Бешеный (СИ) - Шерр Анастасия. Страница 48
Как будто ледяной водой окатили.
Блять, не могла она так закричать, когда рвал её?! Может сейчас без больнички обошлись бы.
В любом случае, избивать пацана у меня не было намерения. Но у Марины, судя по всему, были другие соображения на сей счёт и уже в следующее мгновение она висела на моей руке, аки злая собачонка.
Ну вот как тут не вломить ей, а?!
От боли перекосило всю, а туда же.
Но, мать их…
Они заслуживают уважения.
Идти на противника с голыми руками, заведомо зная, что он сильнее — достойно похвалы.
Или посмертной награды.
Эта семейка вообще рвёт в клочья все мои представления о современных людях. Они сражаются до последнего, даже когда на горизонте маячит нехилая такая пиздюлина.
И вроде бы посмеяться тут впору. Повертеть пальцем у виска и уйти.
Но как-то не хочется.
Ни смеяться, ни уходить.
— Марина, быстро в кровать! — стряхнул с себя ошалелую мамашу и подтолкнул парня к двери. — А ты на выход, давай. Поговорим по-мужски, если так желаешь.
И замер, встретившись взглядом с малышкой. Она поджала губы, и, зажмурившись, забилась в угол.
Вот же гадство-то!
— Ксюша, — позвал тихо и все перестали дышать.
Девчонка открыла глаза и бросилась ко мне, отталкивая попытавшегося её схватить брата.
— Папа! — впечатывается в меня и, крепко обхватив за ноги, всхлипывает. — Я думала, он тебя убьёт! — срывается на визг и, похоже, у мелкой начинается истерика.
— Меня никто не может убить, Ксюша, — не по себе мне от детского плача, а как успокоить не знаю.
Никогда не имел дела с мелочью, а тут аж двое. Причём один из них до сих пор злобно сопит, глядя на меня в упор. И эта тут ещё… Папа! Какой я ей папа?! Какой вообще из меня папа?!
Так, пора с этим заканчивать.
Отрываю от себя девчонку и поднимаю с пола цветы. Теперь только в урну их. Да и не нужны Марине цветы. Ей вообще ничего не нужно. И мужик ей не нужен. Отрастила себе яйца и живёт одиночкой.
Ну и хрен с ней.
И пацана туда же.
В конце концов, не моя проблема, что он с ножом в кармане ходит.
Не я должен из говна их вытаскивать.
Правда, сколько бы я не твердил себе, что насрать мне на них — всё зря. Что-то внутри перевернулось. По-другому теперь всё.
— Пойдём, поговорим, — подталкиваю парня к двери, но Веснушка преграждает нам путь.
— Он никуда с тобой не пойдёт! — прямо-таки амазонка.
Руки в бока уперла, глазами дыру во мне сверлит. Умница Веснушка. Уважаю. Но не одобряю.
— Быстро в кровать пошла, — всучиваю ей потрёпанные розы. — И дочь успокой! Ничего с твоим будущим зеком не случится, если будет вести нормально!
Она бросает цветы мне под ноги и хмурит брови.
— Мам, всё хорошо. Ты лучше вон с Ксюхой посиди, — подаёт голос пацан и начинаю уважать его ещё больше.
Так, глядишь, и возьму его к себе на воспитание.
— Ну что, остыл? — спрашиваю, как только оказываемся за дверью.
— Остыл, — бросает мне с вызовом. — Но ты мою мать не тронь, понял? Я за неё тебе глотку перережу!
Ох, ты ж бля…
Какие мы грозные.
— Не успеешь, парень. Я раз в сто тебя опытнее. И в отличие от тебя знаю, о чём говорю. Так что, давай без дешёвого героизма, окей? Мать твоя мне нравится. И я не исчезну. Понял?
Он понимал.
Конечно.
Только мириться с фактами не хотел.
И я его понимал.
Я бы тоже не смирился.
— Слушай, парень… Давай так. Я обещаю, что твоя мать будет в порядке. Даю тебе слово, что подобного больше не повторится. Ты не будешь мне препятствовать, а я сделаю всё, чтобы ваша жизнь стала в разы комфортнее. Ну так что, по рукам?
— Помоги мне с работой. Ты же при делах, вроде? — он, разумеется, руки не подал, но то, что не послал уже хорошо.
*****
— Ксюша, этот человек тебе не отец! И даже не мой мужчина! Он нам не друг и я буду тебе благодарна, если ты выкинешь из головы все эти глупости! Я запрещаю тебе звать его в гости, и вообще, разговаривать с ним, ясно?
