Лед - Дёрст Сара. Страница 21

— Все мунаксари путешествуют в одиночестве. Надо следить, чтобы нас не заметили…

— И все мунаксари опаздывают к рождению, — прервала его она. — Ты сам мне это сказал. Я могу помочь. Вряд ли мы будем успевать на все-все роды, но все равно положение исправится.

Он медленно кивнул.

Касси почувствовала, как у нее облегченно расслабились плечи. Он очень, очень хотел спасти медвежат. Он согласится. Вместе они смогут это сделать.

— Ты уверена, что хочешь заниматься этим? — спросил он. — Тут есть свои риски. Как только мы выйдем за стены и я перестану тебя касаться, мое волшебство не будет действовать. Если мы разлучимся…

— У меня есть мое снаряжение, — ответила она, похлопав по рюкзаку. — Если понадобится, я смогу целую неделю провести во льдах.

Весь ее опыт, все ее навыки, все ее образование будто готовили ее к этой задаче. Она сможет напрямую помогать полярным медведям, вместо того чтобы писать статьи и получать гранты. Если он согласится.

Мотая огромной головой, он изучал карты, документы, таблицы с числами.

— Если это поможет… Все полярные медведи будут тебе благодарны. Я буду тебе благодарен. — Он прислонил голову к ее животу, и она обвила руками его шею. Повеселев, он добавил: — Впрочем, это очень противоестественно.

— Ага, так мне сказал говорящий медведь.

Он опять засмеялся, и его мех затрясся.

— Меня уже много дней никто не высмеивал.

— Не все коту масленица. Касси вернулась домой.

Он мягко проговорил:

— Ты не представляешь себе, как я счастлив.

Она почувствовала, как теплеют ее щеки. Она бы могла воспарить к самому потолку.

— Какая романтика, — ответила она.

Он прикрыл морду лапой, изображая смущение.

Касси открыла следующую папку, она хотела показать ему все, что у нее было.

— Смотри, вот все последние номера меток, которыми отметили медведей специалисты из группы по исследованию полярных медведей Международного союза охраны природы.

— Пойдем, — сказал он, ткнув ее носом. — Завтра нас ждет долгий день.

Касси широко улыбнулась. Они пойдут на лед, вместе. Отложив папку Международного союза, она пошла с ним рядом, мимо резных стен из глубокого синего льда и вверх по лестнице, освещенной свечами.

— Знаешь, у меня был номер, который я выбрала специально для тебя: А505, Аляскинский.

— А505, - повторил он.

— Я думаю, ты бы очень мило смотрелся с биркой. Почти серьга. — Она потянула его за пушистое ухо. Она просто не могла не трогать его; прикосновения напоминали ей, что он настоящий. — А подумай о зеленых чернилах на деснах. Очень привлекательно.

Как обычно, он ждал в коридоре, пока она готовилась ко сну. Как только Касси скользнула под одеяло, она задула свечу. Все погрузилось во тьму, и она услышала топот медвежьих лап, а потом звук человеческих шагов. Продавился матрас: он залез на кровать рядом с ней.

Она выспалась впервые за пять ночей.

Касси проснулась первой. Ее щека лежала на его голой груди, гладкой и человеческой. Рука ее покоилась у него на животе. Так она лежала долго, слушая, как он дышит. Ее муж. Она протянула руку во тьме и легонько прикоснулась к его лицу. Ее пальцы прошлись по подбородку и застыли у губ. Она никогда не целовала его. Интересно, каково бы это было.

Она почувствовала, как он ворочается, быстро отдернула руку и перекатилась на свою сторону кровати.

— Готов патрулировать льды? — спросила Касси и почувствовала, как зашевелились простыни и поднялся матрас: он встал. — Мы ведь идем вместе?

Легкий ветерок пробежал по лицу Касси. Когда он заговорил, голос его был глубоким, медвежьим.

— Разумеется, о бесстрашный лидер.

Она заулыбалась.

Касси услышала, как открылась дверь, и подождала, пока она закроется, прежде чем найти и включить фонарик. Она быстро натянула на себя полное экспедиционное снаряжение: штаны из мембранной ткани, муклуки, все — и потом встретилась с Медведем у парадного входа в замок. Вскоре они уже неслись по льду.

