распоряжался судья именно на матче копейкинской команды. Снисходительно этак распоряжался, копейкинских без сознания с поля выносили. Ну и его вынесли в итоге. И заправляла всем в команде некая удивительная темноглазая девочка. А ее стиль – он чувствуется! Так что капитан усмехнулся и присовокупил к личному расследованию фото судьи. И крестик на нем поставил, естественно. Потом щелкнул по панели архива – и на экране перед ним, как и каждый день прежде, пошла в огненном танце темноглазая девочка.