Привилегированное дитя - Грегори Филиппа. Страница 51

Они теснили его, как может теснить маленькую собачонку свора собак. Но эти овцы теснили человека.

На мгновение меня охватил тот же ужас, который заставил Ричарда прижаться к стене. Глубокий, первобытный страх человека перед необъяснимым, перед тем, чего не должно быть, перед тем, что противно самой природе. Если бы я была суеверной, я бы подумала, что наши овцы одержимы дьяволом, и, когда самый крупный баран еще раз переступил копытами и придвинулся к Ричарду, мне захотелось спастись бегством.

Но будто сам воздух Вайдекра вселил в меня мужество, и я сказала себе: «Нет!».

— Нет! — повторила я громко. Ричард повернул голову к двери и на фоне светлого дверного проема увидел меня.

— Джулия! — позвал он, и его голос был хриплым от страха. — Джулия! Помоги мне! Эти овцы сошли с ума.

— Нет! — сказала я снова и, подхватив одной рукой подол амазонки, видно для храбрости, я направилась к нему. Я шла в самую середину овечьего стада, уверенно ступая новыми ботинками с кокетливыми желтыми пряжками, и овцы расступались передо мной.

Да, конечно, они расступились. Так и должно было быть. Только вожак наклонил голову и наставил на меня рожки, но я снова повторила «Нет!», и он тоже отступил с моего пути.

Ричард не двигался, пока я не подошла к нему вплотную, тогда он ухватился за меня так сильно, будто бы мы тонули.

Я крепко держала его, и мы двинулись к выходу. Но стоило Ричарду приблизиться к порогу, как вожак и две матки двинулись за ним, не сводя с него янтарных глаз.

— Шу! — сказала я им, будто деревенская девчонка своим курам, и они остановились. Я обернулась, чтобы посмотреть, успел ли Ричард покормить их. Оказалось, что нет. Ведро, полное корма, стояло тут же у двери. Я быстро схватила его и высыпала траву в кормушку. Тогда они поспешили туда, не обращая больше на нас никакого внимания. И я метнулась к порогу следом за Ричардом.

Он сидел прямо тут же, подставив бледное лицо свету и теплу. Его глаза были закрыты. Я молча села рядом с ним. Я не имела понятия, что же произошло в амбаре, но то, что я видела, было невероятным.

— Овцы пошли за мной, — тихо заговорил Ричард. — Я вошел в амбар, чтобы накормить и напоить их, а они вдруг сгрудились вокруг меня и образовали кольцо. Я поставил ведро с кормом на землю, думая, что они голодные, но они и не смотрели на него. Им нужен был я.

— Где пастух? — спросила я.

— Он прислал ребенка сказать, что заболел, — Ричард потряс головой, словно он сам не верил в то, что произошло. — Я сказал ему, что сам могу покормить овец. Я собирался насыпать им травы. Но как только я очутился в амбаре, они окружили меня и стали надвигаться. Я все отходил и отходил, а они все надвигались и надвигались. Я отступал, пока они не оказались между мной и дверью. Так я оказался прижатым к стене, а они все подходили и подходили ко мне. — Тут он вздрогнул и опустил голову к коленям. — Обычно овцы так не ведут себя, — тихо закончил он.

Я ничего не говорила, только обняла его за плечи и стала успокаивающе поглаживать его щеку. Его рубашка была мокрой от пота. Смертельный страх не отпускал его. И неожиданно я вспомнила, как боялась, прядала ушами и отступала от Ричарда Шехеразада, когда впервые увидела его. Как она, в страхе заложив ушки назад, отходила неровными шагами, когда он направлялся к ней.

— Это не имеет значения, — мягко заговорила я. Что еще я могла бы сказать. Сцена в темном амбаре была словно из ночного кошмара, одного из тех болезненных ночных кошмаров, когда самые привычные предметы становятся неузнаваемыми и пугающими.

— Вот именно, — Ричард быстро согласился, будто старался побыстрее забыть эти минуты жалкого страха. — Совершенно никакого значения.

— Поедем домой? — Взглянув на солнце, я поняла, что уже больше половины третьего.

— Через минуту, — сказал Ричард. — Что мы будем делать с овцами?

— Я открою дверь и выпущу их в поле, — ответила я, вставая на ноги. — И пересчитаю их, когда они будут выходить. Пусть Жиль сам смотрит за ними, когда поправится.

