Хитрость (ЛП) - Ромиг Алеата. Страница 7

- Ты не здесь? Тогда где ты?

- Я невидимая. Вы не можете меня видеть.

В девять лет это имело смысл. Люди делали это в книгах. Они использовали плащи или принимали зелье. Может быть, если бы я уверовала, я смогла стать невидимой.

- Невидимая? Если ты невидимая, почему я тебя вижу?

Я пожала плечами. Она права. Невидимость была неправильным желанием. Я хотела быть кем-то другим и в другой жизни.

Джейн улеглась на пол рядом со мной. Как только она сделала это, то тяжело выдохнула и застонала в новом положении. Теплота исходила от её кожи и обволакивала меня другим плащом, который охватывал только нас обоих. Лишь на миг улыбка отразилась на моем лице.

- Я становлюсь слишком старой, чтобы сидеть на полу. - Она погладила меня по голове. - Но я сделала это для тебя. Теперь посмотри на старую Джейн. Я хочу увидеть твои красивые глаза.

Я отказалась от своей невидимости, поскольку она явно не работала. Однако я не сделала, как просила Джейн. Вместо этого я упала ей на грудь, прислонившись, и её руки обняли меня за плечи.

- Шшшш, - сказала она, поглаживая мои волосы. - Что случилось?

Прошло несколько минут, прежде чем я заговорила. 

- Как ты думаешь, я смогу уехать отсюда?

- Уехать из поместья Монтегю и от своей мамы? Ты это хочешь сделать?

- Да. Поедешь со мной? 

Это была первая искра надежды с тех пор, как Алтон входил в мою комнату и сходил с ума из-за того, что я сделала или не сделала. Не понятно. Насколько сильно я любила, когда он уезжал в город, настолько его возвращение редко стоило тех дней отсрочки. Он приходил домой сердитым, как будто хотел уйти снова. Я тоже хотела, чтобы он ушел. Почему он не уходил?

Был всегда какой-то непростительный грех, который я совершала в его отсутствие. Много раз, как и в этот вечер, я даже не знала, о чем он говорил. Это не имело значения. Я узнала, что выступление адвоката, что вёл мои дела, стало причиной его ярости. Признание моей вины и принятие лекарства, как он это называл, было самым быстрым путем к быстрому концу. Сегодня вечером с его отвратительным дыханием, пахнущим, как напитки, которые он всегда пил, он рассказывал о том, каким я была разочарованием - для мамы, для него и всего рода Монтегю. Создавалось впечатление, что он обвинял меня в том, что у Монтегю не было другого наследника, кто мог бы занять мое место.

Утешительный тон Джейн прорвался сквозь мысли. 

- Теперь скажи, как мы будем жить. И куда, по-твоему, мы можем пойти, где твоя мама не найдет нас?

- Мы можем изменить имена. Я прочитала книгу о людях, которые так сделали. Вы можете работать, и я уверена, мама не будет искать. Он сказал, что без меня она будет счастливее.

Джейн продолжала гладить меня по спине. 

- Александрия, мама тебя любит. - Она постучала мне в грудь. - Ты знаешь это. Всегда помни об этом. И однажды ты сможешь уйти. - Она подняла мой подбородок. - И когда ты это сделаешь, старая Джейн будет гордиться тобой. 

Её теплые губы поцеловали меня в лоб. 

- Не только тогда - теперь тоже. Сейчас я горжусь тобой. Как и мама.

Я опустила глаза. 

- Это не то, что...

- Тише. Что я говорила об этом? Ты такая же красивая внутри, как и снаружи. Некоторые нет. Некоторые люди выглядят красиво, но уродливы внутри. Не позв оляй уродству поселиться внутри себя. Держи его подальше. - Она снова постучала мне в грудь. - Это сердце внутри тебя. Дитя, оно твоё. Оберегай его. Однажды ты сможешь поделиться им, но не делай этого по указке других. Ты сделаешь это, потому что найдётся человек, который так же прекрасен внутри, как и ты.

Я кивнула и положила голову ей на грудь. Через несколько минут призналась:

- Я действительно ненавижу его. Я уйду.

- Не надо, в этом прекрасном сердце нет места для ненависти.

