Храни Волка. История 1 (СИ) - Фролова Машенька. Страница 15

Первый порыв к сопротивлению удавила в зародыше, но вскрикнуть таки успела.

— Смотри внимательно! — велел он, убирая руку, которой прижимал.

Ничего нового я там не увидела. Достаточно большой горизонтальный шов ниже пупка, под прозрачной пленкой регенератора и медицинского клея.

— Догадываешься, что это значит? — спросил он через несколько секунд.

Помотала головой.

— Тебя выпотрошили. Так что теперь ты — не самка, от которой может быть хоть какая-то польза, хотя бы щенками, а так… никчемная пустышка. Стае Господина твоих родителей такая обуза не нужна. Да и кормить выродку таких слабаков и трусов никто не станет. Так что дома у тебя больше нет, как и стаи. Радуйся, что мой Господин добр. Он мог бы свернуть тебе шею, но решил, оплатить тебе жизнь в приюте, подальше отсюда. Советую забыть имя Хаурес.

Оборотень ухватил меня за плечо и встряхнул.

— Ты поняла меня, пустышка?

— Д-да, господин, — промямлила я.

И надо бы выдавить хоть каплю слез от всего услышанного, но хочется ржать. Пришлось смотреть ему куда-то в область груди, чтобы он не увидел смех, вместо слез.

Грубость его слов явно не вязалась с его внутренним состоянием. Да, дружок, у тебя мерзкая работа, а угрызения совести — отвратнаявещь. Сочувствую, честно! Уверена, что Альфред сегодня-завтра напьется от всего сказанного сейчас. Ему явно было намного хуже от всей ситуации, чем мне.

— И еще, — он опять меня встряхнул, что было бы болезненно, если бы не проделанные усовершенствования этой шкурки. — Господин твоих родителей не желает, чтобы даже имя ваше сохранилось, так что у тебя будет новые фамилия и имя. Забудь, что вообще имела отношения к касте Теней! Теперь ты просто уродливая, безмозглая пустышка, далекая от любого альфы. Поняла?!

— Да, госпо-дин, — едва не прикусив себе язык, прошептала я.

Стальная хватка разжалась.

— Надеюсь, мозгов у тебя больше, чем у твоих папочки и мамочки, которые так глупо сдохли, и даже дочь от позора не уберегли!

Я провожала оборотня задумчивым взглядом. Вот забавно все-таки устроены патриархальные общества. Насилуют мужчины, а позор почему-то на женщине и ее семье. Впрочем, это все лирика. А вот проза жизни в другом. Понятно, что Бек хотели запугать, оттолкнуть от прошлого, о котором я так мало помню. Ясно, что волк стремился придать ее, то есть моей, злости вполне конкретное лицо, то есть свое. Сомневаюсь, что еще кто-то из оборотней станет так говорить с маленькой девочкой. Вопрос: на кой? На кой взрослому мужчине так поступать? Зачем столько ненависти? И главное: зачем пытаться обратить гнев маленькой волчицы на себя? Ведь ясно, что весь визит имел только одну цель — я должна запомнить Альфреда, как врага, как того, кто лишил дома, кто облил помоями погибших на посту родителей…

Логично и то, что маленькая девочка, которая только-только оправилась от ран, этот разговор запомнит. Со временем в памяти останутся лишь самые яркие моменты, то есть имеется немаленький шанс, что через пять-десять лет она бы помнила лишь оскорбления от Альфреда, а не то, что это ему приказали. И как ведь речь построил, волчара! Я даже восхитилась. Оскорбления, которые ни один оборотень не простил бы, умерших едва ли не в предательстве клятв объявил. Упомянул, что сохраненная жизнь — милость бывшего Господина моей семьи. Еще бы вспомнить, кто это такой. Приют, новое имя, то есть наследство родителей, деньги — тю-тю. И все это вместе с болью и страхом. Тут и вздернутая тряпка до подбородка в масть, чтобы я его еще и с насильниками ассоциировать стала. А последнее высказывание было еще и намеком, мол, не быть тебе Тенью. Хотел, чтобы держалась подальше от альф, а значит и от всего опасного. Уберечь хотел. Гений! Герой! И… гамадрил… кто ж так клиента «обрабатывает»? Бек тебя бы убивать пришла через десяток лет, учитывая злопамятность оборотней.

Эх, отличный мужик этот Альфред, замороченный на прошлом и на собственном кодексе чести, но кто не без греха? Если я успею вырасти к тому моменту, как тебя прибьют, будем дружить. Возможно, не только умами, но и телами.

