За последним порогом (СИ) - Стоев Андрей. Страница 13

— Эх, хорошо сидят, так и хочется пристрелить. — прошептала Ленка.

— Мне тоже, но нельзя, — прошептал я в ответ, — от выстрелов весь лагерь сразу на уши встанет.

Отползли от них подальше.

— Где через забор полезем?

— Напротив корпуса столовой. Потом только саженей двадцать через хоздвор перебежать, и попадём на аллею ко второму корпусу. Там почти никто не ходит. Оттуда до штаба легко добраться.

— Никто не ходит, зато вечно по кустам тискаются. — недовольно сказала Ленка.

— Вот и мы по кустам поползём, а если кто засечёт, сделаем вид, что тискаемся.

— Дурак ты, Кени!

План сработал, до здания штаба мы добрались и теперь сидели возле стены, скрытые от чужих взглядов декоративным кустарником.

— Что теперь, Кени?

— Вон видишь дальше окно открыто? По-моему, от этого окна как раз и начинается помещение штаба.

К этому времени стемнело окончательно, и мы без труда прокрались до окна. Там происходил любопытный разговор:

— Ну так где твои любимчики, Данислав?

— Надо подождать.

— Я уже десятый раз тебя спрашиваю, и десятый раз ты мне одно и то же отвечаешь.

— Если я отвечу, что они твоих любимчиков допинывают, тебе от этого легче будет?

Оскорблённое молчание в ответ. Ленка беззвучно засмеялась. Мы дружно встали, заглянули в окно, и я очень вежливо спросил:

— Извините, мы не помешаем?

— Заходите, ребята! — махнул рукой Данислав.

Мы быстро залезли в окно.

— Заходить нужно в дверь, а не в окно! — сварливо сказал собеседник Данислава, судя по всему, наставник противника.

— А что, нас там никто не ждёт? — удивился я.

Данислав захохотал:

— Ну что, Петер, вот, наконец, и определились добровольцы на хозработы. А вы, ребята, идите отдыхайте — в столовой вас накормят, я договорился.

Я подошёл к двери, приоткрыл её, и сказал в тёмный коридор:

— Эй, засада! Мы выходим, не пугайтесь.

Там что-то упало и послышались сдавленные ругательства.

* * *

Следующий день был для нас днём отдыха, нас освободили даже от обязательной утренней зарядки. Мы как следует выспались, позавтракали, и сейчас сидели на скамейке в тенёчке, наслаждаясь блаженным бездельем. Ленка, привалившись ко мне, читала честно стащенный у матери дамский романчик, а я просто подрёмывал, закрыв глаза. Внезапно я осознал, что вокруг понемногу, как бы случайно, собираются люди. Агрессии не чувствовалось, только любопытство, но это было явно неспроста. Вскоре, однако, всё разъяснилось.

— Ну вот я тебя и поймал, щенок!

Я приоткрыл глаза. Прямо передо мной маячил тот самый бездарный командир невезучей группы.

— Ты кто? — спросил я, подавив зевок.

— Не узнаёшь, урод? Я Семён Костоев, ты моё имя запомнишь надолго, обещаю.

Сложно всерьёз воспринимать человека, который злоупотребляет дешёвым пафосом.

— И что тебе надо от меня, Семён?

— Поднимайся и иди за мной. Спарринг тебе будет.

— Пощупал свой бицепс и решил, что сможешь со мной справиться?

Вокруг послышались смешки. Когда восемнадцатилетний вызывает на бой четырнадцатилетнего, это выглядит довольно жалко, и Сёма внезапно этот факт осознал. Но сдать назад он уже не мог:

— Я сказал, встал и пошёл!

— Слушай, Семён, какой спарринг, ты же ещё сортир не дочистил. Плохо сделанная работа — позор для говночиста.

Ленка хрюкнула, глядя в книгу. Кто-то сзади откровенно заржал. Семён начал наливаться краской.

— Или ты идёшь в спортзал сам, или я тебя туда гоню пинками.

Ленка отложила книгу.

— Кени, он мне не нравится. Можно, я из него дурь выбью? Пожалуйста.

— Хм, ну если тебе не лень. Только не калечь, он же не виноват, что дураком родился.

Зрители смеялись. Зря смеялись, кстати — мы хоть и выглядели на свои четырнадцать, но по силе Семёну вряд ли уступали, а по скорости точно превосходили. К тому же, хоть мы формально и не умели использовать Силу для нападения, зато давно освоили трюк с обёртыванием кулака сырой силой. Ленка своим кулачком легко пробивала толстую доску, так что искалечить или даже убить могла запросто.

