Шпион (СИ) - Муха Руслан. Страница 11

Но если моя догадка верна, и меня вправду отправят шпионить в другую страну, тогда возможно, Барнс имел в виду, что там меня наверняка убьют, и поэтому я не вернусь. Мысль эта ну уж очень мне не понравилась, хоть и выглядела правдоподобнее остальных.

Но назад пути не было. По крайней мере, даже в другой стране у меня будет хоть какой-никакой шанс выкарабкаться. Ну, или это все равно пусть и условная, но все же свобода, все лучше, чем гнить в тюрьме.

По легенде до суда меня должны были перевезти в центр предварительного заключения в Сьерра-Горда. Там по дороге я и должен буду погибнуть.

Так и случилось, через два часа за мной приехал конвоиры. В сопровождении двух молчаливых и угрюмых полицейских, которые, как заверил меня Барнс, наши люди, я покинул полицейский участок.

Наручники с меня не сняли, но я почему-то больше не ощущал себя заключенным. Да и копы обращались со мной как-то иначе. Я бы сказал как-то настороженно-уважительно.

В кабине фургона не было сидений, поэтому я умостился на деревянный ящик с навесным замком, из ящика чем-то несло: запах гнили и какого-то лекарства. Сдох что ли в этом ящике кто-то? Но вскоре я перестал замечать запах, принюхался видимо.

К счастью ехали мы не очень долго, через час мы покинули город и оказались посреди пустыни. Машина остановилась. Из окна я уже видел вдалеке черный тонированный скайер, именно такой и забирал профессора Джонсона каждый день из дома.

Когда я вышел из машины, то ожидал увидеть Барнса, ну или профессора Джонсона. Но встретили меня двое военных. Один постарше и судя по серебряной звездочке на погонах высшего чина, второй помоложе, чином пониже — офицер. Он не шевелясь, стоял вытянувшись по струнке.

— Генерал Перес, — представившись, протянул мне руку тот, что постарше, — я буду вас сопровождать к месту.

Я неуверенно пожал его руку, не без интереса разглядывая пистолет в кобуре.

— Что за место? — буднично поинтересовался я, следуя за генералом. Второй военный шел позади, очевидно для того, чтоб я не расслаблялся.

— Всю информацию получите на месте, — сухо отозвался генерал Перес.

Тем временем позади возле фургона засуетились полицейские. Они принялись обливать машину из канистр, скорее всего бензином. Интересно, а каким образом они провернут все так, будто я там умер? Подложат труп, в котором потом и опознают меня?

И тут до меня дошло. Тот ящик, на котором я сидел! Очевидно, там и находился мой труп. Ну, то есть чей-то труп, а не мой, но ему явно предстоит изображать меня.

— Мне обещали, что я смогу поговорить с сестрами, — вспомнил я, когда мы приблизились к скайеру.

Генерал резко остановился перед дверью скайера и окинул меня снисходительным взглядом:

— Никита, верно? — спросил он. Я кивнул.

Лицо генерала стало суровым и непроницаемым, и он отчеканил командирским голосом:

— Так вот, Никита, все вопросы будешь задавать, когда мы прибудем на место. А сейчас закрой рот и не открывай его до конца поездки? Это тебе понятно?

Я снова кивнул. Что ж тут непонятного. Даже подумал о том, что, наверное, следовало ответить ему что-то вроде: «Так точно, сеньор генерал». Но потом решил, что это уже будет явный перебор. Я ведь не военный. Я теперь вообще не пойми кто.

Тем временем полицейские подожгли машину. Фургон вспыхнул мгновенно, яркое пламя тут же взвилось ввысь, выбрасывая клубни черного дыма к небу. Я будто завороженный смотрел на огонь и дым, позабыв обо всем. А ведь с этим фургоном сейчас сгорала и вся моя жизнь. Теперь почти все кто меня знал, кроме сестер, будут считать меня мёртвым.

Грустно мне стало, тоскливо. Будто в пламени, корчась и извиваясь ужом, сгорали мои мечты и та жизнь, которую мне теперь никогда не прожить.

— Оттуда нельзя вернуться, — шепотом повторил я всплывшие в памяти слова Барнса.

— Садись, Никита, — требовательно, но спокойно сказал генерал.

Я, опомнившись, повернулся к скайеру.

