Под зенитом (ЛП) - Кемп Шеннен Крейн. Страница 37

Используя остатки сил, я в последний раз оттолкнулась от кирпичной стены пальцами ног, надеясь, что это приведет меня к Месту Назначения.

Мои холодные пальцы соприкоснулись с решеткой передо мной, и как только я обернула их вокруг металла, я почувствовала воздух прямо надо мной. К сожалению, я все еще была зажата.

Сколько иронии в том, чтобы утонуть всего в нескольких сантиметрах от поверхности воды. Жаль, что я не могла насладиться этим с наружной стороны препятствия.

Держась за решетку как можно крепче, я попыталась оттолкнуть ее в сторону.

К сожалению, это случилось в тот самый момент, когда мое тело сдалось, и когда решетка начала скользить, мой мир почернел.

Глава 22

― Клянусь, я видел это, ― услышала я голос Така где-то вдалеке.

Его голос был приглушенным и отдаленным, но он точно принадлежал ему, и я задалась вопросом, выдумывала ли я это снова или мне позволили услышать их голоса в последний раз, прежде чем уйти навсегда.

Я со всей остротой осознавала, что все мое тело пульсировало, а голова раскалывалась, но на данный момент мне было плевать на боль в теле, потому что я, наконец, могла дышать. Каким-то образом мне удалось пройти сквозь решетку, хоть я и не помню, как это сделала.

Судя по последнему воспоминанию, я не должна была завершить задание. Я была зажата между кирпичными стенами и совершенно лишена воздуха. От всего сценария попахивало плохим концом.

Тем не менее, я здесь, в каком-то нечетком темном месте слушаю голос брата. Хотя мое тело сильно болело, услышать его голос стоило того, чтобы пройти через все эти невыполнимые задания.

― Сын, я ничего не видел, ― ответил мой папа, его голос звучал немного ближе, чем голос Така.

― Я видел, как двигались ее веки, пап, ― настаивал Так.

Его голос терял неясные очертания и становился резким и четким.

― Иди, приведи маму, ― сказал папа, и через секунду я услышала его отступающие шаги.

Так вот оно что? Я получила возможность увидеть всю свою семью перед уходом? Может быть, переход не будет столь травмирующим, как я думала. Где-то глубоко внутри меня я хотела, чтобы Хейден тоже был частью моего приветственного собрания (или это больше похоже на прощальное собрание?), но я провела с ним много времени за последние несколько дней. Могу понять, если он не хотел видеть меня снова.

― Айла? ― позвала меня мама, и вдруг я почувствовала, как ее рука коснулась моей.

Этот жест, по правде, причинил слабую боль, чего я не ожидала, и это заставило меня вздрогнуть.

― Вы видели? ― недоверчиво спросил Так.

Я приподняла уголок рта, намекая на улыбку в ответ на выходки брата. Удивительно, что самый маленький жест с моей стороны показался ему таким интересным.

― Она улыбается! ― практически выкрикнула мама.

Очевидно, колоссальная попытка улыбнуться сильно вымотала меня, и я позволила себе стереть ее с лица. Если я не могу удержать улыбку, каким образом мне открыть глаза? Я справилась с шестью невыполнимыми заданиями под руководством невыносимого человека, практически не вспотев, а теперь даже не могу улыбнуться?

― Детка, ты меня слышишь? ― спросила она.

Несмотря на усталость, которую я чувствовала, я медленно открыла глаза, гадая, на что будет похож мой рай, и волнуясь, что увижу свою семью в последний раз.

Ослепительные белые огни прямо надо мной заставили меня вздрогнуть, как только я открыла глаза, что, в свою очередь, причинило боль моей голове, поэтому я быстро закрыла их снова.

― Она очнулась. Она действительно очнулась, ― сказал папа, его голос звучал так, словно он растрогался из-за этого откровения.

Эмоции в его голосе заставили меня пожалеть, что я не могу сделать что-то более впечатляющее, чем просто открыть глаза на две секунды. Я хотела сесть и обнять его или сказать, чтобы он перестал волноваться, потому что теперь я в порядке и буду присматривать за ним с небес. Вместо этого я постаралась снова открыть глаза, решив больше их не закрывать.