- Он ненавидит меня.

Она глубоко вздохнула, из-за чего моя голова поднялась и опустилась. 

- Уверена, он скажет, что нет. Просто помни, что ты Александрия Чарльз Монтегю Коллинз. На главных въездных воротах… что там написано?

- Поместье Монтегю, - пробормотала я. Я слышала об этом раньше.

- Чье это имя?

- Мамы и мое.

Джейн кивнула. 

- Просто помни об этом.

- Хотела бы я забыть об этом.

Я глубоко вздохнула и встала, изо всех сил игнорируя боль от долгого нахождения в одном положении. Пройдя по разбитой лампе, я открыла шторы и моргнула. Воспоминание из детства и свирепость Нокса рассеялись, когда яркий солнечный свет залил люкс. Взглянув на парк, я посмотрела на северо-восток, в сторону квартиры Патрика.

Его близость придала мне сил. Несмотря на то, что думал Нокс, я не одна. Скоро начну занятия. Мой мир будет расти. Я делала это раньше. Я сделаю это снова. Если мое детство не сломало меня, Нокс Деметрий и подавно. События, которые я вспомнила, были правильные. Джейн права. Это мое сердце. И не в силах Нокса или кого-либо ещё властвовать, сломать его или исцелить. Только я решаю, и я буду защищать его.

С каждой последующей минутой я торговалась с собой и заключила сделку. Я восстановлю свое сердце и снова соберу осколки. Задача сердца заключалась в том, чтобы перекачивать кровь. Я склею кусочки, используя кровь и слезы, но они не будут моими. Они придут от тех, кто обидел меня - от Алтона, моей матери и теперь Нокса.

Когда пройдёт год, я буду той, кто уйдёт, но не раньше того времени, когда Нокс Деметрий падет предо мной. Не раньше, когда уже ему придется собирать кусочки своего сердца. При этом я обеспечу себе образование и определю, как много смогу дать Монтегю. Алтон может и дальше верить, что выиграл, но он не знал всей правды. Он сделал меня бойцом, и эта битва еще не закончилась.

Я открыла дверь на балкон и вдохнула летний воздух. Каждая секунда на солнечном свете оживляла. Всю свою жизнь я провела в притворстве и лжи. Я смогу выдержать еще один год.

Рассматривая парк, я вспомнила о конверте, что всунул мне Айзек. Подойдя к бару, где делала напиток Ноксу, я налила себе стакан Москато - в конце концов, по меркам Монтегю, это все ещё белое вино - и села на один из диванов; теплый ветерок из открытой двери мягко задувал в люкс.

Найдя сумочку, я достала телефон и конверт. Проверила время; было почти четыре тридцать. На внешней стороне конверта написан номер апартаментов. Неуверенно, я сорвала верх и вытащила страницы из конверта. Первой страницей было рукописное письмо. Хотя почерк Нокса я видела только в записке, которую он оставил для меня в первое утро, когда я проснулась в его постели, я знала, что эта записка была написана им.

Мое сердце пропустило удар. Кто в наше время пишет записки?

А потом я увидела вторую страницу. Это была фотография. По одежде я поняла, что это один из снимков, сделанных вчера в «Измене», тот, что, по словам Карен, предназначался для моего профиля. Он не был напечатан на фотобумаге. Фактически, страница была смята и затем выпрямлена.

Волосы на затылке зашевелились, когда я начала читать написанное.

Чарли́, или я должен обращаться мисс Александрия Коллинз?

Я представлял нашу встречу и ждал, когда зазвонит телефон. Никогда, даже в самой дикой фантазии, я не представлял этого (см. фото). Для протокола, проституция не твоё... излишек макияжа не может скрыть красивую принцессу в моей памяти...

Слова на бумаге в моей дрожащей руке размылись.

...«Дель-Мар» был мечтой. Реальность здесь.

Если хочешь быть шлюхой, тогда тебе нужен я. Я уже упоминал, что мои вкусы уникальны. Мы только поцарапали поверхность. Мисс Коллинз, ты моя... телом и душой... в течение следующих двенадцати месяцев. В «Дель-Маре» ты дала мне две ночи; Теперь я купил еще 365. Они мои и только мои.