Риан Орташ (СИ) - Титова Светлана. Страница 39

— Игнис, ты делаешь ошибку. Оставь малыша. Давай договоримся, я выношу и рожу его. Потом отдам тебе. Обещаю. Я даже клятву дам.

Саламандра, рывшаяся в одном из шкафов, повернулась и снисходительно усмехнулась.

— За дурочку меня держишь? Ириш, я из лаборатории выйти не успею, как меня схватят и лишат магии, — саламандра раскладывала вокруг меня на столе красные свечи и алые камни-накопители.

— Игнис, я же всегда к тебе относилась хорошо. Приносила твои любимые пирожные, зная, что ты забываешь ходить на ужин.

— Я ненавижу сладкое и пирожные. Ела их, чтобы ты, идиотка, ничего не заподозрила и не рассказала своему ледяному, — Игнис насмешливо фыркнула, подтягивая каталку с Шайни ближе к столу.

Саламандра разрезала на мне платье, полностью обнажив живот, подожгла свечи и установила по углам стола. Призвав магию, уселась рядом и принялась выцарапывать на коже живота пентаграмму переноса, бормоча под нос заклинания. Я сжалась, чувствуя, как огненная магия прижигает кожу.

— Игнис, прекрати и отпусти меня. Ты сделаешь только хуже. С чего ты взяла, что перенос вообще возможен? — истерично рванулась, и, чудо, нога дернулась и сбила свечу.

Игнис увлеклась пентаграммой, ослабив внимание, и потеряла контроль над моим телом. Чем я воспользовалась. Саламандра злобно зашипела, вскочила, поправила свечку и вернулась к работе.

— Не мешай мне, Ириш. Тебя никто не услышит. В это время в академии никого нет, — флегматично сообщила саламандра, пристраивая камни-накопители в углах пентаграммы. — Приступим, Ириш. Когда он родится, какое имя ему дать?

— Не смей трогать моего ребенка, сумасшедшая! Немедленно меня отпусти! Я тебя найду и своими руками задушу, мерзавка! — не помня себя от ярости, я рычала, дергаясь и стараясь отлепить тяжеленые руки от стола. Но все мои усилия оказывались тщетными. С заблокированной магией, я не смогла пошевелить пальцем.

Глава 42

Игнис, игнорируя мои угрозы, встала между мной и Шайни, ухватив нас за кисти рук, там, где бился пульс, и завела заунывную песню или молитву. Я скосила глаза в сторону лежащей на каталке саламандры, надеясь, что она придет в себя и сможет отвлечь Игнис. Тело девушки светилось, по руке стекали языки огненной магии. Острая боль пронзила живот. Я захрипела. Кожа на месте пентаграммы разгоралась пламенем. Внутри все скручивало болью. Напрягая все оставшиеся силы, резко дернула руку и вырвала из хвата сумасшедшей. Боль и жар тут же утихли. Саламандра, на секунду растерялась от неожиданности. Я схватила свечу и ткнула ей в лицо не глядя. Заревев зверем, саламандра схватилась за глаз. Огонь побежал по волосам, образуя ореол. Душераздирающий крик разнесся под сводами лаборатории. Я почувствовала, что тело снова слушает меня. Соскочила со стола и рванула к Шайни. Тряхнула ее что есть силы, но девушка была без сознания. Недолго думая, развернула каталку и заторопилась выходу. За спиной металась, обезумевшая от боли пылающая саламандра. Переворачивая столы и разбивая шкафы, истошно вопя, она пыталась сорвать с себя горящую одежду. За ее спиной пылала ширма, огонь плясал по заставленным оборудованием столам, наполняя чадом воздух. Что-то громко взорвалось за спиной. Крик горящей девушки захлебнулся. Сзади бушевало пламя. Едкий дым ел глаза, я наощупь искала запор. С трудом открыв дверь, вытолкнула каталку в коридор, вывалилась сама, кашляя и задыхаясь, и теряя сознание, сползла по стене.

* * *

— Ириш, очнись… — меня тормошила за плечо чья-то нелюбезная рука.

В знакомом голосе слышались нотки раздражения. Услышав его, преодолевая слабость, приоткрыла глаза. Надо мной склонился Шиан, не скрывая брезгливости разглядывающий мой потрепанный вид. Место, где я пришла в себя, казалось знакомым, меня перенесли из коридора и положили на узкую кушетку в приемной у декана факультета. Видя, что я очнулась, дракон отступил и расположился в кресле, продолжая бросать на меня укоризненные взгляды. С трудом поднявшись, попыталась пригладить волосы и стянуть спереди платье, спрятав пентаграмму все еще украшавшую живот. Возможность управлять магией вернулась, но я не рискнула тратить магию на восстановление одежды, понимая, как она нужна ребенку.