— Пойдём, убогий. — презрительно сказала Ленка, поднимаясь со скамейки.

Я прихватил Ленкину книжку и двинулся следом. За мной потянулась остальная публика, к которой по дороге присоединялись всё новые зрители.

Семён к противнице отнёсся совершенно несерьёзно. Первым делом он решил пугнуть её, изобразив вялую имитацию удара в лицо. Ленка перехватила руку, потянула, и Сёма вдруг перелетел через неё, высоко задрав ноги. Удар об пол с размаху выбил из него дух. Ленка пнула его в бок и лениво сказала:

— Вставай, хватит притворяться, я с тобой ещё не закончила.

Зрители были в экстазе. Широко разрекламированное представление «Семён наказывает наглых малолеток» плавно превращалось в нечто противоположное, и публика полностью одобряла изменение программы. Дальнейший бой превратился в показательное избиение. Семён никак не желал поверить, что мелкая девчонка сильнее его, и подставлялся снова и снова. Зрители каждый раз взрывались аплодисментами, отчего Семён постепенно впадал в бешенство, и соображал всё хуже. В конце концов Ленке надоел этот цирк, последовала серия быстрых ударов, и Сёма ушёл в нирвану. Счастливые товарищи потащили бесчувственное тело к лекарке, не забывая как бы невзначай стучать им о подвернувшиеся косяки.

— Похоже, боевые товарищи не так уж сильно Семёна любят. — поделился я с Ленкой наблюдением, глядя им вслед.

— Ага, — хихикнула она, — если он захочет повторить, бери со зрителей деньги. Платить будут.

Вечером меня вызвал Данислав.

— Семён Костоев исключён из школы и уже уехал домой, — сказал он, задумчиво глядя на меня, — а вот к тебе у меня есть кое-какие вопросы.

Я молча смотрел на него, ожидая продолжения.

— Вы с сестрой, конечно, ребята резкие, и про этот ваш полный курс мне лекарка объясняла, но четыре года разницы — это не шутка. Ты не разрешил бы сестре драться, если бы не был уверен, что она легко победит. Чего я о вас не знаю, Кеннер?

Я пожал плечами.

— Мы оба одарённые.

— И вы можете использовать дар для усиления, так? — спросил Данислав.

— Так, — согласился я, — но Лене это не понадобилось. Он правда слабак.

— Вы же только что прошли тест на способности. Как-то быстро вы освоили свой дар.

Я молча улыбнулся, Данислав усмехнулся в ответ.

— Ладно, свободен.

— У меня тоже есть вопрос, наставник. Почему его исключили?

— Тебе его жалко, что ли? — удивился Данислав.

— Нет, мне просто интересна причина.

— Хм, ну что ж, отвечу, — сказал Данислав, — то, что он оказался плохим командиром, это бывает. То, что он не сумел проиграть достойно и затеял драку, ему большой минус, но на исключение всё-таки не тянет. А вот то, что он заставил драться с собой малолетнюю девочку…

— Справедливости ради, Лена сама вызвалась вместо меня.

— А он согласился. За такие вещи мы исключаем сразу. Наша школа готовит воинов, а не бандитов. На войне всякое случается, конечно, но наш выпускник должен иметь представление о чести. Ну а он ещё и опозорился в конечном итоге… даже его наставник голосовал за исключение. Я ответил на твой вопрос?

— Да, — я слегка поклонился, — спасибо, наставник.

— Всё, иди.

Глава 4

Третий раз в первый класс — я, можно сказать, первоклассник-ветеран. Первый раз в той жизни, потом здесь, в младшей школе, и вот сейчас иду с Ленкой в первый класс старшей школы для одарённых «Дубки». Тёмно-серый костюм с бордовым галстуком у меня, тёмно-серый же костюм с юбкой и бордовый бант вместо галстука у Ленки, всё как положено для первоклассников, готовящихся стать дубами, хе-хе. Золотые значки с гербом — теперь мы должны носить их всегда и везде. Как сказала мама, мы выросли, и возможные неприятности перестали быть детскими. Дворянин без явного знака своего сословия не может пользоваться дворянскими привилегиями, и, к примеру, в случае каких-то проблем с законом подпадает под юрисдикцию Мещанского суда. Значок, в общем-то, необязателен — сословным знаком могут также быть, например, шпага или серьга в ухе, но поход в школу со шпагой это как-то слишком уж экстремально, а к серьгам у мужчин я отношусь с предубеждением. Наш золотой знак, кстати, означает не менее двенадцати поколений благородных предков, более молодые семьи носят серебряные знаки.