Жена байкера (ЛП) - "Asti Brams". Страница 13

Холод проникал под куртку, и я с непривычки довольно быстро замерзла. Мои тонкие перчатки уже перестали быть защитой, и пальцы под ними начали кочанеть. Мы уже были за городом, и я не имела понятия, сколько еще нам ехать и выдержат ли мои руки такую пытку. Я начала сжимать и разжимать пальцы, чтобы хоть как то привести их в чувство но это было бесполезно. Похоже, Абель почувствовал мои движения, потому что не успела я опомниться, как мои руки оказались под его курткой. Он проделал это, продолжая вести байк одной рукой. Для меня это был такой интимный жест, что я замерла, чувствуя его твердый пресс через майку. Под курткой было тепло, и мои руки почти сразу согрелись. Я боялась шевельнуть пальцами, чтобы не нарушить эту чувствительную зону. Ехать стало гораздо легче физически, но труднее морально. Я закрыла глаза, чтобы не видеть насколько быстро мы летим. Мне казалось, мы ехали вечность, но наконец, байк сбавил ход, съехал с обочины и остановился. Осторожно вытащив руки из уютного места, я начала тереть раздраженные от слез глаза. Хорошо, что я не успела накраситься, иначе моя тушь доплыла бы уже до шеи. Мне понадобилось время, чтобы глаза привыкли, и я смогла рассмотреть, где мы находимся….

8

Эта часть дороги находилась в плотной тени, и только подняв голову, я поняла откуда она шла… Мощная скала, возвышалась над головой полукругом, словно каменная волна, грозясь в любой момент накрыть дорогу и тех несчастных, что будут проезжать в этот момент. Я в жизни ничего подобного не видела, разве что на канале Discovery. Дух захватило от такого зрелища! Солнечные лучи не заходили сюда, может только, в определенный промежуток дня. Услышав прерывистый крик, я устремила взгляд на большого орла, который грозно парил над нами, словно мы помешали ему в охоте. Махнув мощными крыльями, он скрылся за возвышенностью напротив. Она шла навстречу каменной волне, только имела более прямую форму и как будто тянулась вверх, чтобы когда-нибудь соединиться с соседкой. Возможно, раньше они и были соединены, представляя собой цельную возвышенность. Но от времени появились провалы, отчего и создалась такая необычная форма.

Абель поставил байк на упор и слез с него снимая шлем, пока я, открыв рот, рассматривала чудо природы. Оторвавшись от каменного дива, я не без труда сползла с сидения, удерживая равновесие. Ноги от долгой поездки и напряжения, были ватными и ослабленными.

— Где мы? — спросила я, пока Абель заботливо помогал снять мой шлем.

— Это скала — “Арьена Делаола”. — Ответил он коротко и без каких-либо эмоций, словно видел эту красоту сотни раз.

— Невероятное зрелище…. - произнесла я, в тихом восторге, не в силах оторваться от каменной возвышенности.

— Идем.

Абель уверенно взял меня за руку и повел вдоль скалы. Треск камней под ногами разносился эхом, словно эта зона была отделена от мира. Сильная и теплая рука мужа легко меня поддерживала, пока я осторожно ступала по неровным каменным осколкам. Мы шли до небольшого выступа, за которым находился вход в просторную пещеру. Отпустив мою руку, Абель целенаправленно прошел вперед, и я, проводив мужа взглядом, нерешительно последовала за ним. Внутри было довольно темно. Пещера имела вытянутую форму и после низкого входа ее стены уходили вверх, сужаясь и создавая угловатый купол, словно природный храм. Этот купол был нарушен ближе к концу пещеры овальным провалом, через который пробивался свет. Когда мои глаза привыкли к темноте, я сосредоточенно нахмурилась, разглядев многочисленные надписи, которые усыпали неровные стены пещеры. Здесь были даты, имена, строчки из знаменитых стихов, известные фразы, написанные на разных языках…. Я прошла вдоль пещеры, поводя рукой по исписанной поверхности.

— Что это за место…?

Абель бросил короткий взгляд в мою сторону.

— Пещера называется — “Палабра Этэрнас”. Переводится как — “Место вечных слов”. Когда через скалу проложили дорогу, люди завели традицию оставлять здесь памятные метки. Вроде подписей или современных, наскальных следов своего пребывания.

