Отважный герой, нежные поцелуи - Грегори Джил. Страница 56

Когда голова у нее закружилась, Уэйд отпустил ее и поднял голову.

– Годится вместо разговора?

– Это… вряд ли… может смягчить… – прошептала она. Губы у нее распухли и были горячие. И одинокие – без его губ. Но все равно она не потянулась к нему, не показала, как ей хочется, чтобы он еще раз поцеловал ее. Потому что это похоть. И ничего больше. С любовью это не имеет ничего общего.

– Вы ревнуете к Дрю? И из-за этого вы и устроили эту демонстрацию? Испугались, что я поцелую его, пожелав доброй ночи, что мне это понравится больше, чем целоваться с ва…

Он прервал ее монолог новым поцелуем. Этот поцелуй оказался еще более пылким, глубоким, алчным, чем первый. Когда Уэйд оторвался от ее губ, колени у нее дрожали, сердце сильно билось, и она покачнулась в его объятиях.

Уэйд сжал ее крепче. Лицо его было совсем близко.

– Да, я ревную вас к Рейли, – сказал он. – Ревновал всякий раз, когда он танцевал с вами, прикасался к вам, вызывал у вас улыбку. А это было чертовски часто.

– М-мужчины. – Дрожа, она облизнула губы и попыталась говорить твердым голосом. – Вечно вы боретесь за землю, за золото, за женщин. Точно собаки за кости. Впрочем, это ничего не значит. Вы совершенно мной не интересуетесь…

– Вы меня не слушаете. – Руки Уэйда скользнули вниз, прижали ее руки к бедрам, а затем он рывком притянул ее к груди, так что она задохнулась. – Будьте внимательны.

Он снова провел губами по ее губам. На этот раз поцелуй оказался ласковым, как летний ветерок. Нежным, как утренняя заря. Губы Уэйда изучали ее губы, наслаждались ими, упивались.

– Вино из самбука, – пробормотал он в конце концов. – Для леди, которая не пьет спиртного.

– Я не пьяна, – слабо прошептала Кэтлин. По крайней мере не от вина. От любви. Помоги ей небо! Она скорее умрет, чем скажет ему, как его любит, как ее сердце жаждет того чего не бывает. Она отчаянно старалась сохранить остатки гордости, ее единственной защиты.

– Вы должны… отпустить меня. Вряд ли мы можем… оставаться здесь… весь вечер…

– Чертовски жаль, что не можем. Сдается мне, что пройдет много времени, прежде чем вы уясните себе наконец, что я вами интересуюсь. И по правде говоря, – мрачно добавил он, – больше, чем надо бы.

– Что бы это значило?

Он поднял руку и, легко коснувшись ее щеки, прочертил линию по ее изящному подбородку и шее. Кэтлин, дрожа всем телом, старалась заглушить семена надежды, которые пытались прорасти в ней.

– Я вычислил, что, когда дело касается мужчин, вы склонны впадать в беспокойство, – сказал Уэйд. Он глубоко вздохнул. – И из этого есть только один выход. Мы с вами поженимся, так что я смогу…

Он осекся, потому что увидел, как она побледнела.

– В чем дело? – требовательно спросил он. – Что случилось, черт побери?

– Ни слова больше, – выдохнула она. – Если вы скажете, что собираетесь заботиться обо мне, я закричу.

– А что тут такого? Ведь нужно, чтобы кто-то о вас заботился, – мрачно сообщил он. – Посмотрите, сколько раз вы попадали в неприятное положение, с тех пор как приехали сюда, – то Оттер Джонс, то Херли Биггз и бандиты, не говоря уже обо всех тех мерзавцах, с которыми вы встречались в прошлом. А теперь еще этот Рейли. – Он скорчил гримасу, и на лице его появилось решительное выражение. – Я буду заботиться о вас, Кэтлин, только так и может быть. Риз хотел, чтобы я…

– Пустите меня! – закричала она. И оттолкнула его. – И никогда больше не прикасайтесь ко мне!

Уэйд порадовался, что скрипичная музыка, смех и разговоры, доносившиеся из гостиной, были очень громкими и ее крик потонул в этих звуках. Она бросилась к двери, но он схватил ее.

– Стойте, Кэтлин.

Он с легкостью, обняв гибкий стан, привлек ее к себе – так близко, что ее светлые волосы, уложенные в аккуратную прическу, коснулись его подбородка.

– Опять убегаете? Вы думаете, что так можно ответить на все вопросы? Почему бы вам не остаться и не принять бой?

– А здесь не из-за чего принимать бой. Я не выйду за вас замуж.

