Демон под диваном (СИ) - Рудазов Александр. Страница 96

Сначала обсуждали, что подарить учителям, и особенно Ларисе Павловне. Сошлись на том, что надо скинуться всем классом и купить ей блендер или мультиварку. А после этого начали делиться, что кто сам мечтает найти под елочкой.

- Я вертолет хочу на радиоуправлении, - поделилась Эля Бестужева. – Квадрокоптер. А то моему брату в прошлом году подарили, а он сломал, дурак. И мне даже поиграть не давал. А они такие классные!..

- А я щенка хочу, но мы его точно не заведем – у мамы аллергия, - грустно сказала Аня Буланина. – Жалко... Ир, а ты бы чего хотела?

Ира Яковлева помолчала, а потом произнесла:

- Я хочу, чтоб папа с мамой помирились.

Все отвели взгляды. В семье Яковлевых сейчас все очень плохо, подружки Иры это знали. Папа от них съехал, живет у брата своего временно. Может, разводиться будут.

- Ну и еще я платьишко хочу с оборочками, - добавила Ира, горько улыбаясь. – И платьишко-то у меня будет... наверное... Два даже, может...

Почти сразу после трех девочек загадал желание Юра Архипов из седьмого «Б». Он привычно скучал на уроке истории. Учительница рассказывала о катастрофическом социальном расслоении и предпосылках Великой Французской революции, а Юра смотрел в окно и завидовал бегающим на свободе пятиклассникам, у которых отменили физру.

- ...Что я только что сказала? – донеслось до уплывшего куда-то сознания. – Архипов, повтори!

Юра с грохотом поднялся из-за парты, едва не уронив учебник, и сидящая рядом Немчинова противно захихикала.

- Вы это... – замямлил Юра. – Вы про это сказали... про короля Людовика...

- Какого именно короля Людовика? Их много было. Номер мне назови, Архипов.

- Че... пят... шадцатого... – невнятно пробубнил Юра, с мольбой глядя на Немчинову.

- Какого-какого?.. – прищурилась учительница. – Ты меня слушал вообще, Архипов?

- Слушал, Татьяна Демидовна...

- Тогда скажи, при каком Людовике произошла революция? Год я назвать даже не прошу – только порядковый номер короля.

Воцарилось тягостное молчание. Несколько секунд всего, но Юре они показались за вечность. В конце концов учительница вздохнула и сказала:

- Садись, Архипов. Два.

- За что два-то сразу?! – вскинулся Юра.

- А ты какую оценку хочешь? Пять, что ли?

- Да, пять хочу! – нагло заявил Юра. – Я все знаю, Татьяна Демидовна, я просто сейчас прослушал чуть-чуть!

Учительница уже хотела его одернуть, рука уже тянулась вывести в журнале цифру с лебединой шеей... но в последний миг остановилась.

- Ладно, один шанс, - внезапно для себя решила учительница, беря учебник. – Я сейчас выберу случайный параграф из пройденного – и ты мне по нему ответишь. Согласен?

Хуже Юре стать уже не могло, так что он молча кивнул.

- Та-ак... ну-ка... о!.. Нидерландская революция, - раскрыла учебник учительница. – Дерзнешь, Архипов?

И вот тут Юра не поверил своему счастью. Он же как раз вчера весь день читал «Легенду об Уленшпигеле»! Книжка ему ужасно понравилась – и он еще не успел позабыть содержание.

Мальчик гордо выпрямил спину – и как пошел чесать!.. Не в точности по учебнику, порой заметно уходя в сторону, но это учительницу радовало еще сильнее, и она кивала с одобрительным изумлением.

Архипов редко тешил ее глубокими знаниями.

- Ладно... – наконец выговорила она. – Садись, Архипов, пять. Но про короля Людовика тоже выучи – на следующем занятии спрошу.

Вскоре после Юры Архипова загадал свое желание Антон Федосеев. У него вышел спор с одноклассниками на тему следующих лауреатов «Оскара». Сразу трое ребят уверенно высказались, что «Оскара» за лучший фильм получит «Черная Пантера». Потому что ясное же дело, кому же еще.

- А я вот очень, очень, очень надеюсь, что его получит кто угодно, но только не «Пантера»! – аж затрясся от негодования Федосеев. – Кто угодно другой! Потому что иначе это будет стыд, позор и профанация!

- Что такое профанация? – спросил Илюха Щастинский.

- Не знаю, но это будет именно она!

