Любовь не продаётся (СИ) - Доронина Слава. Страница 63

Обняла себя за плечи, будто меня вытолкнули на мороз, и смотрела на Артема взглядом полного отчаяния и одиночества.

— Не уходи… — попросила я, проявляя слабость — Побудь ещё чуть-чуть, — с надеждой в голосе тихо произнесла я.

На лице Артема не дрогнул ни один мускул, но взгляд потеплел. Он шумно выдохнул и возвел глаза к потолку.

— Чуть-чуть, — он сделал шаг обратно и снова оказался рядом. — Подвинься, я немного полежу с тобой, — я высвободила место и кровать прогнулась под весом Артема.

Мне не нужны были ни разговоры, ни его слова, мне просто необходимо было снова почувствовать его тепло. В его объятиях у меня получалось забыть обо всех страхах и неуверенности.

— Ты вся дрожишь, — заметил Артем, прижимая меня к себе.

Я отвернулась к стене, позволяя ему полностью вытянуться и прилечь рядом. Он обнял меня, обхватил за живот и привлек к себе. Его теплое дыхание коснулось затылка, и я почувствовала, как он зарылся носом в мои волосы.

— Ты замёрзла? Тебе снова нехорошо? — спросил он, а я ощущала каждый изгиб его тела и дрожала, да, но совсем не от холода. А от его присутствия и даже лёгкие прикосновения начисто лишали меня последних здравых мыслей.

— Нет, все хорошо, — Артём обнял меня рукой и расслабился, размерено и глубоко дышал.

И уняв несдержанный поток мыслей, я тоже успокоилась и расслабилась. Мы лежали в полной тишине и дышали в такт. Я представляла завтрашний полет и нашу совместную жизнь, как скажу Мише, что уезжаю, вспоминала о том, что буквально месяц назад видела все в беспросветном ключе, а сейчас не представляла как бы повернулась моя жизнь не встреть я Артема. А если бы не его порыв встретиться перед отлетом? Я вновь благодарила судьбу, что давала мне такую исключительно возможность быть счастливой и, закрыв глаза под гнетом всех этих скачкообразных мыслей и тяжелых раздумий, местами таких приятных, я провалилась в сон.

41 глава. Евгения

Никогда не любила прощаться. И никогда этого не делала. Если обстоятельства складывались подобным образом, что я была вынуждена сказать, человеку «Прощай» или «До скорого», я просто уходила молча. С этими словами у меня всегда ассоциировался уход отца из семьи. Нет, он не говорил на прощание никаких слов, но я хорошо помнила тот день и слезы матери. И как наша жизнь резко разделилась на до и после.

Почему именно сейчас думала о том дне, сидя в салоне самолета, не знаю, но на душе сохранился густой осадок от тех горько прожитых годах без него. В глубине души я ощущала себя предательницей, покидая стены дома и Мишу. Сравнивала свой поступок с отцовским. И, тем не менее, прекрасно отдавала себе отчет, что плохие мысли вскоре отпустят меня, а новые переживания, знакомства, работа и светлое будущее вытеснят весь этот непосильный груз, что я постоянно носила с собой. Этот балласт давно необходимо было сбросить, а не зацикливаться на том, что я была кому-то и что-то должна. Вот только с появлением Артема и вспыхнувших чувств к этому человеку от былой уверенности не осталось и следа. Словно я заново родилась и делала в этом мире первые шаги.

Перелет прошел в неоднозначных чувствах. Нет, я не боялась панически высоты. Да, и летать тоже мне показалось совсем не страшной вещью. Но на деле, когда огромная махина взмылила в небо, я сильно зажмурила глаза и вцепилась в подлокотники кресла, вспоминая о маме и Мише, и почему-то перед глазами встали их заплаканные лица, если вдруг я сейчас разобьюсь…

Милая старушка, что сидела от меня по правую сторону попыталась подбодрить, но я все равно думала о том, что она-то уже пожила и будь я на ее месте, тоже не сожалела, если бы разбилась вот так невзначай в преклонном возрасте.

Не в состоянии найти удобного положения, я ерзала на сидении весь полет. Артем же был спокоен и собран, держал меня за руку и каждый раз ободряюще улыбался, когда встречался со мной глазами.

