Точка Выбора (СИ) - Горцев Николай. Страница 38

- И давно она заброшена? - спросил я водителя.

- Ещё в девяностые. Как союз рухнул, такие маленькие деревеньки стали непригодны для жизни. Да в России то же самое было, сколько там таких деревень...

- Да, - задумчиво произнёс я, вспоминая те деревни, которые довелось повидать в таком виде, - Хоть сериалы про Чернобыль снимай.

Перед нами на дороге замаячило сухое поваленное дерево небольших размеров.

- Вот те на! - произнёс водитель.

- Ничего, щас уберу! - сказал я, когда мы к нему подъехали.

Дерево явно притащили из леса неподалёку. Рядом с дорогой был молодняк, а сухое дерево тут вряд ли можно было найти. Подойдя к дереву, я обнаружил на нём прибитый на гвоздь листок бумаги. Оторвав его, я прочитал: «Езжайте обратно».

«Детям что ли заняться нечем?» - мелькнула в голове первая мысль. Но тут же я вспомнил, что где-то уже видел такой почерк. Я не мог вспомнить, где, но этот стиль письма был явно мне знаком. И это было очень странно. Оглядевшись по сторонам, я не увидел никого вокруг. Мои размышления о том, чей же это почерк, прервал хлопок закрывшейся двери автомобиля: водитель вышел и направился ко мне.

- Ну что, помочь? - спросил он.

- Да ладно, сам справлюсь! - сказал я и оттащил дерево на обочину.

Хватая дерево, я обнаружил, что, к сожалению, моему новому телу было куда сложнее нагибаться, чем раньше. Медленно разгибаясь, я почувствовал боль в спине. Но дело было сделано и я вернулся в салон автомобиля.

Мы поехали дальше, но теперь меня донимала тревога. Я осматривал окрестности, пытаясь найти любые следы человека. Но было лето, цвели травы, если кто-то и прошёл по ним, то ветер уже разметал примятую полосу следов и её было весьма сложно заметить. Однако дерево кто-то притащил сюда явно специально. Причём, если я прав на счёт почерка, кто-то знакомый мне. И я не понимал, что это могло значить. «Угроза? Предупреждение? Подсказка? Нет, лучше о таком не думать. Мы сможем выехать на ближайшую трассу и всё будет в порядке.»

Однако этим планом не суждено было сбыться. Проехав деревню мы объезжали такой же заброшенный ржавый элеватор. За ним было открытое пространство поля, в поле был лишь небольшой холмик неподалёку от нас. Элеватор стоял на возвышенности. За элеватором вдруг возникла машина, стоящая с распахнутым багажником. Это был какой-то старый тонированный «ауди» чёрного цвета. Возле багажника двое людей загружали в машину из ящиков… Автоматы калашникова и гранаты.

Завидев нас они встали как вкопанные, однако через пару секунд, переглянувшись, медленно пошли в нашу сторону. Их лица были закрыты чёрными балаклавами, на теле была форма цвета хаки натовского образца и ещё советские разгрузочные жилеты. Они спускались с небольшой возвышенности к нам и очень скоро должны были оказаться рядом с дорогой.

- Чёрт, похоже нацики! - крикнул грузин и надавил на газ.

Машина стала набирать скорость, но по грунтовке она разгонялась очень медленно. Один из людей в балаклавах начал махать руками, требуя остановки, затем выхватил пистолет и побежал в нашу сторону. Второй вернулся к багажнику и выхватил оттуда «калашников».

- Какие ещё нацики? - не понял я.

Однако я тут же вспомнил недавно виденный щит с предупреждением о «террористической угрозе». Бегущий в нашу сторону боец перерезал нам дорогу, но водитель не затормозил.

- А вот хрен вы меня возьмёте! - кричал грузин, когда боец в балаклаве оказался на капоте чёрной волги.

От удара о капот пистолет вывалился из рук террориста. Чтобы не потерять оружие, тот прижал его ногой к капоту.

- Да что они вообще тут делают?! - удивился я, когда машина с оружием осталась позади нас.

- Походу диверсанты, оружие из схрона забирают. - спокойно сказала Валера, обернувшись на второго радикала. Понаблюдав за его действиями, она таким же спокойным тоном продолжила: - Сейчас шмальнут, пригнись.

Мы нагнулись, и в этот момент над головой просвистело несколько пуль и мелкие осколки заднего стекла наполнили пространство салона.

- Аааа, - послышался хрип грузина. - гады!