– Еще как выйдете. Этим мы уладим все наши проблемы… ох!

Без всякого предупреждения она подняла обутую в шелковую туфельку ногу и ударила его в голень.

Уэйд сердито посмотрел на нее и выпустил из объятий, хотя пальцы его еще сжимались вокруг ее запястья.

– Для чего вы это сделали?

– Я просила вас ни слова больше не говорить, – с трудом выговорила она, потому что в горле у нее застрял не дающий дышать комок. – А вы не послушались. Продолжаете болтать, и то, что вы говорите, только еще больше все портит!

– Ну а как я могу сделать вам предложение, если я должен молчать?

На мгновение Кэтлин пожалела, что не взяла с собой «дерринджер» – можно было выстрелить в Уэйда. Или в себя. Сознание ее было затуманено вином и негодованием, но она старалась выглядеть спокойной, чтобы не показать ему, что вокруг нее наподобие темной дымки сгущается отчаяние.

– Скажите еще раз, почему вы надумали жениться именно на мне? – Лицо ее было бледным. – Потому что обещали моему отцу присматривать за мной?

– Это верно.

– И потому что вы всегда держите слово?

– Это верно.

– И потому что нам все равно придется вместе жить на ранчо какое-то время?

– Да, и…

– Потому что не возражаете против того, чтобы мы с вами спали?

– Думаю, вы хорошо знаете ответ на этот вопрос. – Глаза его стали темными, как кобальт, и он вновь привлек ее к себе. – Во всем этом есть здравый смысл. – Его рука двинулась к ее подбородку, но Кэтлин ударом отбросила эту руку.

– Ах, здравый смысл! – Голос ее дрожал. – Это причина для вступления в брак, да?

– Ясное дело. – На щеках у него заходили желваки. Какого черта ей от него нужно? – Если вы остановитесь и логично поразмыслите об этом, вот как я, вы согласитесь…

– Лучше я выйду замуж за взбесившегося скунса, чем за вас, Уэйд Баркли! – Ярость в ее глазах вспыхнула искрами яркого зеленого огня. Уэйд почувствовал, что она дрожит всем телом.

– Не объясните почему?

– Потому что я знаю только одну причину для вступления в брак – любовь. Вы меня слышите? Любовь! Если бы мы любили друг друга, я бы вышла за вас. Но я выйду замуж только по любви. Я не буду вашей женой потому, что вам меня жаль, или потому, что вы обещали моему отцу заботиться обо мне, или потому, что вам кажется, будто мне нужна защита, – я слишком люблю вас, чтобы позволить…

Кэтлин в ужасе осеклась. Какое-то время она только и могла, что смотреть на него, от огорчения утратив дар речи. Почему, ну почему она вышла из себя, дала волю своему глупому языку?

Если бы только можно было взять свои слова обратно… Вид у Уэйда был ошеломленный. Он замер, как если бы она ударила его ножом. – Вы… любите меня?

На глаза ее навернулись слезы, и она сжала кулаки.

– Такая уж я дура, – пробормотала она, и в каждом слове ее звучала горечь. Нужно уйти из этой комнаты. – А теперь позвольте мне пройти…

Но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ввалились три девчушки.

– Прячься скорее! – крикнула было Бекки, но тут она и двойняшки Моргенсен остановились, воззрившись на Кэтлин и Уэйда.

– Кэтлин, Уэйд! – Девочка вспыхнула, рассмеялась, каштановые волосы упали ей на глаза. – А мы играем в прятки!

– Нам нужно спрятаться! – объяснила Кэти Моргенсен.

– От Джимми Поттера! – добавила Бриджет.

– Бекки! – Кэтлин опустилась на колени подле сестры, а двойняшки спрятались за креслом с подголовником, стоявшим у окна. – Дорогая моя, у меня разболелась голова. Я хочу попросить мистера Рейли отвезти меня домой сейчас же.

– Ой, Кэти, как можно! Перед ужином!

– Да, дорогая, но… но ты можешь остаться, – успокоила Кэтлин девочку. – А потом Уэйд привезет тебя домой.

– Кэти, что случилось? У тебя такой вид, будто ты сейчас заплачешь…

– Ну что ты, глупышка, со мной все в порядке. Мне просто нужно лечь спать. До свидания, милочка.

Она быстро обняла сестренку и, выскочив за дверь, стремглав пробежала через холл. Жгучие слезы обжигали ей веки. Когда она в последний раз взглянула на Уэйда, вид у него все еще был ошарашенный, а три девчушки подбежали к нему, прося их получше спрятать.