Я внимательно слушала его, мне было очень интересно, побольше узнать об этом месте и почему он привел меня сюда?

— Я хотел показать тебе это… — сказал Абель, словно услышав мои мысли.

Он стоял у стены, прямо над провальным окном. Я приблизилась и проследила за его взглядом. На серой каменной поверхности были неровно нацарапаны слова, которым нашлось место среди многочисленных меток, оставленных людьми. Прочитав это, мое сердце пропустило удар. Надпись была сделана на Латыни — «Nos hic manere in aeternum…», а ниже, подписано — «Эл. Сэнд & Прайд». В моих легких сбилось дыхание, от осознания, что я прикоснулась к времени… к тому, что уже произошло и подписано моим именем. В какой-то мере, это было еще одним подтверждением той реальности, которой я все еще сопротивлялась. Я коснулась пальцами раненой стены, будто это помогло бы мне что-то вспомнить…. Неровная поверхность уже была сглажена от времени.

— Мы останемся здесь навсегда… — произнесла я вслух то, что синхронно перевела в своей голове. — Когда это было сделано?

— В первый год нашего знакомства.

Я обернулась к Абелю, встретившись с его отстраненным взглядом. Моя интуиция подсказывала, что это самый подходящий момент для вопросов…

— Прайд… — это твое имя в клубе?

Он лишь коротко кивнул в ответ.

— А как… мы познакомились?

Этот вопрос был немаловажным для меня, и я с нетерпением ждала ответа.

— Мы познакомились в больнице. Это, наверное…, единственное место, где мы могли пересечься. Ты вела историю болезни Макса с ординатором.

Его лицо немного напряглось, а глаза устремились в никуда.

— Он родился тяжелым ребенком. Наркомания его матери не прошла даром. — Абель поджал губы при этом упоминании. — Он был недоношен, а его живот… внутренности были буквально наружу, когда он родился. Ему предстояло несколько тяжелых операций.

Мое лицо исказилось болью, от одной мысли, что этот светлый, жизнерадостный малыш пережил такое! В голове невольно воссоздались страшные картины, отчего в груди возникла тупая боль. Мой внутренний мир заново разворошило, от болезненных моментов, которые упустила память. Внутри защемило, словно я физически чувствовала те мучения, которые проходил Макс. Сейчас Абель говорил об этом спокойно, но тогда… как тяжело ему было пройти это испытание?

— Я не верил, что сын выкарабкается…. -Опустив глаза, Абель покачал головой. — Тогда, ты жестко вправила мне мозги, без страха нарушая границы этой гребаной, деловой формальности. Его мать была в реанимации, на тот момент и ты резонно напомнила, что если я не буду верить в него, то и он, чувствуя это, тоже не станет бороться.

В моем горле застрял ком…. Мне было очень тяжело это слушать. От одной мысли, что Макса могло и не быть, желудок скручивало, словно от удара под дых! Свинцовый осадок наполнил сердце, загоняя желание задавать вопросы куда подальше. Немного ободрял тот факт, что я была рядом, и я боролась за его жизнь….

— А дальше…? — спросила я сдавленным голосом.

— Операция прошла успешно. Он пошел на поправку, но находился в интенсивной терапии еще несколько месяцев. После такого… я впервые задумался о своей жизни и своих поступках.

Я выдохнула, мне было легче от мысли, что мучения Макса длились не долго.

— И тогда… мы начали встречаться? — предположила я.

— Нет. Макса выписали и наши пути разошлись. Хотя ты уже тогда меня зацепила, и думаю…, это было взаимно. — Он слегка улыбнулся, и серые глаза потеплели. — Иначе я не могу объяснить, почему ты решилась помочь мне, когда я обратился к тебе спустя какое-то время.

— Помочь… в чем?

Абель прошелся по мне сомнительным взглядом, прежде чем ответить:

— Рок был ранен…, он… неудачно упал с мотоцикла. — Произнес он отрывисто, а я невольно напряглась, чувствуя, что он что-то недоговаривает. — У нас были проблемы со страховкой, и мало времени. Нужно было что-то решать. Я обратился к тебе без каких-либо надежд, но ты согласилась помочь. Рок до сих пор считает себя, обязанным тебе…