Капелька скандала - Грей Амелия. Страница 39

Ее усмешка зловеще прозвучала в темноте кареты.

– Но теперь муж леди Ламсбет умер. Конечно, не в результате дуэли. После мудрого совета своих друзей лорд Ламсбет отказался от вызова и на следующий же день уехал из Лондона вместе с женой. Но теперь это не имеет значения. Вряд ли кто-то в свете интересуется, восстановили ли граф и леди свои отношения. Это уже старые новости.

– Да, наверное, вы правы.

– Меня больше интересует, действительно ли второй член «скандальной троицы», лорд Дагдейл, испытывает денежные трудности. Это может быть причиной его внезапного желания найти жену еще до конца года.

– Да, я слышала то же самое, – сказала Миллисент, но не уточнила, что об этом ей сообщила во время своего визита Линетт. – Сегодня гости на всех приемах интересовались только последними новостями о светском воре. Интересно, знает ли этот вор, как он популярен?

– Уверена, что знает – ведь о нем говорят на приемах, в клубах, на улицах. Зная, что безумие продолжается, он, видимо, считает, что можно красть и дальше. Мне кажется, мысль о том, что это призрак, приятно возбуждает всех. Я думаю, люди хотят, чтобы все так и оставалось. Хотя я совершенно не понимаю, почему всем так хочется думать, что речь идет о духе лорда Пинкуотера.

– Мне кажется, об этом стоит написать.

– Но это не имеет ничего общего со сплетнями, – сказала виконтесса непререкаемым тоном. – Леди Уиндам сказала, что почувствовала себя уязвленной, когда после устроенного ею приема оказалось, что у нее ничего не украли. Она даже сказала, что подумывает устроить еще один прием на следующей неделе, надеясь, что вор появится и унесет что-нибудь.

– Думаете, она действительно это сделает?

– Очень может быть. Дело в том, что у нее в доме столько красивых вещей, что она могла просто не заметить, если даже что-то и было украдено.

– Вы так думаете?

– Конечно, это только предположение. Но я знаю, что ее дом наполнен картинами, фарфором, керамикой, и все это очень ценное. А теперь скажите, какие еще восхитительные пикантные новости вы слышали сегодня?

Еще несколько минут – и они были у дома леди Беатрисы. Как обычно, Филлипс тихо открыл дверь, и Миллисент вошла. Она слышала, как один раз тявкнул Гамлет, предупреждая о ее возвращении тетку.

Филлипс ушел приготовить для Миллисент чашку чаю, а она задержалась, чтобы снять перчатки и накидку и только потом стала подниматься наверх. Тогда-то она и услышала легкий стук в дверь. Миллисент посмотрела с лестницы вниз, полагая, что дворецкий подойдет и откроет. Но поскольку тот не появился сразу же, она поняла, что стук был слишком тихим, чтобы он мог его слышать.

Решив, что это виконтесса забыла ей о чем-то сказать, Миллисент поспешила обратно к двери и тихо открыла ее.

Ее схватили за руку и вытащили за дверь в темноту.

Глава 14

– Ш-ш. Не кричите, это я.

Чандлер осторожно потянул Миллисент из дома. Тяжелую дверь он оставил слегка приоткрытой, чтобы она не захлопнулась изнутри.

Хорошо, что он заговорил и назвал себя, ведь было так темно, что Миллисент ничего не видела. Она позволила ему отвести себя к дальнему углу особняка, скрытому со стороны улицы высоким кустарником. Почти весь вечер шел дождь, луну полностью закрывали тучи, отчего ночь была темной, как деготь.

Миллисент прислонилась к мокрой стене, сердце у нее громко билось от волнения и тревоги. Ее атласные туфельки уже промокли, и от сырости ей было зябко.

– Ангелы Господни, лорд Данрейвен, что вы здесь делаете, да еще в такое время ночи... то есть утра?

– Ш-ш. Не так громко. – Он подошел к ней ближе, и она теперь уже почти могла рассмотреть его лицо, ощутить жар его тела. – Я хотел вас видеть.

Миллисент попыталась увидеть выражение его глаз, но для этого было слишком темно.