— В первый раз всегда такие чувства, — он приобнял меня и поцеловал в висок.

— Не уверена, что в следующий раз испытаю облегчение, — честно призналась я, возвращаясь мыслями к веренице событий и чувств, что пережила за один день.

Встреча с Ларисой и мой сбивчивый рассказ о вечернем отлете, ее изумление и недоумение, сменяющиеся радостными возгласами и счастливой улыбкой, грустная мама и Миша с Везунчиком. Отец… Вернувшись на несколько часов домой, я застала семейную идиллию и пережила сильный укол стыда, что не порадовалась за них, а ощутила себя виновницей нарушенного счастья. Хоть и не было моей вины в том, что отец ушёл из семьи, а мать столько лет скрывала моего настоящего отца…

Миша воспринял мой отъезд легко, потому что я не стала травить мальчику душу и сказала, что скоро вернусь, пообещала навестить его через несколько дней. Мама рассказала, что два дня тому назад отец вернулся домой и Миша не отлипает от него. Присутствие отца должно было отвлечь его от тоски по мне, и я несильно корила себя за эту маленькую ложь, которая будет лишь ему во благо. За все время пребывания дома, я не проронила ни слезинки. Лишь постоянно сглатывала огромный ком в горле и не знаю почему, но мысленно хотела закончить уже эту муку и ждала, когда за мной приедет Артём. Я собрала совсем мало вещей, да у меня и так их было немного. Взяла самые лучшие на свой взгляд и необходимые. А вот от денег матери отказалась. Моей значки должно хватить на первое время, а там я не собралась все лето сидеть сложа руки. Обязательно найду дело по душе, которое будет приносить достаток. Главное решить вопрос с поступлением. Жилье у меня есть, — я снова подумала об Артёме, и в груди потеплело от этих мыслей.

Вопреки моим ожиданиям, что он приедет за мной на такси, Артем приехал вместе с Эндаром. Тот вызвался нас проводить — и как он сказал — не упустить удобного случая ещё раз со мной пообщаться. Я улетала из родного города словно находилась под воздействием успокоительных препаратов — с легким сожалением и грустью, но при этом нисколько не жалела о том, что приняла такой выбор. И сидя уже в такси рядом с Артемом и направляясь в его квартиру, я смотрела на яркие огни ночной столицы и думала о том, что только таким образом выйдя из своей зоны привычного комфорта и положившись на мужчину, я научусь в этой жизни доверять людям и быть независимой. Обрету самостоятельность и повзрослею.

— Ещё чуть-чуть, — подбадривал меня Артём, когда таксист остановил машину возле огромной многоэтажки.

Я высунулась в окна, оглядываясь по сторонам. Вокруг была чистота и много респектабельных машин.

— Можете заехать на подземную парковку? — попросил Артём.

Таксист лишь пожал плечами и снова тронулся с места. — Хочу сразу закинуть одну сумку в машину, чтобы утром не тащить ее с собой, — сказал уже для меня.

«Утром…» — а я подумал о том, чем буду заниматься одна в отсутствие Артема в таком большом городе, и стушевалась. Хоть и никогда не отличалась робостью, но одна мысль, чтобы сидеть дома в четырёх стенах и ждать его прихода вызывала тоску. Я точно не намерена была становиться его содержанкой и дожидаться своего «покровителя» днями и ночами напролет. Или еще хуже того, он как-то упоминал, что с его ритмом жизни заводить домашнее животное неблагоразумно… Что же я не проводила между собой и Везунчиком параллелей, но… — мельком взглянув в сторону Артёма, я снова поймала себя на мысли, что не смогу стать ни вещью, ни игрушкой, ни тем более зверушкой в его московской квартире.

— Спасибо, — Артём расплатился с водителем такси, и мы вышли наружу.

Я с интересом осматривалась по сторонам и старалась подмечать любые детали, чтобы впоследствии мне было легче ориентироваться одной. Артем взял две большие сумки в руки и уверенным шагом направился вперёд. Я не ощущала в себе уверенности, но и страха перед неизвестностью как такового тоже не чувствовала, наоборот все было интересно, а так же взглянуть на хижину своего спутника.

Мы подошли с Артемом к машине, которую я не сразу угадала. Он открыл заднюю дверь и бросил небольшую сумку на сидение.