Расщепление ядра (Рассказы и фельетоны) - Полищук Ян. Страница 6

— Очень хорошо! — снова констатировал учитель географии. — Значит, кое-какие познания у вас имеются… Итак, тесный контакт мореплавателя с древней культурой Вест-Индии, лежащей между двадцатым и сороковым градусами северной широты и шестидесятым и восьмидесятым градусами западной долготы, дал человечеству не только познавательные сведения, но и порочные наклонности…

— Да? — уже заинтересованно спросил Костя, переминаясь с башмака на башмак.

Михаил Михайлович принюхался и стал оглядываться.

— Какой странный аромат, — заметил он. — Опять, наверно, на улице плавят асфальт… Впрочем, перенесемся в совершенно иную географическую область. Как свидетельствует известный путешественник семнадцатого столетия Адам Олеарий, множество исследователей и авантюристов пыталось проникнуть в пределы Московии еще в допетровские времена. И они-то занесли вместе с осколками западной цивилизации пагубную привычку «вдыхания и выдыхания дьявольского зелья»… Нет, явно кто-то хочет подпалить школьные помещения во время моего дежурства!..

— Кто это? — простодушно спросил Костя.

— Мы вернемся к этому вопросу несколько позже, — наставительно сказал учитель. — А сейчас спустимся по карте вниз, в страны Леванта и Ближнего Востока… Представим себе очертания Аравийского полуострова… Вообразим себе барханы, зыбучие пески и ландшафты оазисов… Под сенью финиковых пальм, на высоте двухсот пятидесяти метров над уровнем моря караванщики предавались курению опия, гашиша и анаши. Во дворцах деспотий калифы, султаны и шахиншахи не вынимали изо рта мундштуки кальяна… Таким образом, еще с тех пор курение стало одной из предпосылок, приводивших к инфаркту, инсульту и преждевременным злокачественным опухолям.

Нарушитель правил поведения внимательно посмотрел на учителя, а потом с подозрением спросил:

— А к чему это вы, Михаил Михайлович?

— Как — к чему?! — удивился учитель. — Разумеется, к тому, чтобы вы немедленно бросили сигарету и больше в школе не курили!

— Что же вы раньше не сказали! — плачущим голосом проговорил Костя. — Только зря форму прожег!..

Из глубины новой форменной курточки Кости Чубакова вился желтый неаппетитный дымок. Дыра на рукаве приобрела отчетливые очертания Аравийского полуострова.

В тот же день Михаил Михайлович получил от дирекции нагоняй за то, что во время его дежурства едва не возник пожар. Костя Чубаков опоздал на урок и отделался легким замечанием.

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВАРИАНТ

Гости заняли места за столом. Зазвенели бокалы, зажурчала беседа. От погоды, через футбол и курортную страду, перешли к киноновинкам, а оттуда уже рукой подать и до театральных событий.

— Чуть не забыл! — воскликнул помреж Закулисный, извлекая из кармана пухлую рукопись. — Не желаете ли, вот летопись нашей новой постановки. Разрешите рассказать вам об одной своего рода трагедии подготовительного периода?

— Давайте, — любезно согласился хозяин дома драматург Бомаршов.

Помреж вздохнул, словно входя в образ, и эпически начал:

— Знаете ли вы, что такое окончательный вариант пьесы? Нет, вы не знаете, что такое окончательный вариант!.. Пять месяцев вся труппа не ведала, что ждет ее на следующей репетиции. И вот за два дня до генеральной авторы наконец-то объявили нам, что существенных переделок больше не будет… Что творилось в театре, что творилось! Авторы ходили по сцене, не чуя под собой ног. Первая и вторая исполнительницы главной роли, забыв былые распри, пили кефир в буфете на брудершафт. Главный режиссер впервые за время постановки комедии улыбнулся… Авторы торжественно поклялись, что данный текст является несокрушимым, непререкаемым, наконец, принципиальным вариантом их комедии «Заклепка»… Впрочем, я прочитаю, как приблизительно выглядел финал третьего действия.

Парк культуры и отдыха. Комната смеха. Клава и Владимир смотрят на себя в кривые зеркала и смеются счастливым смехом.

