Лунное искушение - Арментроут Дженнифер. Страница 3

Опустив солнцезащитные очки, Росс осмотрел машину Гейба.

– Славная тачка. Новый «порше 911»?

Гейб вскинул брови.

– Должно быть, семейный бизнес идет неплохо. С другой стороны, семейный бизнес всегда идет неплохо, не так ли? Де Винсенты – старые богачи. Избранные среди избранных.

Семья Гейба была из старейших, и история ее тянулась от тех дней, когда был создан великий штат Луизиана. Сегодня они владели самыми прибыльными нефтеперерабатывающими заводами в Заливе, им принадлежала недвижимость по всему миру, а также технологические конторы, ну а когда его старший брат женится, они станут контролировать одну из крупнейших судоходных компаний в мире. Де Винсенты были богаты, но машину и почти все, чем владел Гейб, он купил на деньги, которые заработал сам, а не на те, что достались ему по праву рождения.

– Некоторые говорят, что у вашей семьи столько денег, что де Винсенты стоят над законом. – Росс поправил свои солнцезащитные очки. – Похоже, что это правда.

У Гейба и впрямь не было на это времени.

– Что бы ты ни хотел сказать, можешь перестать уже ходить вокруг да около и приступить к делу? Я планирую наконец уже поехать домой.

Улыбка репортера померкла.

– Поскольку мы оба тут, а в любое другое время поговорить с вами чертовски трудно, хочу поболтать о смерти вашего отца.

– Уверен, хотите.

– Я не верю, что это было самоубийство, – продолжил Росс. – И мне кажется также удобным, что шеф Кобс, который так открыто и громко требовал, чтобы смерть вашего отца расследовали как убийство, погиб в автокатастрофе.

– Неужели?

– И это все, что вы можете мне сказать? – Разочарование в голосе Росса гудело словно чертова саранча.

– Этого более чем достаточно, – ухмыльнулся Гейб. – Могу добавить, что у тебя слишком богатое воображение, но ты это наверняка уже слышал.

– Не думаю, что мое воображение достаточно богато, чтобы соперничать со всем тем, к чему приложили руку де Винсенты.

Вероятно, нет.

– Окей, я не буду спрашивать вас об отце или шефе. – Росс мялся, пока Гейб открывал дверцу машины. – Еще я слышал некоторые любопытные слухи о каких-то новых слугах, появившихся в доме де Винсентов.

– У меня складывается впечатление, будто вы преследуете нас. – Гейб положил рисунок лицом вниз на пассажирское сиденье. – Если хочешь поговорить о слугах, тебе лучше обратиться к Деву.

– Девлин не выкроит время, чтобы встретиться со мной.

– Похоже, это не моя проблема.

– А похоже, что теперь ваша.

Гейб засмеялся, но смех прозвучал неискренне. Он потянулся внутрь кабины и взял очки с солнцезащитного козырька.

– Поверьте мне, Росс, это не моя проблема.

– Может, сейчас вы так и не считаете, но все изменится. – Щека мужчины дернулась. – Я намерен сорвать покровы с каждой проклятой тайны, которую де Винсенты хранили годами. Я собираюсь сделать такую историю, которую даже твоя семья не сможет замять.

Качая головой, Гейб надел очки.

– Вы мне нравитесь, Росс. Вы знаете, у меня никогда не было с вами проблем. Так что я просто хочу избавиться от всего этого. Но вам стоит придумать что-нибудь получше, потому что это ужасно банально. – Он положил ладонь на дверцу машины. – Вам стоит знать, что вы не первый репортер, который приходит, считая, что сможет вытряхнуть все скелеты из наших шкафов и разоблачить, что вы там хотите разоблачить. И вы будете не последним, кому ничего не удастся.

– Мне всегда все удается, – ответил Росс. – Всегда.

– Все когда-нибудь проигрывают.

Гейб сел за руль.

– Кроме де Винсентов?

– Это вы сказали, не я. – Гейб поднял взгляд на репортера. – Хотите один непрошеный совет? Я бы нашел другую историю для расследования.

– Вы случайно не советуете мне быть осторожнее? – В его голосе звучало странное ликование. – Предупреждаете потому, что люди, которые встают на дороге де Винсентов, пропадают или что похуже?

