Рабы Тьмы - Френч Джон. Страница 26

— Это всё, что вы прибыли сообщить мне? — спросил Пертурабо.

Кхалек поднял голову — и опять опустил.

— Да.

— Хорошо, — сказал Пертурабо.

Воздух взорвался воплем. Лучи раскаленной энергии и потоки снарядов пронеслись, пылая, между Пертурабо и Кхалеком. Воин исчез. Пластины брони, плоть и металл превратились в мешанину обломков и пара.

Визор Волька затемнился, чтобы приглушить яростную вспышку света. Пертурабо, ринувшийся вперед сквозь пламя, выглядел размытым пятном. Прочие Железные Воины застыли, не успев сделать выстрел, когда примарх пронесся мимо них.

Катер Кхалека пытался подняться с палубы. Двигатели выкашливали грязные струи пламени. Орудийные установки поворачивались, перемалывая кости и хлопья ржавчины внутри своих механизмов. Повелитель Железа ударил в переднюю часть катера, когда тот начал взлетать. В руках у него не было оружия; молот Крушитель Наковален по–прежнему покоился в руках одного из автоматов Железного Круга; но это не имело значения. Энергия окутывала кулаки примарха, когда он обрушил первый удар.

Броня смялась. Вспыхнули дуги молний. Катер накренился; его нос разлетелся вдребезги, на палубу хлынули масло и загустевшая кровь. Расколотая орудийная платформа подергивалась в остатках креплений. Пертурабо въехал кулаком в рану. Прогремел взрыв. Катер разорвало на части. Осколки заржавленной брони, взметнувшиеся в воздух, ударили в щиты Железного Круга — те устремились на защиту своего хозяина. Облако пламени поднялось вверх, окаймленное густым черным дымом. Вокруг разило обугленным мясом и расплавленным металлом.

Пертурабо вышел из огня; его броня почернела от копоти. Блики пламени плясали по ее краям, и на мгновение показалось, будто доспех сам выдыхает ад.

— Всем кораблям: вступить в бой, — проговорил он; его голос перекрывал затухающее эхо взрыва. — Приготовиться к переходу в варп по моему приказу.

— Навигаторы… — начал Аргонис.

— Мы встретим шторм.

В аугментическом глазу Волька промелькнул внезапный поток тактических данных.

— Повелитель, они выпускают абордажные капсулы и торпеды. — Вольк моргнул; веко опустилось поверх металлической сферы, заменявшей ему правый глаз. Это никак не повлияло на непрерывность потока данных. — Их сотни…

— Выпустить перехватчики, все эскадрильи, — сказал Пертурабо, замедляя шаг, неожиданно замерев. Его глаза были пусты. — Выжгите их из космоса.

VIII

Он открыл рот, чтобы закричать.

Пыль… Он чувствовал вкус пыли… и дыма от полевых костров.

Он попытался встать и посмотреть, откуда прозвучал голос.

Гор Луперкаль стоял рядом с ним, положив руки на перила беломраморной балюстрады. Вспышки двигателей космических кораблей расцвечивали ночное небо над головой. На темной равнине под балконом, где они стояли, перемигивались огни. Ветер колебал пламя факела, горящего в железном креплении под ними.

— Господин… — начал Малогарст.

— Что ты делаешь, Мал? — спросил Гор, не поднимая взгляд.

Малогарст хотел заговорить, но замешкался. Он огляделся вокруг. Коснулся камня балюстрады — тот был твердым, материальным. Он посмотрел на свою перчатку. Пальцы были закованы в серо–белый керамит.

— Ты не должен здесь быть, — сказал Гор.

— Где «здесь», мой господин?

Гор выпрямился, на мгновение нахмурившись. Малогарст понял вдруг, что примарх был облачен не в темно–зеленый Сынов Гора, и не в черный Повелителя Нового Империума. Его доспех был белым — как в давно прошедшие дни, белым — цвета Лунных Волков.

— Это Улланор, Мал, — сказал Гор. — Разве ты не видишь? Это Улланор, и завтра мой отец окажет мне великую честь.

Малогарст посмотрел на Гора. Его лицо было таким же, как… Нет. Оно было как будто сильнее, нетронутое теми заботами, что осаждали его тогда, накануне триумфа. Этот Гор был спокоен — скорее образ того, что должно было быть, чем то, что было в действительности. Он глядел, как ночь заполняет тишину равнины, и он стоял один.

