Осколки маски - Метельский Николай Александрович. Страница 35

Но больше всех удивил Мамио. Анеко не знала, что стрельнуло в голове у наследника рода Укита, но в какой-то момент он начал тренироваться даже в школе. Эспандер на уроке, приседания и отжимания на перемене, бег вокруг школы в обед. Естественно, его начали подкалывать, а позже и откровенно задирать. Но Мамио — это Мамио. Он терпел. Старался не обращать внимания. Однако в какой-то момент задиры совсем обнаглели и начали докапываться до него даже в присутствии их компании. Элегантно, не переходя на личности, стараясь не задеть их… но не менее обидно. На третий такой раз Мамио и не выдержал — вежливо попросил прощения у нее, единственной девушки в их компании на тот момент, после чего обматерил задиру. Ну а после того, как выпустил пар, опять вежливо попросил старшеклассника уделить ему время в спортзале, позволив получить пару уроков в спарринге с ним. Изюминка ситуации состояла в том, что старшеклассник был Ветераном, а Мамио всего лишь Воином. Слабеньким Воином. История повторялась — как и когда-то, Анеко стала свидетелем дуэли, в которой ее друг не мог победить. Он и не победил. Однако, в отличие от Синдзи, Мамио все же умел держать «доспех духа», и сам бой продлился несколько дольше. Но исход поединка был не важен, главное то, как он проходил. Общий стиль боя Мамио сильно напоминал таковой у Синдзи, разве что… разве что уровень не тот. Совсем не тот. Мамио избивали, валяли по полу, вновь избивали и вновь кидали на татами. Сам факт того, как долго он держал «доспех», вызывал уважение, концентрация внимания была поразительна для его уровня. А еще сила воли. «Доспех» с него все же слетел, но он все равно не сдался. Он вставал после этого трижды. Окровавленный, со сломанной рукой, видящий лишь своего врага. Мамио так и проиграл, когда потерял сознание в попытке вновь встать. Наполовину успешной попытке — на колени он все же поднялся. А через пару дней, когда он вернулся к занятиям, тот третьекурсник сам подошел к ним и прилюдно принес извинения за свои слова. Да уж, это вам не Урабэ Иори, проигрывать тоже надо уметь.

Так может ли она сдаться? Опустить руки? Нет, не может. У Акэти Торемазу еще меньше шансов, но даже она не собирается сдаваться. «Что не дозволено Ветерану, то дозволено Виртуозу, надо лишь доказать, что Виртуоз возможен» — дословная цитата Торемазу. Анеко осознавала, что ей Виртуозом никогда не стать. Возможно, Мастером, но не выше. И что тогда она может предложить будущему мужу и его семье? Ничего. Пока ничего. Разве что дрессуру братьев… Дрессура… Да, разве что воспитывать она и могла. Так может… Может, этим и заняться? Не дрессурой, конечно, воспитанием. Или даже тренировкой. Обучением. Кто-то же должен будет заниматься воспитанием детей? Что ж, почему бы и нет. А начнет она, пожалуй, с выбора университета. Учиться в школе ей полгода осталось, а там и высшее образование на подходе. Хотя нет, сначала надо посоветоваться с мамами. Одна голова хорошо, а четыре лучше.

ГЛАВА 9

На ужин с Кояма я остался. И дело даже не в том, что Кагами обиделась бы, уйди я, — она слишком умная женщина, чтобы обижаться на такое, — просто мне было необходимо… Даже не знаю, как и сказать. Увидеть реакцию Кенты? Нет. Скорее засветиться перед ним и посмотреть, что он будет делать. Начнет разговор о Малайзии? Или будет кидаться намеками? А может, и вовсе проигнорирует серьезные дела? Да и настроение Акено хорошо бы узнать. Напрашиваться на деловой разговор я не собирался, поужинаю да свалю. Можно сказать, это тоже часть моей стратегии. Правда, Кента сам может попросить задержаться, но это будет уже его инициатива, не моя. Впрочем, чистоту эксперимента подпортил Мори Сашио, синеволосый мужественный красавец в костюме-тройке, пришедший вместе с Акено и оставшийся на ужин вместе со мной. Оставалось надеяться, что предполагаемый жених Шины не станет лезть с вопросами о Малайзии.

Сам он меня не интересовал, и относился я к нему ровно. Да он, в общем-то, ко мне так же относился. Ни негатива, ни позитива. А вот Шина его, похоже, за что-то невзлюбила. Так-то особо не заметно, но я слишком хорошо ее знаю.

— Кстати, Син, мы ведь сегодня гуляем? — спросила Мизуки, разглядывая стручок фасоли, который она держала палочками.

