Рождество на Ледяной Планете (ЛП) - Диксон Руби. Страница 18

И отлетает от меня в сторону.

Эревен здесь, стоит, возвышаясь над Беком, который лежит растянувшись на снегу. Его обычно спокойное выражение лица полно ярости, а губы приподняты в рыке, обнажая острые клыки.

— Она сказала нет, Бек. Оставь ее в покое.

Бек медленно поднимается на ноги, свирепо глядя на Эревена, будто считает, что вся проблема в нем, а не во мне.

— Как я вижу, она уже забралась в другие шкуры. Эревен, неужели думаешь, она не устанет от тебя так же, как и от меня?

Я взрываюсь смехом. Оба мужчины оборачиваются и смотрят на меня, но я не могу остановиться. Мысль об этом кажется мне полным бредом. Хотя мы с Эревеном близко общаемся не так давно, я узнала, какое у него золотое сердце. Я знаю, он никогда не стал бы меня подавлять, как это делал Бек. С Беком все признаки были на лицо, но я умышленно их игнорировала, полагая, что безопасность мне нужна больше, чем любовь.

Теперь, когда я в безопасности, я хочу большего.

Бек недовольно хмурится, глядя, как я смеюсь. Я пытаюсь остановиться, к тому же у меня сердце выпрыгивает из груди, словно я только что пробежала много миль. Хотя я точно знаю, что мои ноги ни на дюйм не сдвинулись с места. Оно только колотит и колотит, и я прикладываю к груди руку, заставляя себя успокоиться. Бек уже понял нынешнее положение дел. Я вижу это по выражению его лица. Эревен четко дал понять, что не даст меня обижать, а Бек плохо обходится только с теми, кто за себя-то постоять не хочет.

Когда моя бывшая пара поднимается на ноги, отряхивается от снега и уходит, Эревен поворачивается ко мне. Он обхватывает мое лицо ладонями и внимательно меня разглядывает, как будто я нечто ценное, за кого он так сильно беспокоится.

— Клер, с тобой все в порядке?

Я киваю головой.

Он наклоняется и касается своими губами моих, и этот поступок меня поражает. Ша-кхаев приходиться обучать, как целоваться. Я удивлена, что у него уже есть навыки поцелуев.

На самом деле, я удивлена, что он вообще меня целует.

— Не возвращайся, — говорит Эревен, и он кажется таким же запыхавшимся, как и я. — Когда остальные уйдут, останься со мной, в моей пещере.

Мои глаза широко распахиваются.

— Я думала, ты просто притворяешься.

И вот опять мое сердце начинает колотиться. Оно бьется так громко, что, готова поклясться, его все услышат поверх беспрестанно дробившего скалы камнереза Харлоу.

— Притворяюсь?

— Притворяешься, что нравлюсь тебе. Ну, ухаживаниями за мной.

Он хмурится, выглядя расстроенным.

— Так ты, Клер, думаешь, что мы притворялись? Я же просил разрешение ухаживать за тобой. Ты ответила «да».

Господи! Какая ж я дурочка. Он ведь и правда спрашивал. Я просто подумала, что он… ну, делает это из любезности. Не потому, что я ему понравилась. Когда он отстраняется, я хватаю его за руки.

— Постой. Нет, я рада, — он останавливается, а я спешу продолжить. — Я была уверена, что, ну… ты мне нравишься, а ты просто был… любезен.

— Любезен? — он отпускает одну из моих рук и сжимает свою ладонь над своим сердцем в кулак. — Любезен? Когда вижу тебя, мое сердце колотится так сильно, словно внутри моей груди галопом несется дюжина двисти.

Как странно, у меня так же колотится. И я чувствую, как краснею, и вместе с тем меня охватывает радость. Я вроде как… взволнована во всем. Меня аж дрожь пробирает. Интуитивно я прикладываю руку к его груди, покрывая его сердце.

В тот же миг мы оба начинаем мурлыкать.

Часть 7

КЛЕР

У меня перехватывает дыхание. Это кажется невероятным. Более идеального времени и не придумаешь, но это случилось.

Мы резонируем, мы с Эревеном. Мой кхай выбрал его. От удивления у меня отвисает челюсть, а я резонирую настолько громко, что слышу мурлыканье, исходящее из моего горла. Это так… так странно. Странно и, тем не менее, идеально.

