У каждого своя дорога (СИ) - "shellina". Страница 31

— Выходи отсюда, немедленно! — завопила в голове Зина. — У тебя здесь вообще непонятно что стало твориться, и я тоже могу пострадать!

— Мне нужно выйти, — пробормотал Грубер, вытирая кровь, которая хлестанула из носа.

— Что с тобой? — взволновано проговорил Махно.

— Мне нужно выйти.

— Но там... А, черт с ним, поди этих ему хватит, не станет за нами гоняться, — и Махно, все еще поддерживающий повисшего на нем Снегиря, решительно повернул в сторону.

Они шли по черноте еще пару минут, но эти минуты показались Груберу вечностью.

— Теория относительности в работе, — пробормотал он, делая последний шаг, и падая на зеленую траву, даже не пытаясь подняться.

— Грубер, эй, Грубер, пей, — ему насильно разжали челюсти и в горло потек живчик, который полностью оправдывал свое название, принося облегчение и возвращая резко утраченные силы.

— Что произошло? — Грубер приподнялся на локтях и посмотрел на сидящего рядом с ним Снегиря, который ел тушенку прямо из банки. В животе заурчало, и прямо перед носом появилась такая же банка с одноразовой ложкой внутри.

— Никогда не видел, чтобы реакция на черноту наступала так быстро, — Махно покачал головой. — Обычно на пару часов хватает батареек, а тут... — он махнул рукой.

— Кто были те уроды? — не прекращая жевать, спросил Снегирь.

— Да кто их знает? Может муры, может «дети Стикса», может еще какие сектанты, — Махно хмуро смотрел в свою банку. — Попандопуло навел, сука продажная. Они нас на самой прямой ждали, за которой уже до стаба было рукой подать.

— Ну так не зря же его так назвали, — Грубер поморщился. Засохшая на лице кровь стягивала кожу. Это было неудобно и довольно болезненно. — Ты же говорил, что вы с ним вместе здесь оказались.

— Я этого не говорил, — покачал головой Махно. — Я говорил, что крестный у нас был один и тот же. Просто так получилось, бывает.

— Нехорошо получилось, — Снегирь отставил пустую банку.

— Стикс он такой. Всю сущность человека раскрывает. Словно гнойник нарвавший. Если гнильца есть в ком, так обязательно проявится. Вроде был человек и вроде ничего себе, а тут вся гниль наружу вылазит, у кого раньше, у кого позже, но исключений не бывает. Не знаю, может это и правильно, — Махно сунул ложку в банку и протянул ее Снегирю. — На ешь, вижу, что еще хочешь, а мне что-то кусок в глотку не лезет.

— Что-то тебя на философию пробило, — Грубер едва ли не вылезал свою банку.

— Может и философия это, — Махно встал, — только помяни мое слово, если ты тварью сюда попал, то никакая иммунность тебя человеком не сделает, только все твое дерьмо наружу вытащит. Здесь же как, вроде держаться надо вместе, чтобы даже просто жить, а приходится вон, жестче от всяких мразей отбиваться, чем от зараженных.

— Рубер-то откуда вылез? — Грубер попытался встать. К его удивлению это получилось без особого напряжения.

— Так понятно откуда, за этими шел. Их больше было, шестеро в машине в кузове еще сидели. Все при стволах, мать их. Попандопуло вроде к машине рванул, когда меня едва в расход не пустил, командир ихней за вами побежал, кваза с собой прихватил и того крысеныша, а тут рубер. Я как раз в себя пришел, видел, что говнюк этот, что другом моим столько времени прикидывался, первым под рубера попал. Рубер матерый, еще пару-тройку сожрет и пойдет в элиту перерождаться. Ему те уроды на один зубок. Со всеми ихними стволами. Я ползком-ползком и побежал по полю, честно, дороги не разбирая. Не знал даже, что на вас нарвусь. Хотел уже мимо бежать, но словно кольнуло — не дело это новичков кидать, не по-человечески.

— Спасибо тебе, что спас нас, — совершенно искренне произнес Грубер.

— Да если бы я лучше к говнюку этому присмотрелся, то вы даже не попали бы в эту ситуевину.

— Проехали, — махнул рукой Грубер. — Сколько до стаба?

— Километра два с половиной.

