Защитник (ЛП) - Хорст Мишель. Страница 3

Джош закрывает глаза, и, когда он снова открывает их, они наполнены болью и отчаянием. Его ноги отступают, и я в ужасе наблюдаю, когда мой брат падает на колени.

— Пожалуйста! — кричит он. — Пожалуйста, она не имеет к этому никакого отношения! Эта только наша с тобой битва.

Мужчина рядом со мной начинает отталкивать меня… от Джоша. Я наблюдаю, как между мной и моим братом возрастает расстояние, и это вызывает панику, которую я уже чувствую в своих венах.

Я вижу, что его кровь размазана по всему лицу.

Я вижу двух сердитых мужчин, которые удерживают его… и всё, наконец, начинает вставать на свои места.

Я влипла во что-то ужасное.

Это плохо, очень, очень плохо!

Я качаю головой, когда шок пульсирует по мне, как крошечные шипы, покалывающие по моей коже.

— Джош, — шёпот исходит издалека, как будто его тянет через пустоту отчаяния, поскольку реальность того, что происходит, сильно врезается в меня, и это заставляет задыхаться от страха.

Мой пульс ускоряется.

Мой разум переключается на более важную задачу, пока все мои мысли не расплываются.

Пальцы человека с силой впиваются в мою руку, как будто он чувствует, как осознание проникает в меня. Он дёргает сильнее, и, когда я теряю из виду Джоша, борьба окончательно взрывается внутри моей груди.

— Нет! — одёргиваю я руку и бросаюсь вперёд к Джошу. Я бегу в гостиную, где провела так много счастливых вечеров, смеясь со своим братом.

Мужчины заняты поднятием его на ноги.

— Отпустите его! — я кричу на них, и в этот иррациональный момент я действительно верю, что смогу справится с ними обоими.

Человек, который держит правую руку Джоша, ухмыляется мне, как будто я всего лишь дохлая муха.

Я протягиваю руку, и, когда собираюсь схватить Джоша, мужские руки обхватывают меня вокруг. Мои глаза встречаются с Джошем, и я вижу только ужас, после чего на мне отражается отчаяние. Я не понимаю, почему он не борется.

Я пытаюсь вырваться из жёсткой хватки, но это бесполезно. Я просто недостаточно сильна.

Человек, который ухмылялся всего минуту назад, перемещает правую руку, и только тогда я вижу вспышку металла. Пистолет. В течение ошеломлённой секунды я хмурюсь, но потом замечаю другой пистолет, мерцающий в руке человека, держащего левую руку Джоша.

Эти люди вооружены!

Всё ясно, мой рот пересох от ужаса. Моё тело застыло от внезапной волны напряжения, которая ударила в меня.

Эти люди собираются причинить нам реальную боль. Я должна что-то сделать. Я должна позвать на помощь.

Я поворачиваюсь, чтобы бежать, но резко останавливаюсь, когда кулак сильно врезается в мою голову. Острая, жгучая боль опаляет дорожку по моей щеке к шее. Моё тело взлетает от неожиданного удара. Я пытаюсь протянуть руку… схватить что-нибудь, что угодно. Но ничего нет. Сначала мои лопатки врезаются в пол, сотрясая верхнюю часть тела, потом мой затылок ударяется в стену. Тупая боль ползёт по моей шее, а затем моё зрение размывается.

Глава 2

Райли

Мечты предлагают нам способ бежать, когда бежать некуда, когда скрыться негде.

Если бы я могла мечтать о нашей безопасности.

Моя память — туманный беспорядок. Я не могу вспомнить всё, что произошло. Я не знаю, кто удерживает нас. Я не знаю, почему нас похитили.

Я помню, как я приготовила пиццу и поехала в дом Джоша. Я помню запах запеченного сыра… но ничего больше. Моё последнее ясное воспоминание — это парковка моей машины за машиной Джоша.

Я пытаюсь позвать, кого бы то ни было.

Я плачу.

Я умоляю.

Я пресмыкаюсь.

Я даже молюсь.

Мой взгляд бросается к другим стульям. Мама ближе всего ко мне, а следом папа. Логан и Джош находятся в дальнем конце помещения. Каждый член моей семьи был избит. Один глаз мамы опух. Вид её так сильно избитого лица продолжает посылать сквозь меня дрожь.