Я посмотрел в его сторону и увидел, что его сиденье с краю прострелено. Прицельный выстрел с возвышенности под углом прошил сиденье и вошёл в спину ниже лопатки. Между тем сбитый нами боец на капоте дотянулся до пистолета, держась другой рукой за дворник.

- Тормози! - крикну я водителю.

Резко затормозив, он скинул бандита с капота машины.

- Живой? - спросила Валера.

- Ранен. - отвечал грузин, зажимая бок.

Чёрная кровь заливала водительское кресло. Упавший на дорогу боевик начал приходить в себя и подниматься. Осмотревшись, он потянулся к пистолету.

- Вести можешь? - спросил я водителя.

- Могу. - прохрипел тот.

- Дави его. - сказал я.

- Жалко же. - посмотрела на бойца Валера. - Человек всё-таки.

Сзади уже слышался шум мотора старенькой «ауди», а боец так дотянулся до своего пистолета. Медлить было нельзя.

- Дави, а то пристрелит! - сказал я, и водитель включил передачу и отпустил сцепление.

Боевик в балаклаве передумал целиться в машину. Он попытался увернутся и кувырком отпрыгнуть с дороги. Удар пришёлся крылом машины в бок, как раз под рёбра. Послышался крик и звук падения. Густая трава у обочины скрыла тело. Когда мы отъехали от него на несколько метров, он всё же выпустил по «волге» несколько пуль, пара из которых попала в багажник. В то же время сзади набирала скорость «ауди». Ей пришлось замедлиться, проезжая мимо лежащего в траве бойца. Задняя дверь открылась и из неё выпрыгнул другой террорист, с автоматом и рожками патронов в разгрузке. Он подбежал к раненому и склонился над ним. Дверь захлопнулась и машина продолжила погоню. Валера сняла с себя свитер и зажала бок истекающему кровью водителю. «Ауди», конечно же, догнала нас. Поравнявшись с «волгой», она ударила её в борт с такой силой, что раненый грузин просто упал, обессиленный, откинувшись на пассажирское сиденье. «Волга» катилась у самого края оврага, за которым был лес. Я еле успел схватить руль и вывернуть его, чтобы машина не оказалась в овраге. Справа был овраг, за которым зеленел лес. С противоположной стороны дороги — ровная степь и холмик земли. Прямо перед «волгой» резко затормозила «ауди» бандитов, «волга» въехала в неё, разбив ей заднюю фару.

Ещё до того, как наша машина остановилась, у меня в голове чётко вырисовалась картина оптимальных действий. Я был крайне удивлён тому, как мой мозг генерировал идеи и оперировал картиной происходящего в экстремальной ситуации. И я тут же, не раздумывая, принял свой план действий к исполнению. Когда «ауди» прижала нас к оврагу, и обе машины остановились, я успел только крикнуть Валере:

- По возможности уходи. Я прикрою!

Я резким движением открыл боковую дверь, и, пригнувшись, быстро подбежал по краю оврага к автомобилю бандитов. Из задней двери ещё только едва высунулся ещё один боец, но неожиданно для самого себя я не растерялся и навалился с разбега на дверь, зажав ему высунутую ногу и голову. Через крышу я увидел, как открывается передняя дверь авто. Поняв, что у меня мало времени, и что зажатый мной боец ещё некоторое время будет отходить от болевого шока, я открыл дверь, потянул голову бандита на себя и прикрылся его телом, как живым щитом. Это позволило мне бегло осмотреть салон, в который нельзя было заглянуть через тёмную тонировку стёкол. Внутри, к счастью, никого больше не было, кроме вылезающего с водительского кресла экипированного террориста. На заднем сидении валялся пистолет, который выронил мой «живой щит». Я отбросил тело и схватил пистолет.

Вышедший из машины боец сразу заметил меня. В мою сторону из салона просвистели пули, одна из которых попала в дверь машины, и её кинетическая энергия распахнула дверь во всю ширину. Я нагнулся и присел рядом с задним колесом. Неожиданно мне пришла идея стрелять в ноги через дорожный просвет автомобиля. Я захлопнул дверь и резко лёг на землю, вытянув руку с пистолетом под днищем авто. Кожаные берцы бойца двигались в сторону «волги», обходя машину сзади. Я сделал прицельный выстрел. Пуля отрикошетила от дороги рядом с берцем. Его хозяин подпрыгнул от неожиданности и оглянулся, осматриваясь. Заднее колесо «ауди» закрыло мне обзор, и я больше не мог целиться в ноги бандита. Я попытался резко встать, что ввиду неподготовленности тела далось с трудом и не сразу.