— Так чего мы ждем? — Снегирь вскочил на ноги и потянулся.

— Да что-то мне боязно вперед идти, — признался Махно. — Мы этого рубера не сможем втроем завалить, даже если пуп надорвем.

— Но сидеть здесь тоже не вариант, — покачал головой Снегирь, поднимая с земли топор, с которым он, похоже, уже сросся. И когда он успел забрать его, ведь почти без сознания был.

Махно неохотно поднял рюкзак и набросил его себе на плечи. После этого он пристально посмотрел на Грубера.

— Слышь, Грубер, у тебя чего-то с глазами, они вроде более светлыми были. Сперва я подумал, что это от черноты, но теперь уже на нее не спишешь.

— Да этот придурок жемчуг сожрал, хорошо будет, если только глаза цвет поменяют, а не превратится в такового вот Индюка, — вместо Грубера ответил Снегирь. Увидев удивленный взгляд Махно, Снегирь продолжил. — Мы же некоторое время на машине ехали, нашли ее по дороге. Там драка знатная была, группа большая и вооружена крупнокалиберными пулеметами. Элиту уничтожили, но сами все полегли. А мы что, мы ничего, думаем, зачем добру пропадать? Среди трофеев жемчужина оказалась. А потом нас муры начали преследовать, к реке прижали, вот этот гений мысли и сожрал жемчуг, чтобы врагу не достался.

— А вообще, тебе не кажется, что вокруг многовато муров? — спросил Грубер, поправляя на шее автомат.

— Так ведь кластер такой приметный перезагрузился, вот и слетелись все.

— Но я слышал, что про этот кластер мало кто знает, — возразил Грубер.

— Эти все знают, — махнул рукой Махно. — Ну что, двинули?

Пройдя с десяток метров, они свернули и оказались почти у самого броневика, про который рассказывал Махно. Вокруг царили следы кровавого пиршества. Даже привыкший много к чему Грубер почувствовал, что его подташнивает. Махно оказался даже покрепче, но это понятно, он уже почти тот самый трехлетний рубеж должен был скоро пересечь, так что насмотрелся на подобные зрелища.

Снегирь крепился, но когда они подошли поближе и наткнулись на лежащую на земле часть кишечника, то Снегирь сложился пополам и его вырвало.

— Эх ты, только тушняк зря перевел, — покачал головой Махно.

Самого рубера не было видно, но Грубер все равно крутил головой, стараясь абстрагироваться от этого зрелища и дыша через раз, чтобы специфичные запахи очень нехорошей смерти не заставили его составить компанию блюющему Снегирю.

Наконец бледный Снегирь распрямился и вытер рот рукавом.

— Я готов, — хрипло проговорил он. — Ты бы автомат зарядил, что ли.

Грубер не ответил, но дельным советом воспользовался. Махно в свою очередь зарядил арбалет. Все трое прекрасно понимали, что толку от их приготовления немного, но, с другой стороны, есть же на свете такая штука как везение.

Было не совсем понятно, где же сейчас находится рубер, потому что уйти, оставив столько вкусностей, он просто не мог. Но рубера видно не было, и люди медленно направились к своей цели, постепенно увеличивая шаг.

Они почти дошли до начала охраняемой линии стаба «Убежище», когда шатающийся неизвестно где рубер их все-таки догнал. Так быстро Грубер не бегал никогда в своей жизни. Махно и Снегирь совсем не уступали ему в скорости, а даже превосходили. Заметили они тварь издали, бежать начали тоже с довольно большой форой, но этого оказалось недостаточно. Рубер догонял. Грубер уже практически чувствовал исходящее от него зловоние, и даже успел разрядить целый магазин в его направлении, а Махно выпустил болт почти в упор, когда до людей дошло: им не уйти.

Грубер уже мысленно попрощался со своими спутниками, и даже с Зиной, которая все еще не пришла в норму после черноты, и начал сбавлять темп, потому что бежать с такой скоростью уже просто не мог, когда из-за очередного поворота выскочил броневик, очень похожий на те, на которых команда Майора приехала в нолдовский город.

— Ложитесь! — раздался громкий крик.

Грубер не стал задавать глупых вопросов, а сразу же начал падать на землю, схватив за рукав Снегиря и дергая его на себя, потому что ему показалось, что Снегирь не слышал крика их спасителя.