— Конечно, — ответил я, проглотив рыбный рулетик.

— И долго ты его будешь гипнотизировать? — поинтересовалась Кагами, глядя на Мизуки.

— Ты о чем? — спросила та, закинув в рот фасоль.

Сам вопрос, тон, выражение лица… Как бы это в слова-то оформить? О! Мизуки нарывалась. Что-то типа: «Ну и что ты теперь скажешь?»

— Ни о чем, — произнесла Кагами спокойно. — Сашио-кун, пододвинь Мизуки грибы.

— Конечно, Кагами-сан, — ответил тот.

— А если я не хочу? — вскинула Мизуки брови.

— Позволь уточнить, — произнесла Кагами вкрадчиво. — У тебя в моем присутствии появились какие-то свои хотелки?

— Произвол… — буркнула рыжая, подхватывая палочками небольшой обжаренный гриб. — Волюнтаризм… садизм… деспотизм… — продолжала она тихо бурчать, не забывая есть грибы из небольшой вазочки.

Причем без гарнира. Просто довольно шустро хомячила грамм двести обжаренных грибов. А рядом со мной стояла еще одна такая вазочка… Пошутить? Не стоит? А, ладно, пусть живет.

— Ми-тян, — подал голос Акено, — не могла бы ты не есть эти грибы с такой скоростью. Оставь и нам немного.

— Соус, Шина-сан? — параллельно с этим спросил Сашио.

— А похоже, что он мне нужен, Мори-кун? — с толикой любопытства в голосе спросила Шина.

— Прошу прощения, — не стал тот развивать тему.

— Мм, внучка…

— Оставь грибы, кому говорю!

— Ох. Синдзи, будь добр.

— Конечно, Кагами-сан, — протянул я ей вазочку с грибами.

— Держи, проглот, — обратилась она к мужу.

— Можешь ускориться, Ми-тян, папа получил свою порцию.

— Мм, Акено…

— Мори-сан, не могли бы вы… — указал я на соус. — Раз Шине он все равно не нужен.

— Фух, я первая!

— Сын…

— Акено, поделись с отцом грибами!

— Спасибо, Мори-сан.

— Не за что, — чуть улыбнулся он.

— Синдзи, я знаю, ты не любишь рис…

— Я целую чашку съел, Кагами-сан, — возмутился я.

— Он полезен, — произнесла она мягко.

— Но не в таких же количествах.

— И в таких тоже…

— Мам, Шина умяла всю свинину!

— Еще раз так сделаешь, и я тебе руку проткну, — произнес спокойно Кента.

Это он сыну, после того как тот умыкнул у него небольшой грибок.

— Значит, сходи на кухню и принеси еще, — глянула Кагами на Мизуки, накладывая рис в мою чашку.

Положила, кстати, немного.

Все-таки Кояма — счастливое семейство, далеко не у каждого обеды и ужины проходят столь позитивно. Например, у нас, у Аматэру, прием пищи проходит слишком… чинно. Даже перепалки с Атарашики за столом не переходят определенной грани. Тут же Мизуки с Акено на пару создают особую атмосферу, которую не могут испортить даже посторонние и, чего уж греха таить, Кента. Последний волей-неволей подстраивается под большинство. Но только здесь и только в этой компании.

— Синдзи, — обратился он ко мне, — у тебя на вечер есть планы?

— Собираюсь провести его с друзьями, — пожал я плечами, изображая беспечность.

— Раз так… — задумался Кента явно напоказ, после чего задал вопрос: — Ты не мог бы выделить нам время после ужина?

— Конечно, Кояма-сан, — кивнул я.

Что ж, как я и говорил — это не моя инициатива. Раз просят, то почему бы и не выделить им немного времени Синдзи Аматэру? После ужина Кагами позвала Чуни, на пару с которой и занялась уборкой кухни, а вот дочерей отпустила. Ну а мы с Акено и Сашио последовали за Кентой в одну из гостиных дома, оформленную в японском стиле. Именно там чаще всего велись деловые переговоры и семейные обсуждения серьезных дел. Мори Сашио, что интересно, пошел вместе с нами. В комнате расселись вокруг низкого столика на специальные подушки — они же дзабутон. Причем стол не был пустым, там уже стояли чашки о-теко, из которых обычно пьют саке. Вообще-то традиционно его пьют из трех видов чашек, имеющих очень разный вид. О-теко — это чашка повыше, сакадзуки — почти блюдце, а масу — вообще деревянная шкатулка. Но это так, к слову. Я перед собой наблюдал именно о-теко, в которые Кента собственноручно разливал из кувшинчика нечто прозрачное.