Перед ними расстилалась Арктика, вся в синих тенях, широкая, точно Сахара. Касси склонилась к шее Медведя: ветер слишком сильно хлестал ей в лицо. Это было прекрасно. Это было великолепно. Это было… слишком медленно. Она крикнула ему в ухо так, как кричат погонщики собак: пошел, пошел, пошел!

— Очень смешно, — ответил он и побежал быстрее; пейзаж по сторонам превратился в расплывчатое пятно. Глубокая синева зимней ночи растянулась сплошной полосой неба и льда, и Касси радостно закричала. Да! Она летела! Полуденная набрякшая луна висела у самого южного горизонта. Касси помахала ей.

Медведь прыгнул через хребет. Касси со смехом вцепилась в его мех и сжала бедра вокруг его туловища, чтобы не упасть. До чего ей это нравилось! Почему им раньше не пришло в голову так сделать?

Она прищурилась на темную белизну. Где-то вдали, далеко-далеко, крутилось северное сияние, искрясь зелеными и белыми вспышками. Если верить эскимосской легенде, полярные огни были танцующими душами умерших. Интересно, подумала Касси, а не туда ли отправляются потерянные души — те самые, которых упустили мунаксари, те самые, которых они должны были передать новорожденным. Не глупи, сказала она себе. Эти огни — электрически заряженные частицы, возникающие, когда солнечные лучи входят в верхние слои атмосферы, а не жизни, парящие в воздухе. А души уходят… Она понятия не имела, куда уходят души. Может, и в полярное сияние. Медведь однажды сказал, что они теряются. Может, если у нее будет достаточно данных, она сможет не только проложить маршруты рождений, но и узнать пути, куда уходят мертвые. Разве не шикарное получится исследование! Но не стоит забегать вперед. Сначала надо посмотреть, сработает ли ее план.

Первый путь должен был отвести их через Ланкастер в Гудзон, а потом дальше, на восток к Девисову проливу. Когда они вышли к проливу Ланкастер, Медведь крикнул, что чувствует зов. Касси вцепилась покрепче, и он огромными прыжками поскакал через горные хребты, с хрустом приземляясь на ледяные пластины.

Медведь остановился без предупреждения, и Касси влетела в его шею.

— Держись, — сказал он ей. — На первый раз мы спешить не будем.

Схватившись за мех на его загривке, Касси открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет в виду.

Он вошел в сугроб.

Снег вокруг них растаял, точно мираж, проскользнул сквозь их тела, и Касси вздрогнула. Через несколько секунд она ощутила на лице дуновение теплого воздуха. Половина ее тела находилась в медвежьей берлоге; другая половина была замурована в плотно спрессованный снег. Она слышала, как медведица тяжело дышит в темноте. Никогда еще ей не случалось быть так близко к рожающей самке, тем более в дикой природе. Да и до нее вряд ли кто-то это испытывал. До чего удивительно. Просто невероятно.

Это была магия мунаксари. Именно поэтому он и обладал этой силой: приходить к медведям, когда они рождались или умирали. Все волшебство происходило лишь для того, чтобы случались такие моменты.

— Настало время. Появляется, — прошептал Медведь.

— Я не вижу, — ответила она, тоже шепотом.

Но внезапно она точно прозрела. Появилась белизна: мех и лед. Видимо, Медведь поменял ей зрение. Он поменял ее тело — так же, как и когда не давал ей замерзнуть в снегах.

Медведь сделал шаг вперед и положил морду на живот медведицы. Касси тоже извернулась, чтобы быть поближе.

— У тебя есть душа? — прошептала она.

— Смотри.

Медведь открыл пасть, и оттуда каплей воды выпала тень. Она исчезла в огромных курганах меха. Касси затаила дыхание. Нечто крохотное и мокрое (детеныш!) выскользнуло, извиваясь, из материнской утробы. Медведь сказал мягко:

— И вот так мы делаем детенышей.

— Это… это чудо. — Другого слова у нее не нашлось. Медведь сотворил чудо.

Малыш мяукнул. Он вслепую карабкался по маминому меху, а та облизывала его, и ее язык накрывал младенца целиком.

Медведь молча отступил назад. Они скользнули через плотный снег. Касси почувствовала, будто ее сейчас расплющит, и попыталась сохранять спокойствие. Медведь никогда бы не причинил мне вреда, сказала она себе. Оказавшись на воздухе, девушка шумно втянула воздух. Она вся тряслась.