Новогодняя Шпионка (СИ) - Дмитриева Марина. Страница 7

Как можно ногти наращивать?! И зачем?! Чертовщина какая-то.

— Это совершенно бесчеловечно, в новогоднюю ночь держать девушку запертой. Так даже… даже… даже американцы не поступают.

— Тебе виднее, шпионка.

Беспрерывное женское дребезжание отвлекало от размышлений, я ведь так и не придумал, что мне делать с этой неизвестно откуда появившейся развратной Снегурочкой. И пока мои мысли находились в коматозе, дружок в штанах диктовал свои условия: «ВЗЯТЬ!»

— Выпустите меня! Инквизиторы в средние века и то были милосерднее.

— В средние века тебя бы уже давно сожгли на костре, шпионка.

— И не мечтайте, сначала вас лишат всех званий, а потом еще вывернут из вашей зарплаты деньги за мой испорченный маникюр. То, что вы военный-здоровенный, не дает вам права обижать девушек.

Хотелось чем-нибудь заткнуть ей рот… на ум приходил только один способ, причем довольно приятный. Черт! Придётся опять голову в сугроб совать!

— Отставить разговорчики!

— Куда отставить?!

— За губами их держите!

Блин, губы… Ярко-алые, влажные, манящие. Да что ж такое, Лешка?! Все мысли ниже пояса. Но о чем еще можно думать, если последняя женщина у меня была полгода назад, по пьяному делу не смог отказать не очень-то красивой знакомой знакомой моего знакомого. А тут такая сочная, прелестная, полуголая… Взять, срочно, немедленно!!

Эх, Лешка, Лешка! Надо думать, как Родину от предательства и разврата спасать, а ты сам не пойми о чем мечтаешь.

Шпионка ненадолго замолчала, а потом захныкала:

— Я в туалет хочу… Алеша, будь человеком!

— Отставить!

— Я не могу отставить. Только сбросить тяжкий груз, но боюсь, тогда у вас тут запах испортится.

— Алешей называть отставить.

— Хорошо, буду Сережей называть.

— Отставить!

— Может, Львом тогда? — издевательски подхалимничала буржуйская Снегурочка.

— Гвардии капитан Комардин Алексей Иванович.

— Гвардии капитан… Алексей Иванович, миленький, мне правда в туалет очень хочется, — а голос такой жалостливый-жалостливый, ласковый.

Тяжело вздохнул… Держись, Лешка, придётся шпионку выпускать

9. Алиса

Дверь тихонько отворилась, вылетела из каморки папы Карло, словно за мной опять гналось целое полчище снежинок, и сразу же наткнулась на горячую преграду в виде высоченного-здоровенного капитана Комардина. От приятных ощущений даже тихонечко застонала. Сильные руки, пытаясь меня удержать, основательно прошили током, обняв за талию. На несколько бесконечных секунд мы замерли. Прямо передо мной находилась мужская шея, на которой судорожно дернулся кадык. Кадык и кадык, никогда не считала эту часть мужского тела сексуальной, а сейчас приходилось бороться с нестерпимым желанием игриво пройтись по ней языком.

Перевела взгляд вверх и наткнулась на красиво очерченные полные мужские губы… Теперь я сглотнула, так мне захотелось почувствовать их твердость и влажность на своих губах, что забыла даже про тяжкий груз и потянулась вперед. Губы совсем рядом, а в рот не даются… Да чтоб тебя!! Хоть кричи от разочарования. Снова потянулась, но блин, огроменный блинище, железобетонные мышцы рук вредного капитана удерживали меня на месте. Крепкий орешек! Стукнуть бы его чем-нибудь, вдруг, расколется.

Посмотрела выше и напоролась на жаркий взгляд зеленых глаз, в нем плескалась жидкая лава ничем не прикрытого мужского желания. Сейчас дырку во мне прожжет… Так какого лешего, спрашивается, он не позволяет мне приблизиться?! Ведь я вижу, чувствую всеми фибрами моей души, и даже некоторыми участками своего тела, капитан тоже хочет меня поцеловать, впрочем, не только… полностью сожрать.

— Пойдем в уборную.

Тяжкий груз давил на мочевой пузырь, поэтому попытки поцелуев кадыка и губ прекрасного вредного военного действительно пришлось отставить.