Я продолжаю звать их, желая, чтобы они проснулись. Им нужно проснуться. Как только они проснутся, мы сможем избавиться от этого беспорядка.

Мне нужно, чтобы они проснулись.

Я потрясена, осознав, что мы находимся здесь все. Я всё ещё ничего не понимаю. Почему мы привязаны к стульям? Почему мы здесь? Что происходит?

Джош начинает шевелиться, когда огромный человек заполняет дверной проём, и на мгновение он кажется знакомым, но мысль исчезает так быстро, как только приходит.

Мужчина усмехается, и это заставляет его выглядеть таким злым, как персонажа из фильма ужасов.

Может быть, потому, что я так невероятно напугана, поэтому я предполагаю, что он сильнее, чем он есть на самом деле. Страх усиливает любую ситуацию. Я изучила этот урок, когда была в Африке. Наш лагерь когда-то был разграблен кучей голодных обезьян. Я была достаточно глупа, чтобы оставить свою палатку, дабы посмотреть, в чем дело. Рядом с моей палаткой была обезьяна. По правде говоря, самец обезьяны сильно боялся, когда увидел меня. Он оскалил зубы, обнажив острые клыки. Рыча и шипя, его предупреждение ясно говорило, что он укусит меня, если я посмею взять то, что он пришел украсть. Обезьяны покинули лагерь в беспорядке. Мы не подвергались какой-либо реальной опасности, пока не угрожали обезьянам, но я почти обмочилась, когда эта обезьяна зарычала на меня, а ведь этот самец был крошечным меховым шаром, если задуматься об этом. Наш гид сказал мне, что страх усиливает любую ситуацию. Обезьяна боялась меня больше, чем я её. Я должна помнить об этом, когда сталкиваюсь с опасностью.

Смотря на огромного человека, я не думаю, что в этой ситуации это имеет значение. Если на то пошло, мужчина не боится меня или любого из нас, как та обезьяна.

С другой стороны, я в ужасе от него. Страх разжигает мои внутренности. Страх определённо усиливает для меня этот момент.

Мужчина начинает преследовать меня, как лев преследует свою жертву, которого я видела на одном из сафари, в котором была. Тогда я нашла это увлекательным, но сейчас я остолбенела.

— Держись подальше, — мне удаётся вымолвить эти слова, пока страх обволакивает меня, как густой туман. Моя слабая мольба лишь заставляет его губ раскрыться в отвратительной насмешке.

Он плохой, всё плохо. Я читала много книг, где у плохих мальчиков голубые глаза, чёрные волосы и накаченные мускулы и есть татуировки. Так или иначе, эти плохие парни в истории становятся позже героями.

Я даже проводила ночи, мечтая о том, что мой собственный плохой мальчик похитит меня, а затем безнадёжно влюбится в меня.

Я никогда больше не буду романтизировать ужасную ситуацию.

Этот человек с водянисто-голубым взглядом, жирными чёрными волосами, которые висят неровно на его лице, — это не тот плохой мальчик, о котором я столько раз читала. Цветные чернила покрывают его руки, каждый дюйм, пока рисунок не исчезает под рукавами его выцветшей коричневой рубашки. Это всё черепа и ножи… злобные татуировки.

Он делает ещё один угрожающий шаг ко мне, что это вызывает у меня панику и заставляет нервно дёргать за узы, затянутые вокруг моих запястий. Я должна освободить руки. Я должна как-то защищаться.

Он медленно качает головой… так медленно, что это нервирует.

Внезапно он обрушивается на меня, и из моего горла вырывается испуганный вскрик.

— О, мой Бог!

В течение драгоценного момента мой разум замирает в абсолютном ужасе, когда основная часть его тела накрывает меня. Яростный шок от того, что моё личное пространство было нарушено таким образом, я вздрагиваю всем телом.

Его кулак сильно врезается в лицо, и это заставляет меня задохнуться от боли. Ужасные эмоции взрываются внутри меня — путаница главная из них. Я не понимаю, почему этот человек причиняет мне боль.

Никто никогда не трогал меня, находясь в гневе. Мои родители даже не шлепали меня, когда я была ребёнком. Физическое наказание для меня чуждо. Я всю жизнь знала только любовь и защиту.