И еще одно желание исполнилось до того, как прозвенел последний звонок. У Вари Морошкиной. Эта тихая маленькая четвероклассница по чистой случайности оказалась позавчера в армии Эдика и в битве толком не участвовала. Но все же присутствовала. Бросила несколько снежков. И сейчас она, конечно, думать об этом не думала, а просто сидела на уроке рисования и наносила последние мазки в альбоме.

- Красиво как!.. – прошептала соседка по парте, покосившись на рисунок Вари.

Та благодарно улыбнулась. Картинка и впрямь получилась удачная – заснеженный замок с балконом, внизу сидит не то волк, не то крупный пес, а у перил принцесса в зеленом платье – такая красивая, что глаз не отвести. Для своего возраста Варя очень хорошо рисовала.

- Я такой хочу быть, когда вырасту, - поделилась соседка по парте, восхищенно глядя на принцессу.

- Я тоже... хочу... – чуть слышно пробормотала Варя, отводя взгляд.

Она ничего не почувствовала. Но в этот же миг внутри нее что-то неощутимо изменилось. И через восемь лет, когда Варя найдет свой старый детский альбом, то посмотрит в зеркало и поразится, как удивительно точно когда-то угадала...

После этого почти два часа никто не произнес ничего, за что Фурундарок мог бы ухватиться. Но по дороге домой свое желание загадал Никита Карцов. Он шел рядом с Васькой, лучшим другом, размахивал портфелем, и радовался теплой погоде.

- Эх, а вот хорошо бы сейчас денежку найти! – размечтался Никита.

- Ага, пятисотку! – поддержал Вася. – Или тысячу!

- А лучше... ух ты!..

Никита метнулся в сторону и достал из сугроба мятую бумажку. Была это, к сожалению, не тысяча и даже не пятисотка, а всего лишь пятьдесят рублей – мокрые и помятые. Но мальчик и этой находке ужасно обрадовался, а Вася всю дорогу выкрикивал:

- Вот бы и мне денежку найти!.. Вот бы и мне денежку найти!..

Но больше они, конечно, ничего сегодня не нашли.

Следующее желание было загадано уже за обеденным столом, Женькой Львовым. Он от своего получил меньше всех, потому что мама спросила его:

- Женчик, еще картошечки хочешь?

И Женя ответил:

- Хочу.

Конечно, его желание тут же исполнилось.

А почти одновременно с этим в кабинете директора стоял, понурив голову, Жека, брат Эдика. Он учился во вторую смену, но прямо сейчас его с урока выдернули, потому что он втащил Вальку, соседу по парте. Поделом, вообще-то, но разве это кого-то волнует?

- За что ты ударил товарища, Евгений? – допытывался Ксенофонт Вячеславович.

- А чо он за базаром не следит?.. – бубнил Жека, опустив взгляд.

- Евгений, ты свой жаргон за порогом оставляй, - поморщился директор. – Я участкового могу вызвать. Хочешь?

Жека мотнул головой. С дядей Витей он общаться не хотел.

- Не хочешь, - устало вздохнул директор. – А чего хочешь? Евгений, тебе пятнадцать лет уже. Скоро шестнадцать стукнет. Взрослый почти человек. Ты ведь достукаешься так, в колонию угодишь. Хочешь в колонию?

- Не хочу.

- И в колонию тоже не хочешь. А чего хочешь? Чего ты от жизни хочешь, Евгений?

- Не знаю.

- Не знает. Он не знает. А кто будет знать? Я?.. Родители твои?.. Пушкин, Александр Сергеевич?.. Что молчишь-то, Евгений?

- А что говорить?

- Ну ты исправиться-то хочешь хотя бы?

- Ну хочу, - буркнул Жека.

И сказал он это, естественно, просто так, только чтобы отвязаться. Но сказав – вдруг почувствовал, что действительно этого хочет. Что жизнь-то действительно идет, до конца школы не так уж и далеко. В десятый класс можно даже и не идти – хотя отец, конечно, будет орать...

Хотя он и так орет каждый день. Сегодня опять наорет, потому что директор, конечно, ему позвонит.

И в это же самое время дома за компьютером сидел Эдик, брат Жеки. Он проигрывал бой и с тоскою подвывал:

- Ну нет, нет, нет, только не Дисмас!.. не Дисмас!.. не смейте убивать Дисмаса, падлы!.. Дисмас, живи!.. Дисмас, ты должен жить!.. ф-фух!.. фу ты!.. уф-ф-ф!.. повезло как!..