— Магистр войны… — выдохнул Гор. — Меня назовут Магистром Войны, Мал. Завтра, на этом самом месте, мой отец передаст мне командование Великим Крестовым походом.

Малогарст моргнул. Ветер, касающийся его лица, казался реальным. Очень реальным. Словно острый край лезвия, прижатый к коже.

— Он говорит, что Он должен вернуться на Терру. Есть дела, которые требуют Его присутствия. Дела… — слово скользнуло прочь и развеялось по ветру. — Он забирает Рогала с собой.

— Сир…

— Полное командование, абсолютная власть в завоеваниях — моей ли рукой или чужой. Такая честь, Мал, такая демонстрация доверия…

— Сир, я не здесь…

— Вот только почему это кажется пустым — незавершенная задача, с которой надо поскорее разобраться?

Малогарст шагнул ближе.

— Господин, это — не реальность. Улланор был давным–давно. У нас мало времени…

Гор повернул голову. Темное небо содрогнулось, окрашиваясь алым рассветом, а затем — сияющей голубизной. Пылающее солнце взлетело в зенит. Равнина огней превратилась в море лиц среди блеска брони. Балкон сотрясался от поступи Титанов. Ревели боевые рога, разгоняя своим звуком ветер. Вся мощь человечества маршировала и выкрикивала кличи, пока солнце не закатилось во тьму и звезды не осветили красным возвратившуюся ночь, и Гор уже не был облачен в белое с серым, но возвышался мрачным силуэтом — сама темнота, обретающая форму лишь в блеске острых краев и в обрывках теней.

— Малогарст… — выдохнул Гор, и голос его раскатился громом, сливаясь с воплями боевых рогов.

Малогарст отступил назад. Воздух вышибло из легких. Нестерпимый жар опалял его плоть. Напряжение сдавливало кости. Он слышал смех, высокий и пронзительный, разрывающий мысли. А потом Магистр войны отвернулся — черная тень на фоне неба, полного красных грозовых облаков.

— Вы послали эту тень? На какое посмешище вы себя выставляете?

И он засмеялся, но Малогарст слышал пустые раскаты грома.

Броня Гора была вновь белым и серым Лунных Волков, но теперь ее покрывали сажа и потеки крови. Балкон исчез, земля под ногами была зернисто–серой — город, обращенный в пепел огненной бурей.

— Господин, — позвал он. — Господин, послушайте меня. Я — Малогарст. Я ваш слуга.

Гор обернулся к нему. Малогарст едва не упал.

— Ты — ложь. Здесь нет никого. Это — пустошь богов.

Гор поднял взгляд, и вдруг ореол его присутствия словно бы умалился, словно он стал чем–то более похожим на человека. Тени скрылись, оставляя его лицо, дрожащий жар остыл. Красные облака и спирали из пепла замерли. Он посмотрел на Малогарста, и советнику показалось, что в глазах примарха, где только что был огонь, он видит боль.

— Мал?

— Это я, господин, — ответил Малогарст.

— Но ты не можешь быть здесь…

— Господин, вы помните «Мстительный дух»? Ваша рана…

Но Гор лишь покачал головой.

— «Мстительный дух» был давно.

— Нет, сир, — возразил Малогарст. — Это — сейчас. В это самое мгновение вы сидите на своем троне, и я там, с вами. Разве вы не помните?

— Помню… — произнес Гор. — Я помню всё. Я помню, как расходилась земля под первым плугом. Я видел, как первый меч поднимается из воды, остывая после кузницы. Я держал угли умирающего солнца в своей руке.

— Вы были ранены…

— Волк укусил глубоко, но недостаточно глубоко. Лишь царапина, напоминание о том, что у моих братьев тоже есть зубы.

Малогарст покачал головой.

— Рана открылась снова, на Бета—Гармоне. Вы истекали кровью. Вы…

— Я умирал.

— Да, — Малогарст замолчал на мгновение. — Вы всё еще умираете.

Гор не ответил.

— Улланор… — медленно выговорил Гор, и вокруг них облака и пепельный ветер взметнулись на миг и вновь застыли. — Улланор…

— Вы помните? Но тогда вы помните и приказы, что вы отдали?