Все вокруг было расплывчато, свет был слишком ярким, а лица моей семьи казались слишком усталыми и обеспокоенными. Каждый из них выглядел так, будто не спал годами, но все равно был счастлив. Я понимала это чувство. Несмотря на усталость, я чувствовала себя потрясающе, потому что могла, наконец, снова их увидеть.

― Айла, ты меня слышишь? ― медленно спросила мама, ее голос казался слишком громким из-за головной боли.

Я попыталась сказать ей, что я в порядке. Я открыла рот, чтобы произнести эти слова, но ни звука не вышло. Просто это было слишком утомительно.

Но от ощущения, что я рядом с ними, в животе распространялась приятная теплота. Глаза светились, несмотря на темные круги под ними.

― Не утомляй ее, Молли, ― сказал папа, ни на миг не отводя от меня глаз. ― Они сказали, что она будет быстро уставать, когда проснется.

Я моргнула несколько раз, пытаясь прояснить зрение. Было странно снова видеть родителей, когда я думала, что они ушли навсегда, но еще более странно, что они говорят обо мне, когда я лежу прямо перед ними.

Похоже, двигать глазами ― единственное, что я могу сделать, не теряя сознания, поэтому я начала блуждать взглядом по комнате, которая никак не была похожа на райскую. Я пыталась понять, что у меня перед глазами, и внезапно начала сомневаться, что умерла.

Я лежала в больничной палате с жужжащими и пищащими машинами вокруг меня. Запах был стерильным, а свет ― слишком ярким, но это определенно был не рай.

Ничего в этой ситуации не имело смысла. Если я не умерла, где я была до этого? Я застряла в каком-то чистилище, пока мое тело решало, умрет оно или нет? И кто тогда Хейден? Ангел смерти?

Мой разум был переполнен вопросами, и ничто, казалось, не имело смысла. Я хотела спросить родителей, что происходит, но не могла даже сформировать предложение. Может быть, я умерла, и вот так выглядел ад ― всевозможные вопросы, на которые невозможно ответить.

Пытаясь отбросить разочарование в связи с неспособностью контролировать голос, я решила проверить остальные части тела.

Потребовалось немного усилий, и мои кости к тому же казались одеревеневшими, но я смогла немного пошевелить пальцами рук и ног. Кажется, я в состоянии двигать всеми мышцами, мешала только усталость.

― Так, иди разбуди доктора, ― сказал папа.

Разбудить? Если сейчас поздняя ночь, это объясняет усталые взгляды на лицах моей семьи. Как долго я была без сознания? Я разбила машину в довольно поздний час, так что на самом деле могло пройти сколько угодно времени. Два часа, может четыре или пять, перед тем как взошло солнце?

Когда Так скрылся из виду, я попыталась поднять руку, вспомнив ужасную сцену в кабине пикапа после того, как он разбился. Там было так много крови. Как, во имя всего, я пережила это и как я выглядела сейчас?

― Милая, просто попытайся отдохнуть, ― сказала мама, взглянув на мою руку, которую я отчаянно пыталась поднять.

Я знала, что она права. Я знала, что мне нужно успокоиться, но я должна была увидеть, изуродовано ли мое лицо или случилось ли что-нибудь еще, столь же ужасное.

На это ушли все мои силы, но мне удалось поднести руку к лицу, нащупав там поврежденную кожу. Я осторожно провела пальцами по месту, которое причиняло мне наисильнейшую боль: по левой стороне лба, прямо у линии волос. Мои глаза расширились, когда я почувствовала, как жесткие швы пробиваются через мою кожу, и в следующую секунду мама схватила мою руку и оттащила ее.

Как я выглядела и почему не могла говорить? Пострадала ли я на всю жизнь из-за этой глупой собаки на дороге? Нужно было просто подождать, пока не вернусь домой, чтобы послушать свой новый диск. Мой разум мгновенно наполнился еще большим количеством вопросов, и у меня вдруг закружилась голова, как будто моя больничная койка внезапно повернулась в сторону и собралась скинуть меня на пол.

― Просто расслабься, ― успокоила меня мама, подняв взгляд на отца, который, в свою очередь, посмотрел за занавеской на кровать рядом с моей.