Точка невозврата (ЛП) - Уолкер Н. Р.. Страница 19

Это — любовь.

Я улыбнулся, и Кира улыбнулся. Я покраснел, он засмеялся. Я накрыл его губы пальцами, но он продолжал сиять улыбкой.

— Ты сказал правду? — спросил он. — Ты на самом деле так чувствуешь?

Я кивнул.

— Во всей этой любви я новичок, — негромко признался я.

Кира прижал ладони к моей груди.

— Но из-за меня твоё сердце бьётся чаще?

Я вновь кивнул. Затем он коснулся рукой моего живота.

— Мысли обо мне вызывают бабочек?

Я хохотнул и подтвердил. Он улыбнулся и провёл пальцем по моему виску.

— Ты думаешь обо мне постоянно?

Каждую проклятую минуту. Кивок.

Он прошептал:

— Видишь меня во снах?

Я улыбнулся и кивнул, смущённый признанием. Кира приподнял мой подбородок пальцем, приблизив глаза к моим.

— Мысль о том, что ты меня не увидишь, приносит боль? И всё это непонятно, запутанно, пугающе и восхитительно?

Я посмотрел в его глаза и быстро закивал. Кира ухмыльнулся и скромно поцеловал меня.

— Я тоже тебя люблю.

Глава 13

В понедельник я приехал на работу пораньше, догадываясь, что после выходных придётся разгребать письма и сообщения. И не разочаровался.

Мой мозг постоянно отвлекался. Было невозможно остановить мысли о Кире: как мы прибрались в хижине, провели ещё немного времени за поцелуями и поехали обратно в город. Заехав к его родителям, отдали ключи от дома. Перед возвращением в квартиру мы остались немного поболтать и посмеяться с его мамой и папой. Я мог бы поклясться, они заметили, что отношения между нами изменились.

Мне казалось, это слишком бросается в глаза. Мы были влюблены.

Я любил Киру. Кира любил меня. Слова будто написали на сверкающей неоновой вывеске. И я не мог стереть улыбку.

Я продолжал ухмыляться словно идиот, когда остальные появились в офисе. Ребята сыпали остроумными комментариями и понимающими взглядами, а я, как всегда, их игнорировал, не отвечая ни на один вопрос о выходных. Курт и Тони не унимались, пока Митч не сел в кресло напротив.

— Парни, оставьте его в покое. Он влюблён, помните?

Даже простое упоминание слова выдало меня с головой. Я улыбнулся и покраснел как школьница.

— Чёрт возьми, — прошептал Митч. Я посмотрел, как он откинулся в своём кресле, не отрывая взгляда от моего лица.

Митч покачал головой и пробормотал:

— Что ж, будь я проклят. Ты взял и втрескался.

Глядя на напарника и стараясь сдержать ухмылку, я полностью сменил тему.

— Какие-нибудь новости за выходные, о которых я должен узнать?

Митч продолжал пялиться.

— Много, судя по всему.

Я закатил глаза.

— Я имею в виду рабочие.

Он усмехнулся.

— Ничего, с чем мы бы не справились. — И добавил, приподняв бровь: — Как у тебя? Со всем справляешься?

Я прочистил горло и улыбнулся.

— Всё складывается просто прекрасно, спасибо.

Митч кивнул.

— Оно и видно.

Курт и Тони посмеивались, находя мою новоприобретённую любовь забавной. Но вскоре их вызвали, и, когда мы с Митчем оказались вдвоём, я сказал, прежде чем потерял решимость:

— Мне нужно поговорить с тобой позже. С глазу на глаз, хорошо?

Митч удивлённо моргнул.

— Конечно.

Он оглядел кабинет. Хоть неподалёку и были люди, мы фактически оказались наедине.

— Не хочешь сказать сейчас?

У меня не было желания устраивать обсуждение ориентации на работе.

— Не здесь, — ответил я, внезапно нервничая из-за темы разговора. — Это важно.

Митч ухмыльнулся.

— Ты же не собрался жениться?

Я хохотнул.

— Нет.

— Жаль, — пошутил он. — Из меня вышел бы офигительный шафер.

Я рассмеялся. Его глаза вдруг расширились.

— Она ведь не беременна?

Вероятность подобного развития событий вызвала у меня смех.

— Ох, нет.