Ладонь Эревена накрывает мою, и он прижимает ее к своей груди. Его губы изгибаются в улыбку, и она расширяется все шире и шире, пока он не улыбается улыбкой, растянувшейся от уха до уха.

— Похоже, наши кхаи решили, что мы тянем слишком долго, чтобы сойтись вместе.

Я хихикаю.

— Кажется да. — Я так счастлива. Я чувствую… завершенность. И это не просто резонанс, это Эревен. Кхаи знают, что мы теперь связаны, что должны быть вместе. И это кажется таким правильным. — Поверить не могу…

— Я могу, — заявляет он совершенно серьезно. Он протягивает руку и ласкает мою щеку. — Меня потянуло к тебе с того самого момента, когда впервые увидел тебя. С того самого момента, как ты попала сюда.

С тех пор… но прошло больше года. Даже больше. У меня снова отвисает челюсть.

— Но почему ты никогда ничего об этом не говорил?

— Ты сразу же сошлась с Беком, — он пожимает плечами. — Больше всего на свете я хотел, чтобы ты была счастлива, а с ним ты казалась счастливой.

Я мотаю головой и кладу руки на него. Кажется, я не могу перестать дотрагиваться до него, поскольку обожаю кончиками своих пальцев ощущать его слегка вспотевшую кожу.

— Я сошлась с ним, потому что меня трясло от страха, а он проявил ко мне интерес. Я никогда… не видела тебя, — от этого мне почему-то становится грустно. На мои глаза наворачиваются горячие слезы, и я начинаю плакать. — Господи, как же ужасно это звучит, но ведь это правда. Я действительно не видела тебя, Эревен. Я мало на что тогда обращала внимание. И потратила на него целый год…

— Все, все, успокойся, — говорит он, нежно смахивая мои слезы. — Все случилось так, как случилось, и я ни о чем не жалею, потому что теперь ты моя, и никто не вправе вмешиваться.

Я не совсем в этом уверена.

— Бек…

— Даже упрямству Бека не по зубам резонанс. Он лишился тебя, — наклонившись поближе, Эревен притягивает меня к себе, своим носом касаясь моего. — Ты принадлежишь мне, а я — тебе.

Боже, мне нравится, как это звучит. Действуя импульсивно, я приподнимаю лицо к нему и прижимаюсь губами к его. Он целуется с закрытым ртом, а это значит, что все-таки никогда раньше он не целовался. Ну, я много чего могу показать этому мужчине. Когда его руки обвивают мою талию, я погружаю руки в его растрепанные волосы и легкими покусываниями и взмахами языка я убеждаю его раскрыть губы.

Когда я принимаюсь нежно ласкать глубины его рта, он, явно озадаченный, напрягается и отодвигается.

— Тебе что, не понравилось? — спрашиваю я нерешительно.

Мне кажется, что его щеки покрываются более темным оттенком синего. Неужели он покраснел?

— Мне это слишком сильно понравилось. Я просто не знал…, — его голос прерывается. — Мы можем это повторить? — выпаливает он после секундного размышления. — С языками?

— Мы можем делать это с языками столько, сколько ты захочешь.

И я демонстративно показываю ему, сколько. Я не считаю, что целуюсь лучше всех в мире, но с Эревеном? Это не имеет никакого значения. Он любит каждую ласку моих губ против своих, каждое касание моего языка. Даже тогда, когда сталкиваются наши зубы, все равно это сексуально. Он отвечает с энтузиазмом и вскоре подражает моим поцелуям своими губами и языком, и тогда, когда его губы покоряют мои в манере, от которой у меня перехватывает дыхание и переполняет потребность, я постанываю и полностью в нем растворяюсь. От мощности наших напевающих кхаев наши груди, прижатые друг к другу, буквально вибрируют.

Не только мой кхай напевает. Я чувствую, что от прикосновений Эревена мое тело пульсирует и все больше оживает. У меня такое чувство, словно впервые пробуждаюсь — будучи вместе с Беком ничего подобного не было. Даже не близко. Это все равно что сравнивать лимонад Kool-Aid с вином. Один из них насыщенный с бархатным и восхитительным вкусом, а другой просто… красный. Мои соски под одеждой ноют, и у меня между бедер появляется покалывание, которое ощущается так, словно это лишь вопрос времени, когда кончу. Я хочу этого мужчину, с рогами, синей кожей, острыми зубами и всем прочим. Мы продолжаем целоваться, пожирая друг друга губами.