– Тогда почему же, сэр, во имя неба, вы не пришли сегодня ни на один бал? Вы знали, где я буду сегодня вечером.

– Я был занят, но потом понял, что не могу допустить, чтобы ночь прошла, а я вас так и не увидел.

– Филлипс ушел за чаем, он сию минуту придет. Я должна вернуться в дом.

– Я задержу вас ровно одну секунду. Я ждал вашего возвращения больше часа. И уже решил, что пропустил вас. Кто-нибудь еще сейчас не спит в доме, кроме дворецкого?

– Конечно. Моя те... – Миллисент осеклась, прежде чем выговорила слово «тетка». Господи! Лорд Данрейвен так поразил ее, что она чуть не забылась. – Ну да не важно. И не смейте менять тему.

– Вам можно, а мне нельзя?

– Да. Я не могу поверить, что вы опять подвергаете опасности мою репутацию, бродите у дома, чтобы встретить меня. Сколько раз я должна требовать, чтобы вы...

Внезапно он наклонил голову и поцеловал ее в кончик носа. От неожиданности Миллисент замолчала на середине фразы. От этого простого выражения нежности ее гнев исчез.

– Мне тоже с трудом верится, что я здесь, – сказал Чандлер.

– Вас совершенно не заботит моя репутация? – спросила она, пытаясь вернуть свое раздражение.

– Я уже говорил вам, что заботит. И очень серьезно.

– Вы хотите, чтобы вас застигли со мной при таких обстоятельствах и вам пришлось бы на мне жениться?

– Ни один мужчина не хочет, чтобы его заставляли жениться.

Твердость и быстрота, с которой он отвечал, не остались не замеченными Миллисент.

– Тогда почему вы должны постоянно видеть меня тайком? Нас могут застать, и либо моя репутация погибнет до конца моей жизни, либо мы будем обязаны срочно пожениться, выхлопотав особое разрешение.

– Я знаю. Но поверьте мне, Миллисент. Я сказал вам, что нас не застигнут. Вы должны мне доверять.

– Как могу я вам доверять? Всякий раз, когда я почти готова считать, что вы – джентльмен, вы совершаете какой-то безумный поступок вроде этого, который доказывает, что вы повеса, негодяй и шалопай. Я была бы полной идиоткой, если бы стала доверять вам.

Чандлер прижал ее к стене своим телом. Глаза Миллисент постепенно привыкали к темноте ночи, и она увидела, что он улыбается.

– Вот сейчас вы стоите в темноте со мной,а вся прислуга спит. – Он опустил руки. – Я не держу вас. Вы вольны вернуться в дом.

– Я не хочу уходить.

– Тогда останьтесь еще на минуту.

Миллисент опустила голову ему на грудь, и его руки обхватили ее, заключив в теплые объятия.

– Я, наверное, одна из тех идиоток, о которых сама же только что говорила, – прошептала она.

– Если это и так, то только в том, что касается меня. Во всем остальном вы очень разумны. – Чандлер замолчал и придвинулся ближе. – Конечно, не считая того, что вы помогаете автору скандальной хроники. Скажите, если вы делаете это не ради денег или не потому, что вас заставляют, тогда почему? Я должен это знать.

Зарывшись лицом в его рубашку, Миллисент недовольно спросила:

– Вы пришли сюда поговорить об этом?

– Нет. Я пришел, чтобы сделать вот это. – Он поцеловал ее в макушку, крепче притянул к себе и прижался щекой к ее щеке. Потом глубоко вздохнул, словно пытаясь вобрать в себя всю ее. – Мне нравится, как вы ощущаетесь в моих объятиях и как от вас пахнет.

Ей следовало бы дрожать от страха, что их увидят, но вместо этого Миллисент думала только о его прикосновениях и о том, как ей хочется ощутить его губы на своих губах.

– Я не хочу быть безрассудной, Чандлер, – серьезно прошептала она.

– Нет, Миллисент, вы вовсе не безрассудны. Вы умная, красивая и очаровательная. – Он медленно провел костяшками пальцев по ее щеке – так медленно, словно они располагали бесконечностью, чтобы быть вместе.