Ладно, шутки в сторону. Я встала, одернула балахон, и пошла обследовать палату. Как оказалось, в шкафу имелась приличная спортивная сумка с вещами. Не моими, а новыми, еще с бирками.

Глава 4. Ребекка

Глава 4

Ребекка

Следующие девять дней и восемь ночей можно назвать «временем открытий чудных». Для начала стоит отметить, что привычные мне градации и сетки оценки магических способностей на Нифре (самоназвание мира, куда меня забросила воля Великой) можно смело отправлять в топку. Тут, точнее именно в этом теле магия работала совершенно иначе. К примеру: привычный и знакомый Локатор в симбиозе с Маяком превращался в весьма качественную систему прослушки. Разумный, попадая в зону Локатора, сам того не ведая запускал Маяк, а вот он передавал мне некий аналог звуковой дорожки. Почему «аналог»? Да потому что иногда, вместе со звуками в мозг приходила и картинка.

И так со всеми моими способностями. Каждую можно было комбинировать с чем-то, что в свою очередь приносило совершенно неожиданный результат. В первую же ночь после окончательного пробуждения, я как раз экспериментировала, запустила волну Локатора, а следом и Правку (что, вообще-то, было невозможно в других мирах) а тут сработало. Четко показав, что за две палаты от моей кому-то плохо. Бешеный пульс и явный сигнал боли от внутреннего кровотечения.

Распахнула глаза, и направилась на пост сестры за водой. А на обратном пути свернула «случайно» не к своей двери. Собственно, так я познакомилась с первой сверстницей. Илия Шона, милейшая девочка-кошка, тринадцати лет. Правда, познакомились мы с ней под вечер следующего дня, когда ее перештопали. Илия распросила сестер, как узнали, что ей стало плохо, те указали на меня.

В итоге у меня появилось отличное прикрытие облазить весь «детский» корпус вдоль и поперек. И набросить свою сеть, конечно. На следующий день я в наглую уперла из кабинета врача, пока тот брал у меня уже третью порцию крови, пластиковую коробку с канцелярскими гвоздиками. Это оказалось просто и не требовало особых навыков, лаборант просто отвернулся к стеллажу, а я схватила коробку и сунула в карман кофты, наброшенной поверх медицинской робы.

Дальше, дело техники. Разделить гвоздики на две кучки. Вложить в металл плетения Маяка и Локатора. И разбросать кустарные следилки по кабинетам, коридорам, курилкам и подоконникам.

Мне катастрофически не хватало информации, а с ребенком после психологической травмы никто разговаривать не желал, да и врали скверно. Даже мальчик-психолог, присланный Руном, врать не умел совершенно. А я не настолько дура, чтобы поверить что три порции моей кровушки за утро, и это только одно, взяты для моего благополучия.

И как оказалось, моя паранойя в очередной раз зорко бдит. Рун приметил мою, можно сказать, мгновенную (для такого возраста) регенерацию и быстренько провел какие-то опыты. И выяснилось, что таки да, моя кровушка обладает прямо эффектом амброзии, особенно для оборотней. Первый же подопытный ощутил облегчение от введения сыворотки из моей крови уже через два с половиной часа. Вот тут-то Рун и взялся за меня вплотную. С одной стороны меня кормили, как на убой, закалывали витаминами, как племенную кобылу перед выставкой, а с другой с каждым днем откачивали все больше крови.

У меня ушло три дня слежки за Руном, чтобы узнать, что восемьдесят процентов моей крови уходит больному в другом корпусе. Оборотню, некоему Вальтеру Хауресу, брату того самого супер-пупера, что решил отправить меня в приют. Я оценила иронию судьбы, и даже рассмеялась, когда услышала тот разговор доктора со своим замом. Врач докладывал начальству, что «мистеру Хауресу» легче. Да, не на много, но динамика положительная есть.

И да, только из-за этого я, будучи, уже полностью здоровой, находилась в Госпитале. Таблетку от всех болезней нашли, блин. Как не прискорбно, но на Нифре это было привычной практикой. Кровь оборотней могла излечить многие болезни людей, к примеру. Или же кровь вампиров часто применялась для анестезии, в тех же полевых условиях. Медики тут научились варганить сыворотки из крови чуть ли не на коленке, и тут же вводить больным. Чем Рун и занимался, накачивая братика пупера разными сыворотками, но такого эффекта, как с моей кровью, раньше не было. Под вечер третьего дня к Руну в кабинет завалился Робин и уже знакомый мне Альфред. Пока Робин грозил страшными карами гению медицины, Альфред проводил к моей двери, оставшегося за порогом кабинета, мужчину.