Дочь громко всхлипнула и бросилась к чудом уцелевшему Сашке, что на удивление довольно быстро успокоился.
Не похоже на него совершенно…
Уж не знаю, чего там Дигоев ему нарассказывал, но мне это категорически не нравилось.
Чувствовала себя глупой клушей, за спиной которой происходит что-то нехорошее, даже гадкое, а она не видит ничего дальше своего носа.
— Вот и замечательно! Рада, что ты меня поняла! А теперь идите домой и чтобы не забыли выучить уроки! Тётя Лена придёт — проверит! — накричала на детей, отчего стало тошно.
Никогда я не позволяла себе так с ними разговаривать. Но произошедшее сегодня буквально выбило меня из колеи. Нет больше равновесия, с коим я стоически выдерживала все удары судьбы.
Как будто с появлением в моей жизни Дигоева что-то сломалось… Скорее всего, это был мой внутренний стержень, который Бешеный раскрошил двумя пальцами, превратив меня в свою подстилку.
Больше всего, конечно, меня сжирала боль душевная. Если физические раны и увечья можно вылечить, то эти заживут не скоро. Если вообще заживут.
Дети ушли, а я снова осталась наедине с безрадостными мыслями. Как будто танком проехался по моей жизни этот психопат. И что самое ужасное, он подобрался к моим детям.
Особенно, Ксюша попала под его влияние…
Это пугает невыносимо.
Разумеется, я осознаю, что ему нет дела до моей дочери. Запудривая ей мозги, он просто втирается в доверие и пытается влиять на меня через детей.
И я сама в этом виновата.
Показала ему свою слабость… Пошла с ним гостиницу, лишь бы он не тронул детей. Не нужно быть психически здоровым, чтобы понять — ради них я пойду на что угодно.
Дверь резко распахнулась и в палату вошёл Дигоев с какими-то бумажными пакетами.
О, нет… Да что же он пристал-то ко мне?!
— Я тебе поесть принёс, — и, как ни в чём не бывало, принялся вытаскивать из пакетов контейнеры с едой.
Сумасшедший…
— Я не голодна. Уйди, пожалуйста.
Закрыла глаза и отвернула лицо к стене. Невыносимо смотреть на него. На такого красивого внешне и такого уродливого внутри. Ведь я видела обе его стороны. И если первая лишь пустая оболочка, то вторая — его сущность.
Наверное, кому-то покажется, что я преувеличиваю или отношусь к больному непрофессионально… Только не в болезни дело. Я медик и могу отличить недуг от врождённой гнусности.
Замашки «короля жизни» были у него и раньше. Не мог нормальный человек стать таким ублюдком из-за травмы. Травма лишь усугубила то, что было скрыто в недрах. Хотя, если честно, я сильно сомневаюсь, что он скрывался. Скорее всего, был таким же…
— Марина, мне не нравится твоё поведение. Я понимаю твою обиду. Могу понять даже антипатию ко мне. Но это жизнь. Я тебя захотел, а, значит, будешь со мной. Я сильнее… В любом раскладе. Не беспокойся, это на пару месяцев, не больше. А до того времени придётся потерпеть моё присутствие рядом. А теперь вставай, ешь. Не заставляй меня заталкивать в тебя еду силой.
Говорил так спокойно, словно объяснял ребёнку, как решить задачку по математике. Больной урод!
Сцепила зубы и открыла глаза.
— Убирайся вон!
В ту же секунду он схватил меня за шею и сдавил так, что перед глазами запрыгали красные точки. Только и смогла, что пискнуть, да вцепиться в его руку.
— Если ещё раз позволишь себе повысить на меня голос, я тебя проучу, Марина. И, поверь мне, тебе это не понравится, — прошептал мне в лицо, а я лишь беззвучно плакала, не в силах сопротивляться ему. — Ты будешь хорошей девочкой. Будешь. Я так хочу.
И я осознала, что буду…
Буду той «хорошей девочкой», потому что он заставит. Он запытает, замучает, обратит меня в пыль, но добьётся своего.
— Повтори, Марина, — прошептал мне на ухо, немного ослабив хватку. — Скажи мне, что будешь послушной.
— Пожалуйста…
— Повтори! — снова сжал горло, а второй рукой дёрнул за волосы. — Ну?!
— Я буду послушной! — закричала, дрожа от страха и зажмурилась, как часто делает это Ксюша.