— Эллиот! Ситон! — прокричал наш начальник Беркман через весь кабинет. — Мой офис. Сейчас же!

Когда босс повышал голос, мы не теряли времени зря.

Мы с Митчем быстро зашли в его кабинет, где ожидала пожилая женщина. Беркман представил доктора Хелен Голдштейн и рассказал, что профиль Томича подготовили. Я не совсем понял, почему профайлер пришла лично, а не отправила результаты исследования.

— Вы оба гадаете, зачем я тут, — сказала Хелен, утверждая, а не спрашивая. — Командир Беркман подумал, что лучше будет услышать непосредственно от меня.

Она безраздельно завладела вниманием. Митч и я не произнесли ни слова. Доктор Голдштейн глубоко вздохнула и начала.

— На протяжении прошлой недели я читала файлы и отчёты, смотрела видеоматериалы следствия и съемку допросов. Я даже встретилась с мистером Томичём дважды — под наблюдением, конечно.

Она выдержала эффектную паузу, и я вмешался:

— Что вы узнали?

Хелен ответила не сразу.

— Детектив Эллиот, вы верите, что что-то не сходится, будто характер Томича — сплошное противоречие.

Я кивнул.

— Да.

Доктор медленно кивнула.

— Я согласна. — Потом она перевела взгляд с меня на Митча. Судя по всему, Беркман уже был в курсе. — Исходя из исследования, по документам Томич — доминант и садист, расчётливый и жестокий. У него отсутствует совесть.

Я кивнул. Мы знали это.

Хелен взглянула на босса, прежде чем вновь повернуться к нам.

— Мужчина, сидящий в камере в ожидании суда, не такой. Он по своей натуре безынициативный и склонен к подчинению.

Холодная дрожь пробежала вниз по моему позвоночнику. Потом доктор произнесла то, что мы боялись и ожидали услышать.

— Сомневаюсь, что это тот же самый человек.

— Не может ли оказаться, что он просто псих? — прямо спросил Митч.

— Если вы имеете в виду, что у него диссоциативное расстройство личности (прим.пер.: раздвоение личности), — холодно произнесла Хелен, — то я не могу утверждать без дальнейшего наблюдения. Но склоняюсь к ответу «нет». Расстройства у него нет.

— С самого начала было два разных человека, — вслух сказал я. — Так и знал, что ублюдок работал не в одиночку.

Митч вздохнул.

— Но опознали только одного. По отпечаткам и совпадению ДНК. — Он посмотрел на меня. — Мэтт, я не опровергаю. Всего лишь не могу понять.

— Всё в порядке, — ответил я. — И я не понимаю.

Беркман хлопнул ладонями, привлекая наше внимание.

— Значит переберите дело по частям. Один, два, три раза, если понадобится, пока не поймёте.

Доктор Голдштейн ушла, Курта и Тони отозвали с нового дела, а Томич вновь оказался в приоритете. Время истекало. Судебное заседание должно было начаться через две недели. Не стоило упоминать, что парни не были в восторге от меня.

На протяжении следующей недели мы сделали всю работу заново. Просьба о личной беседе с Митчем — о моей ориентации — позабылась.

Я видел Киру каждый день, хотя иногда приезжал к нему далеко за полночь. Открывая дверь ключом, который он дал, я пробирался к нему в кровать. И он обнимал меня даже во сне.

Несмотря на хаотичное расписание, я по-прежнему ходил на бокс с моим любимым тренером, потом принимал душ и возвращался на работу. Я заменил получасовые занятия на полный час, чтобы проводить больше времени с Кирой. Да, физическая нагрузка помогала избавиться от стресса, но этот час был ещё и прелюдией. Тесный телесный контакт, во время которого мы оба потели и тяжело дышали. И возбуждались.

В пятницу после тренировки Кира, разбинтовывая мои ладони, посмотрел на мой член. Наклонившись, он прошептал:

— Даже не смей передёргивать в душе. Этот заряд — мой...

Проклятье, я практически кончил прямо на месте. Кира усмехнулся, а я пошёл на работу с ноющим членом.

Ребятам я сказал, что тренировки стали длиннее, потому что вдобавок к боксу я начал осваивать кикбоксинг. Они даже не моргнули. Вместо этого высказали, что я ловлю кайф от рукоприкладства, и не верили, что я плачу немалые деньги за избиение.

Они, как и прежде, не подозревали.