Гейб ухмыльнулся и повернул ключ зажигания.

– Кажется, нет необходимости говорить вам это. Похоже, вы и сами все знаете.

Никки стояла в центре тихой и стерильной кухни в особняке де Винсентов, говоря себе, что она уже не та маленькая идиотка, которая чуть не утопилась в бассейне шесть лет назад.

И уж точно она не была той девчонкой, которая годами выставляла себя полной дурой, гоняясь за взрослым мужчиной. Поступок, приведший к одной из худших идей в ее жизни.

Никки в своей жизни приняла целый ряд не самых блестящих решений. Отец говорил, что в ней есть что-то дикое, что дочь пошла в бабулю, но она предпочитала обвинять в своем сумасбродстве де Винсентов. У них был действительно странный талант заставлять всех вокруг вытворять безрассудные вещи.

Ее мать заявляла, что большинство неудачных решений Никки проистекает оттого, что у нее доброе сердце.

У девушки была привычка подбирать бездомных и больных кошек, собак, ящериц – тут и там, даже змей, и людей тоже. Она обладала отзывчивым сердцем и ненавидела, когда страдал кто-то, кто был ей дорог, и очень часто ее волновали проблемы незнакомцев.

Вот почему на праздники Никки избегала смотреть телевизор: там всегда крутили разрывающие сердце видео о замерзающих животных или голодающих детях в раздираемых войной странах. Из-за этого она ненавидела канун Нового года и проводила неделю между Рождеством и первым января, слоняясь без дела.

В Никки все еще сохранилось многое от той, кем она была, когда последний раз бродила по этому дому. Она все еще переживала за бездомных животных, поэтому работала волонтером в местном приюте. По-прежнему не могла отвернуться от тех, кто нуждался в помощи, и все еще попадала в нелепые ситуации.

Но безрассудства в ней поубавилось.

С тех пор как она в последний раз была в этом доме перед отъездом в колледж, прошло четыре года. Теперь она вернулась, а тут изменилось все и не изменилось ничего одновременно.

– С тобой все в порядке, дорогая? – спросил папа.

Вопрос вырвал ее из потока собственных мыслей, и она обернулась к отцу, стоящему посреди большой кухни. Боже, папа постарел, и это напугало ее. Никки была поздним ребенком, ей всего двадцать два, и следующие лет пятьдесят своей жизни она хотела бы провести с ними. Девушка знала, что это невозможно. Но прогнала из головы эти мысли.

– Да. Просто… странно быть тут после такого долгого отсутствия. Кухня стала другой.

– Ее переделали несколько лет назад, – ответил он. Похоже, реновировали весь особняк. В конце концов, сколько раз с момента постройки этот дом горел? Никки потеряла счет. Ее отец глубоко вздохнул – четче обозначились морщины у рта. Он казался таким усталым.

– Не знаю, говорил я тебе или нет, но спасибо.

Она отмахнулась.

– Не нужно благодарить меня, па.

– Нет, нужно. – Он подошел к ней. – Ты поступила в колледж, чтобы добиться чего-то большего, чем быть прислугой.

Обидевшись за него, Никки сложила руки на груди и встретила его усталый взгляд.

– Нет ничего плохого в том, чтобы готовить обеды и вести хозяйство. Это хорошая, честная работа, благодаря которой я попала в колледж. Верно, па?

– Мы очень гордимся своим местом. Не пойми меня неправильно, но мы с матерью приложили все усилия, чтобы ты занималась чем-нибудь другим. – Он вздохнул. – Поэтому то, что ты приехала помочь, значит для нас очень много, Николетт.

Только мама и папа звали ее полным именем. Все остальные называли ее Никки. Все, кроме одного де Винсента, которого она даже вспоминать не хочет. Только он называл ее Ник.

С тех самых пор, как она родилась, родители работали у де Винсентов, одной из самых обеспеченных семей в Штатах и, вероятно, в мире. Было странно расти в этом доме, наблюдать многие необычные события, о которых широкая общественность не имела никакого понятия, но, вероятно, заплатила бы неплохие деньги, чтобы узнать о них. Сама же Никки, казалось, зависла где-то между двумя мирами: первый был до неприличия обеспечен, а второй воплощал собой обычный рабочий класс.