Мы пошли куда-то по коридору, завернули еще в один коридор, и остановились возле двери, выкрашенной такой же серой краской, как и дверь кабинета, в котором я была пленницей.

— Это туалет для девочек или для мальчиков?

— В армии нет девочек, — предельно серьезно ответил великолепный Комардин.

Ну да, конечно, теперь понятно, почему на меня так потрясенно смотрели солдатики, наверное, и правда год женщину не видели. Бедные солдатики, а тут я в своей едва прикрывающей попу красной бархатной комбинации. Как они меня только не изнасиловали. Блин, почему они меня, точнее он меня, до сих пор не изнасиловал. Впрочем, Алексей Иванович офицер, скорее всего у него девушки бывают чаще чем раз год, возможно, у него вообще невеста есть. Отсутствие обручального кольца на пальце еще ни о чем не говорит. Уж вам ли не знать, Алиса Витальевна, один из этих двух-шести моих парней, помнится, целых два месяца водил меня за нос, притворяясь холостым. Такие мысли вызвали легкую грусть. Почти уже выветрившийся коньячок до сих пор на счастье рассчитывал, уж больно хорош был капитан Комардин.

Открыла серую дверь. Кошмар! Кошмарище!! В туалете не было унитаза!! Дырка в полу, обрамленная фаянсовым поддоном. Но это даже не самое страшное, там совсем не было туалетной бумаги, и даже держатель для нее отсутствовал. А запах, скажу я вам, убойный.

Выскочила пулей из этого «Содома и Гоморры».

— Капитан!.. Комардин Алексей Иванович, я не могу в таком туалете испражняться! Мне нужен унитаз, туалетная бумага, желательно трехслойная, или на крайний случай бумажные полотенца, еще жидкое мыло, лучше всего бесцветное, потому что у меня кожа очень чувствительна к разным красителям.

Красивый-здоровенный капитан по-идиотски хлопал глазами, слушая мои пропитанные праведным гневом речи.

— А еще прошу вас, принесите, пожалуйста, освежитель воздуха, поскольку от благовоний солдат нашей армии у меня режет в глазах и кружится голова. Я могу в обморок упасть, между прочим.

— Отставить.

— Да сколько можно отставлять! – уже злилась я.

— Отставить свои буржуйские штучки, у нас в армии все сурово, мы тут не мамзелей воспитываем, а солдат, чтобы они могли защищать свою родину.

— На мой взгляд, с туалетной бумагой сражаться за родину гораздо приятнее.

—У каждого солдата своя бумага, гм… ну или газетка в тумбочке.

— Может, вы тогда мне свою принесете из тумбочки?!

— У меня газетка, — потупил взор прекрасный капитан, а на чисто выбритых щеках начал расползаться румянец.

Ух ты ж боже мой, действительно все сурово.

— Алексей Иванович, тогда разрешите взять свою сумочку, я девочка предусмотрительная, у меня там всегда лежит упаковка салфеток.

— Это можно, — после секундной паузы смилостивился грозный офицер.

Когда мы вернулись из полного опасностей похода в уборную, я со страхом посмотрела на дверь каморки… Конечно, там была кровать, но поскольку красивый-здоровенный капитан не собирался составлять мне компанию, сидеть одной, в темноте, запертой, совершенно не хотелось.

Потом взглянула на висящие под портретом Ленина настенные часы. Интересно, почему именно Ленин?! Это мысль давно сверлила мой мозг. А в углу в специальном деревянном ящике стоял флаг — красный, с серпом и молотом. Кажется, здесь собрались большие поклонники коммунистической партии России… «Ну ничего, —успокаивал меня коньячок, — вон Максакова вышла замуж за представителя этой партии, значит, и для тебя, Алиса Витальевна, еще возможно счастье». Ой, правда, счастье Максаковой продолжалось недолго. Но это ведь не потому, что ее избранник был коммунистом, а совсем по другим, весьма трагичным причинам.

Часы под портретом Ленина показывали без сорока минут двенадцать. Все нормальные люди сейчас за столы садятся, провожают старый год, вспоминают, что хорошего и не очень хорошего в нем произошло. Ненормальные готовятся к еще одному фривольному танцу, а те, кому совсем не повезло, рискуют на всю ночь быть запертыми в темном чуланчике.

- Алексей Иванович, скоро Новый год!