— Рассказывай, Ириш. Что ты такого делала в лаборатории, что сожгла ее? — ледяные глаза дракона разглядывали разорванное в подпалинах платье. Красивые губы брезгливо кривились. — Не испытывай мое терпение. Неделя празднеств в честь столетия коронации моего отца далась тяжело. Голова раскалывается.

— Можно воды, — горло саднило, в груди горело от едкого дыма.

Шиан легко поднялся. Звякнуло стекло, булькнула вода, он осторожно подал стакан с теплой, невкусной водой. Легкие болели, каждый звук давался с болью. Я постаралась вкратце обрисовать произошедшее с саламандрой. Объяснила все так, будто выжившая из ума Игнис убивала девушек, поставляющих ей семя своих любовников для экспериментов, чтобы замести следы. Ради Риана умолчала о причастности графини Орташ к убийствам.

Шиан слушал, не перебивая и не задавая вопросов. Пару раз вставал и приносил мне новый стакан с водой, когда я заходилась кашлем. Взглянул с интересом на пентаграмму, которую я старалась прикрыть рукой, когда рассказала о диком замысле Игнис.

— Ты прожила полгода с убийцей и ни разу не заподозрила ее? Тебе такой умной и проницательной не пришло в голову, что она может быть замешана в чем-то? Наверняка она не раз себя выдала странным поведением, разговорами. Она твоя соседка, куда ты смотрела, Ириш?

Я моментально вскипела. Мало того, что еле выжила, спасла Шайни, так он еще меня обвиняет в том, что я не шпионила за соседкой.

— Как я понимаю, ты сейчас обвиняешь меня в том, что я плохо выполнила работу службы безопасности академии? Твою работу, Шиан… — едва сдерживая злость, окатила презрением побелевшее от гнева лицо. — Беременная адептка должна бегать и раскрывать преступления и заговоры, пока большие драконы валяют дурака на государственной службе?

— Я совсем не это имел в виду, — процедил сквозь зубы дракон.

— У меня своя жизнь. И я не обязана совать нос в личную жизнь соседки, какой бы странной она мне не казалась. Вы проворонили убийцу, а ты пытаешься меня же сделать виноватой в том, что на меня напала сумасшедшая фанатичка, — я закашлялась, грудь резануло сотней ножей. Пытаясь отдышаться, зло посмотрела на Шиана.

Справившись с гневом, дракон равнодушно смотрел прямо на меня.

— Ты утверждаешь, что Игнис Цитрин похитила тебя, чтобы забрать ребенка, зачем он ей? — не спуская с меня глаз, он продолжил допрос.

— Она хотела родить ребенка с идеальной наследственностью. У нее был список кандидатов на отцовство. Лучшим вариантом был Наследник Ледяных Драконов. Узнав, что это его ребенок, она… решила позаимствовать.

— Если бы ребенок был от обыкновенного дракона, она бы тебя не тронула? — допытывался Шиан, постукивая пальцами по подлокотнику.

— Не знаю. Наверно, — отпив еще глоток, я отвернулась от пытливого взгляда дракона.

— Что у тебя на шее? — дракон ткнул в свой искореженный браслет, оставшийся единственным украшением.

Я вытащила импровизированную подвеску и продемонстрировала наследнику.

— Подарок от отца будущему сыну. Говорят, когда у дракончиков режутся зубки, не выдерживает даже гранит, сгрызают все подчистую. Может, родовые алмазы подойдут?

Узнав свой браслет, Шиан странно блеснул глазами и нехорошо усмехнулся.

— Мы отвлеклись. Значит, не соври об отце своего ребенка, то избежала бы насилия. А так мы имеем труп саламандры и выгоревшую лабораторию, — он откинулся на спинку кресла, и пальцы впились в подлокотники. — Ты так стыдишься настоящего отца своего ребенка, что замаскировала ауру и поставила непроницаемый щит, чтобы никто не смог узнать, чей он. И прикрываешься нашим обручением, чтобы всех обманывать. Но он родиться, и все узнают правду. И твои фокусы с татуировкой на моей спине больше не будут работать.