Владимир (вдруг становится серьезным, словно сидит в президиуме производственного совещания). Клавочка, ты такая красивая, что даже это кривое зеркало не может тебя исказить.

Клава (перебегает к другому зеркалу, кокетливо). А это?

Появляется директор завода, портфель нараспашку. За ним идет сторож-контролер комнаты смеха, глубоко фольклорный старик.

Директор (не переводя дыхания). Наконец-то я нашел тебя, Клавдия! Я рыскал по всем паркам города, Клавдия! Знаешь, зачем я рыскал, Клавдия?! Я понял, что был неправ!

Володя (мрачно). Хоть здесь не становитесь рационализаторам поперек дороги! (Клаве.) Уйдем отсюда! Уйдем на колесо обозрений!

Клава (игриво). А я еще не во всех зеркалах отразилась.

Старик сторож (с затаенным смыслом). Хорошо смеется тот, кто смеется у последнего зеркала!

Директор. Я не спал ночей, Клавдия! Я думал над нашими разногласиями… Клавдия, выслушай мое предложение по поводу твоего рацпредложения.

Клава (смотрит в зеркало). Ха-ха-ха!

Директор. Вот как?! Значит, я кажусь смешным? Хорошо же! РКК нас рассудит!

Уходит, по дороге заглядывая в зеркало и разражаясь самокритичным смехом. У входа в парк его ждет машина. Он спешит на заводу созывает совещание, ставит вопросу принимает развернутое решение при двух воздержавшихся и едет на прием к замминистра, где кается в зажиме критики и консерватизме.

Старик сторож (глубокомысленно). Уехал. Охо-хо! Не в свою галошу не садись. Охо-хо! Не плюй в колодец, вылетит — не поймаешь.

Клава. Мудрый ты, дедушка!

Володя. Клавдия, ты любишь директора?

Клава. Какой ты ревнивый, Володька! Ты же знаешь, у нас с ним шел разговор только о заклепочном автомате. Директор был против его усовершенствования. А теперь признался в своей косности.

Володя. Тогда что о нем говорить, о косном человеке?

Клава. Мой новый автомат даст тысячу заклепок в смену! Разве может быть большее счастье?!

Володя (уверенно). Может! (Уловив критический взгляд Клавы.) Две тысячи заклепок в смену!.. Значит, ты его не любишь? Значит, ты меня любишь?! (Он ее обнимает. Поцелуй. Еще поцелуй. Еще!).

Клава (в промежутках между поцелуями, мечтательно). Если со временем перейти на повышенное число оборотов, автомат сможет давать и две тысячи за смену. Ты прав, любимый! Разве может быть большее счастье?! Две тысячи…

Володя. Может, дорогая!.. Три тысячи заклепок! Взявшись за руки, молодые и счастливые Володя и Клава идут на колесо обозрений и другие аттракционы.

Музыка играет вдали что-то массово-лирическое.

Старик сторож (глядя вслед, очень значительно). Что с возу упало, того не вырубишь топором!

Вдали видно, как начинает вращаться на повышенном числе оборотов колесо обозрений. Занавес.

— Ну, вот, продолжал помреж, — с этим вариантом мы и принялись заново за работу. Постановщик снова развел мизансцены. Когда утренний репетиционный аврал кончился, мы все вышли в фойе покурить.

— А у меня-то, у меня, — простонал исполнитель роли Володи, — весь текст обновлен. Ведь раньше-то действие происходило не в комнате смеха, а на водной станции.

— Ничего, это в последний раз, — попытался успокоить его актер Пилястров, играющий старика сторожа. — Авторы же поклялись больше ничего не менять.

— Есть рационализаторское предложение, — трагически зашептал комик. — В присутствии авторов о пьесе не говорить. А то опять уцепятся за чью-нибудь мысль и начнут перелицовывать. А у меня уже нервы пошатнулись. Хоть бейся головой о суфлерскую будку!

В этот момент в фойе, бурно жестикулируя, показались оба автора. Мы, участники спектакля, сразу перевели разговор на нейтральную тему.