Контракт на эльфа (СИ) - "Ellari Rey". Страница 39

Эрика уснуть не смогла. Особенно когда Иорвет закурил трубку, и комнату окутало ароматным дымом. Эльфский табак имел мало общего с той терпкой и горькой дрянью, что курили мужики в тавернах, и уж вовсе не походил на краснолюдскую махорку. И оттого его хотелось еще больше — втянуть в легкие поглубже, чтобы немного закружилась голова, а на языке остался пряный, чуть сладковатый вкус.

— Ты не мог бы курить в другом месте? — Эрика вылезла из-под одеяла, пригладив изрядно отросшие волосы. — Я бросила, но это не значит, что мне не хочется.

— Зачем? — Иорвет выгнул бровь, непонимающие уставившись на девушку.

— Ну, мало того, что я ругаюсь, как сапожник, и медленно спиваюсь, не хватало еще и снова закурить. Тогда останется только начать нюхать фисштех, — фыркнула та.

— Кури, если хочешь, — эльф повел плечами и протянул ей трубку. — Никогда не стоит отказывать себе в удовольствии. Кто знает, наступит ли завтра.

Это прозвучало так двусмысленно, что Эрика невольно поправила ворот рубашки — ей показалось, что тот затягивается на шее петлей.

— Ведьмак собирается в Оксенфурт, — продолжал Иорвет, затягиваясь густым дымком. — А после отплывает на Скеллиге. Мне больше нечего делать в Новиграде. Я возвращаюсь в Велен.

Кровь прилила к щекам Эрики, в висках застучало. В Велен, к разрисованной эльфке, грабить реданские обозы. В чертов Велен с его прокисшими болотами и прогнившей землей, кметами, что приносят детей в жертву ведьмам, и чудовищами, что по ночам воют под плетнем.

Эльф так и не повернул головы — все смотрел на закрытое окно.

— Ты говорил, что не уедешь, — выдавила она с трудом.

— Я передумал, — бесстрастно отозвался сидх.

— Да какого черта! — Эрика сдерживалась из последних сил, чтобы не наговорить ему того, о чем потом пожалеет. По скуле прокатилась предательская слезинка, блеснув в тусклом свете свечи. — Проваливай. Много чести — курить в моей постели.

— Thaess aep! — рыкнул эльф, наконец, повернувшись. — Мне надоел этот avsin`n. Скажи, чего ты хочешь, и прикуси наконец свой длинный язык.

Эрика несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. На дворе послышался пьяный гомон и далекий собачий лай. Нестерпимо громко стрекотали цикады.

— Я не знаю, — честно призналась она. — А ты?

Губы эльфа дернулись в кривой усмешке. Он положил трубку на быльце кровати, небрежным жестом стянул с головы повязку. Взъерошил пятерней примятые волосы. Эрика не могла оторвать взгляда от его рук — так редко видела их без перчаток. И не отстранилась, когда длинные эльфские пальцы легли на ее плечо.

Это было как взрыв зерриканской бомбы. Всего лишь легкое касание пальцев, ничего не значащий жест. Пальцы смяли рубашку, дернули на себя — резко, но не грубо. Дышать с каждой секундой было все труднее.

— Essea wett te, — шепнул он, касаясь губами ее виска. — Сейчас.

Эрика прикрыла глаза. Это было очень много. И ничтожно мало. Слишком мало для того, чтобы быть вместе. Она знала, что будет жалеть о своем решении до зубовного скрежета, независимо от того, какой выберет путь.

— Дай мне время до завтра, — она отстранилась мягко, но уверенно. И сама позавидовала собственной выдержке.

Девушка ожидала увидеть во взгляде сидха непонимание, злость, бешенство — что угодно, но только не эти шальные задорные искры.

— Завтра, значит, — протянул эльф так, словно собирался отыграться за все дни, проведенные в своей постели в одиночестве. — Maith. Feainne hel’caem n’aen eigean. Dearme.

— Dearme, — неосознанно повторила Эрика. Впервые за много дней на душе воцарился полный покой. Как будто в груди поселился теплый и мягкий мурчащий кот. В эту ночь ее не мучили кошмары, не досаждали цикады, не заползала из темных углов ночная жуть.

А утром, когда долгая ночь кончилась, Эрика проснулась, успев заметить, как эльф небрежно треплет собаку по широкому лбу. И та, вывалив язык, довольно щурит янтарные глаза.

***

— Ты его точно убил? — в третий раз переспросила девушка, вглядываясь в бледное и осунувшееся лицо ведьмака.

— Убил, — терпеливо кивнул Геральт, вычищая от крови куртку серой ветошью. — Точно.

Ведьмак поморщился, вспоминая, в каком бешеном темпе прошли последние сутки. Как коронер помог в расследовании, найдя на очередной жертве записку с именем следующей. Как хлестал в лицо ночной ветер, когда верная Плотва несла его к поместью Вегельбуд, и как он опоздал всего лишь на пару минут, не успев сохранить жизнь баронессы Патриции, погибшей от рук маньяка. И как убийца ускользнул в самый последний момент, оставив на теле несчастной женщины новую подсказку.