— Хорошо, а я пока закрою ворота, — предложил Ричард. Он быстро направился за лошадьми, и я поймала испуганный взгляд, который он бросил на меня через плечо. Он беспокоился, чтобы я не открыла двери амбара раньше, чем он окажется за оградой выгона. Поэтому я спокойно подождала, пока он не заведет обеих лошадей на территорию выгона и не закроет за собой ворота. Только когда он вспрыгнул в седло и кивнул мне, я двинулась к амбару.

В сумраке множество белых морд повернулись ко мне разом и уставились на меня бессмысленными глазами. Я опять ощутила приступ страха, страха, который испытывает одинокое существо перед враждебной толпой.

— Нет! — сказала себе я и, высоко вздернув голову, с высокомерием, присущим гордой рыжеволосой Беатрис, широко распахнула дверь и остановилась подле нее.

Овцы не торопились, но вид поросшего травой выгона был таким соблазнительным, что старый вожак наклонил голову и быстро пробежал мимо меня наружу. Остальные послушно направились за ним, лишь одна глупая овечка побоялась идти вперед и бросилась в мою сторону. Я схватила с пола старую сморщенную репку и бросила в нее. Тогда овца прошмыгнула мимо меня следом за всеми. Я была рада, что ударила ее. Я тоже боялась.

— Все сделано, — крикнула я Ричарду, выходя из амбара и направляясь к воротам. Он подвел Си Мист поближе, и я вскочила в седло.

— Ненавижу овец, — с облегчением сказал Ричард. — И скажу папе, что никогда не стану ими заниматься. Я лучше сосредоточусь на строительстве Холла. Там еще Бог знает сколько работы!

— Да? — переспросила я, радуясь, что можно увести разговор в сторону. — Ты нашел поблизости подходящую каменоломню?

— Думаю, что нам следует использовать каменоломни неподалеку от Бата, — ответил он. — Камень, который добывается здесь, по мнению архитектора, слишком мягок. Я надеялся отыскать что-нибудь подходящее поблизости, чтобы выиграть на транспортировке. Но по проекту для строительства дома годится только желтый песчаник.

— Мне нравится такой цвет камня, когда он новый, — заметила я. — А можно будет использовать старый камень прежнего здания?

— Это уже другой вопрос. Я стараюсь убедить архитектора сохранить остов прежнего Холла, чтобы нам не пришлось рыть заново погреба и место для фундамента. Это бы здорово облегчило труд и к тому же сэкономило уйму камня. Но он, разумеется, хочет все сделать по-своему.

Я кивнула, и, когда тропинка расширилась, мы поскакали бок о бок. Дорогой я все продолжала расспрашивать Ричарда о строительстве дома. Об отаре овец, оставленной нами на нижних склонах холма, мы больше не вспоминали. Ричард, правда, в тот же день улучил минуту и о чем-то тихо переговорил с отцом.

Дядя Джон — уроженец города и потомок многочисленных торговцев — не нашел отвращение Ричарда к скотоводству странным. Таким образом, овцы и маленькое стадо молочных коров стали с того дня моей заботой. Кто-то должен был делать и эту работу тоже. У мамы была ее школа, дядя Джон пекся о здоровье деревни и о деловой стороне нашей жизни, Ральф Мэгсон заботился о том, чтобы осваивать все новые и новые сельскохозяйственные культуры, Ричард взял на себя ответственность за строительство, а я целыми днями смотрела за живностью, за состоянием полей, за всходами. Я была очень занята, очень измотана… и чувствовала себя настоящей Лейси на своей земле.

Ричард не интересовался поголовьем скота.

Он не интересовался землей и урожаем.

Он не имел дела с арендаторами, с работниками, словом, не мог постичь премудрости обладания землей.

Самой большой его любовью, самым любимым занятием была постройка Холла. Все мы поняли, что он разбирается в этих делах с каждым днем все лучше и лучше. Только Ричард был способен — и делал это со страстью — в течение нескольких часов возиться с десятками образцов камней и наконец выбрать из них один подходящий.

— Этот камень чуть темнее, чем обычный песчаник, — объяснил он дяде Джону, Ральфу и мне, когда мы все собрались однажды утром в библиотеке обсудить вопрос о посадке ягод. — Но он подойдет к камню старых стен. Конечно, и архитектор, и строители хотели строить все заново, но я уверен, что поступил правильно, выбрав этот камень, хоть его и придется возить издалека. Зато его потребуется почти в два раза меньше, поскольку можно будет использовать прежний. Мне нравится сама мысль возродить Холл из руин.