Перес уже был внутри, и возле меня остался только офицер, ожидающий с каменным лицом, когда я сяду. Я залез внутрь, продолжая смотреть на огонь будто загипнотизированный. Офицер подпер меня плечом, пришлось двигаться к генералу. В момент, когда дверь скайера опустилась — фургон рванул.

Пламя оранжево черным вихрем взмыло к небу, полетели стекла, вышибло заднюю дверцу.

Скайер заурчал, будто огромный кот, затем загудели тихонько лопасти, поднимая клубы пыли и песка. Мы неспешно начли отрываться от земли.

Я продолжал следить за фургоном.

Через десять минут сюда прибудет скорая и полиция. Будет долгое и нудное разбирательство: как и почему это случилось? Будут осматривать труп, который потом нарекут Никитой Орловым. В том, что найдётся правдоподобная причина возгорания, можно было не сомневаться. Да и в том, что судмедэксперт и стоматологическая экспертиза подтвердят, что это заключённый Орлов. Наверное, эту новость даже покажут по местным каналам.

Но мне этого всего уже не узнать. Да и не положено мертвым знать, что там дальше было, после смерти.

Скайер набирал скорость, фургон скрылся из виду, а мне вновь стало грустно.

Теперь никогда этот мир не увидит невероятное и удивительное шоу великого иллюзиониста Никиты Орлова.

После того как меня в детстве разуверили в существовании магии, я вообще стал относиться ко всему с недоверием и скепсисом. Это касалось не только всяких чудес, вроде Деда Мороза, зубной феи, мгновенного исцеления слепых или парящих над землей йогов. Я не верил во все, что значилось под грифом: загадки, тайны, секреты и прочее. Например, не верил в инопланетян, всяких нечистых духов, привидений. Не верил и в перерождение душ, хотя все детство провел в Индии, где это вообще, само собой разумеется. Не верил в богов. Всем этим вещам я не доверял, наверное, подсознательно боялся в такое верить, учитывая предыдущее разочарование в волшебстве.

А вот Карлос верил в теории заговоров, а в инопланетян так в особенности. И когда я понял, что мы летим к разрушенной Пенья-де-Берналь, мне вновь живо вспомнился наш разговор, и стало как-то не по себе.

Вблизи, а не на фото все выглядело куда мрачнее. Разрушенные пустующие дома, глыбы обломков у подножья, глубокие трещины, расползшиеся по дорогам: расколовшие парки, лужайки и чьи-то жилища. И военные, словно зелёные тараканы, снующие возле горы между рядов палаток, а больше никого.

Сама же гора выглядела так, будто какая-то чудовищная сила разорвала ее изнутри, раскидав обломки во все стороны. Странно, но основание горы выглядело целым, снесло только верхушку, и возможно, астероид мог такое устроить. Но вот ничего похожего на кратер здесь не было и эти трещины на земле, будто от чудовищного землетрясения.

Но моё внимание привлекло другое: я смотрел туда, где на остатках горы виднелся белый купол, примкнувший к стене уцелевшего куска, и длинные рукава, тянущиеся к другим куполам поменьше.

Что это? Тот самый радиоактивный астероид? Почему тогда военные без защитных скафандров? Что-то тут не сходилось. Я даже не добрым делом начал подумывать, а вдруг Карлос оказаля прав. Вдруг за этим куполом и впрямь инопланетный космический корабль. И меня что? Собираются отправить туда, откуда этот корабль прилетел?

Нет. Я отмахнулся от этой мысли, это казалось уж слишком невероятным, да и не очень логичным. Я отогнал эти мысли. Не было смысла гадать, все равно уже скоро я все узнаю.

Скайер приземлился на стоянку, где в ряд выстроились с десяток таких машин, еще имелись навороченные вертолеты и парочка военных внедорожников. Полюбоваться военной техникой мне не дали, Перес сухо заявил, что нас ждут и нужно поторапливаться.

Мы зашагали вдоль палаточного городка. По всей округе разносился аромат свежесваренного кукурузного супа, где-то неподалеку развернули полевую кухню. Я почувствовал, как рот наполнился слюной, а в животе свело. Еще бы, я больше суток не ел и теперь голод дает о себе знать. Я бы тоже не отказался от миски горячего. Но Перес так решительно шел к наглухо задраенной штабной палатке, что просить о еде у меня язык не повернулся, вроде серьезное мероприятие намечается. Сейчас меня в курс дела вводить будут.