— Я нашел его в «Хромоножке Катарине», — вздохнул ведьмак, которому не терпелось поскорее выбросить из памяти эту жуткую историю. — Он пытал одну из девушек, Сладкую Аннеке, раскаленной кочергой.

— Кто бы мог подумать, — доктор фон Гратц, казалось, до сих пор не верил в победу над маньяком, — что убийцей окажется преподобный Натаниэль. Неприятный типус, бесспорно, но чтобы настолько…

— Все эти фанатики — редкая сволочь, — вставил свое по-краснолюдски веское слово Золтан. — Туда ему и дорога, кровопийце поганому.

За окном моросило, тихонько постукивая по стеклам. Огонь в камине уютно потрескивал, на столе еще дымилась горячая похлебка — настоящая краснолюдская, из белых грибов и копченых свиных ребрышек.

— Пока светло, схожу на конюшни, — Эрика поднялась из-за стола. — Посмотрю, как там Карасик поживает. Да и устала я в четырех стенах сидеть, если честно. Доктор, наш уговор еще в силе? Я о профилактике, — девушка выжидательно поглядела на фон Гратца.

— В силе, — к врачу вернулась его прежняя бесстрастность. — Можем продолжить сегодня вечером.

— О чем это вы? — мрачно спросил ведьмак.

— Иоахим учит меня стрелять, — пожала плечами девушка, решив более не делать из этого тайны. — По утопцам. Можно сказать, Геральт, отбираем твой хлеб и заработок.

Она усмехнулась, но ведьмак веселья не поддержал.

— Ты таскаешь ее по канализации? — Геральт нехорошо поглядел на доктора. — И учишь стрелять по утопцам?

— Это безопасно, — прохладно ответил фон Гратц, выдержав ведьмачий взгляд. — Я умею за себя постоять и защитить тех, кто со мной. Видишь шрамы? — он опустил ворот, открывая глубокие темные рубцы на шее. — Знаешь, какое оружие оставляет подобные?

— Моргенштерн или кистень, — вздохнул ведьмак. — Но это не отменяет того факта, что под городом кроме утопцев есть и другие монстры. Не хватало вам нарваться на экимму или риггера. Даже случайно забредший падальщик может не испугаться арбалета.

— Повторяю, я могу за себя постоять, — врач аристократичным жестом вытер руки о салфетку. — И хочу, чтобы Эрика научилась владеть оружием достойно.

— Стреляйте по мишеням, — предложил ведьмак несколько раздраженно.

— Геральт, — девушка примирительно положила ладонь на плечо ведьмака. — Спасибо за заботу, но мне действительно это нужно. Я же с пяти шагов мажу. Ты не всегда будешь рядом, как и другие, способные меня защитить. А сидеть взаперти всю жизнь я, уж прости, не могу.

С минуту над столом висела тишина, нарушаемая только сонным сопением Арда. Иорвета снова не было — после полудня, когда вернулся ведьмак, он молча собрался и ушел куда-то, накинув плащ с капюшоном. Эрика же решила не тратить времени даром — ей не терпелось вырваться из борделя хоть на час, проехаться верхом, заскочить в предместья к Элихалю, поесть вареников у Хаттори, подбросить втихаря мотыль в петрушку Граси на рынке. И подумать о своем необдуманном вчерашнем обещании Иорвету.

***

Мелкие капли дождя, не по-летнему прохладного, рассекали опустившуюся на город белую мглу. Клочья тумана выползали призраками из узких переулков, срывались с крыш, взлетали над сточными канавами. Тяжелый, не по размеру длинный кожаный плащ с капюшоном немного мешал идти, путаясь в ногах. Но без него пришлось бы вымокнуть под неприятной моросью.

Мысли крутились всякие. Начинались они, как водится, с красной повязки из темерского стяга, а оканчивались татуировкой на мускулистой шее, спускающейся до самого бедра. Каждое упоминание Иорвета сопровождалось у Эрики глубоким, несколько рваным вздохом. Нет-нет, она не какая-нибудь dh’oine, готовая по первому зову раздвинуть ноги перед сидхом, но в последние дни ни о чем другом думать решительно не могла. Еще и Золтан со своими философскими беседами о влиянии траханья на прогресс общества, и Геральт, что-то и дело захаживал в «Пассифлору» к какой-то грубоватой стриженной девице, возвращаясь с неприлично довольной миной, — только подливали масла в огонь. «Это сегодня, — стучало в висках, заставляя жалеть о бездумно данном обещании. — Сегодня ночью!» Очень хотелось сбежать — сесть на ближайший корабль и отплыть на Скеллиге, подальше от каких бы то ни было эльфов.