Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор. Страница 31

Имре сел рядом с шофером.

— Доброе утро, — поздоровался он и хотел было сказать еще что-то, но осекся.

За рулем на месте шофера сидела Тереза Кинчеш. Неприметным жестом, словно невзначай, она поднесла палец к губам.

— Поедем быстро, товарищ директор, — сказала она нарочито громко, — а то, чего доброго, опоздаем. Погода прекрасная, самолеты стартуют по расписанию.

Наклонившись вправо, чтобы еще раз прихлопнуть дверь, девушка тихо добавила:

— Повезу вас я, это поручение товарища Роны. Он просил передать вам привет.

Имре успокоился.

Тереза включила зажигание, и «мерседес», мгновенно набрав скорость, помчался к аэропорту.

— Мне повезло, вы такой отменный водитель, — с горечью проговорил Имре.

— Спасибо, но главное сейчас не в атом, — ответила Тереза. — Откройте перчаточницу, там лежит фотография. Балинт Рона интересуется, видели ли вы изображенного на ней человека.

Имре долго смотрел на лицо мужчины, снятого чуть-чуть в профиль.

— Нет, я его не встречал.

— Значит, не с ним вы разговаривали в машине «Жигули», когда вас возили в горы?

— Нет, не с ним. — Помолчав немного, Имре покосился на Терезу: — Что все это значит, Тери? Вы обо всем знаете?

— Ничего я не знаю! Даже о том, что вашего старого друга убили, я узнала только вчера.

— От кого же?

Вечером меня навестил товарищ Рона. Он принес мне цветы и поручил задать вам два-три вопроса, на которые хотел бы получить точный ответ.

— Задавайте!

— Во-первых, он просил внимательно посмотреть на автомобили, обгоняющие нас по пути в аэропорт. Не заметите ли вы в одном из них того человека, который возил вас на прогулку в горы? — Говоря это, Тереза поглядывала в зеркало, наблюдая за машинами, идущими позади. — Я же должна установить, не сидит ли кто-нибудь у нас «на хвосте». — Вдруг она резко заметила: — Только вы не оглядывайтесь, вам нельзя!

— Хорошо, не буду, — обиженно сказал Имре. — Что еще?

— Мы приедем в аэропорт немного позже начала регистрации билетов. Ваш друг просит вас идти не торопясь, даже медленно. Сначала через зал ожидания, затем через паспортный контроль и таможню в таком же темпе. Всех, кто окажется поблизости от вас, будут наблюдать и фиксировать на пленку.

— Какие хлопоты! — недовольно пробурчал Имре, внутренне, однако, даже тронутый такой заботой.

— Да, немалые, — согласно кивнула Тереза. — И еще товарищ Рона просил передать…

— Что, это еще не все?

— Самое важное: в переговорах, которые вы будете вести в Мюнхене, видимо, будет участвовать не только тот тип, который возил вас в горы, но и тот, чью физиономию вы сейчас видели на фотографии. Нужно запомнить, кто из них будет там и какую роль играет в вашем деле.

— Хорошо, я открою глаза пошире.

— Товарищ директор, — после короткой паузы просительным тоном сказала Тереза, — будьте немного повеселее. Увидите, все будет хорошо. Верьте товарищу Роне!

— Я верю, — печально улыбнулся Имре. — Но в Мюнхен-то лечу все-таки я, а не он, надеюсь, вы понимаете?

— Понимаю. И сочувствую.

За разговором девушка не забывала поглядывать в зеркало заднего вида, но бордовые «Жигули» держались на таком далеком расстоянии, что заметить преследователей Терезе не удалось.

Они подъехали к павильону с надписью «отправление».

— Вы славная девушка, — сказал Имре прежде, чем покинуть машину. — Очень сожалею, что за последнее время я часто вас обижал.

— Пустяки, не думайте об этом! — весело откликнулась Тереза. — Мой привет Норе и ее счастливцу мужу!

— Спасибо. Передам. Если смогу. — Имре пожал девушке руку, взял с заднего сиденья саквояж и стал подниматься по ступенькам лестницы аэровокзала.

Тереза включила скорость и тут же отъехала. Лишь когда ее «мерседес», совершив петлю, выбрался на прямое как стрела скоростное шоссе, на стоянке аэровокзала припарковались «Жигули» агентов-«близнецов».

Ранним утром Рона, стоя у окна своего кабинета, смотрел на бесконечный поток автомобилей, медленно текущий по городским улицам. Он слышал о том, что для разгрузки основных магистралей будто бы собираются ввести так называемое «ступенчатое» начало рабочего дня в учреждениях и на предприятиях, но сейчас, глядя на столпотворение внизу, невольно подумал, что ему-то, собственно говоря, абсолютно безразлично, когда начинать рабочий день, поскольку ни один компьютер не способен предсказать, когда этот день окончится.

Клара вошла в комнату, как обычно поставила на край стола подносик с кофейником. Чашки звякнули, Рона обернулся.

— В такое дурацкое положение, как сейчас, я не попадал еще ни разу, — проговорил он ворчливо. — Мои молодцы давно в аэропорту, а я сижу тут под домашним арестом, к которому приговорил меня некий прощелыга-фотограф, сделавший из меня кинофотозвезду!

— Выпейте свой кофе, — подбодрила начальника Клара, — а немного погодя я принесу что-нибудь на завтрак. В вашем возрасте для душевного, спокойствия надо побольше есть.

— А почему бы вам не отправить меня прямо в дом престарелых? — продолжал ворчать подполковник, помешивая кофе. И хотя в голосе его не чувствовалось раздражения, Клара все же покраснела и поспешила перевести разговор на другую тему.

— Вы думаете, Имре грозит серьезная опасность?

— Я тревожусь за него. Точно еще не знаю, но догадываюсь, чего они от него потребуют. А Бела человек твердый, упрямый и вспыльчивый. Если он там встанет на дыбы, это может окончиться трагично.

— Его могут убить?

— Нет, для этого они достаточно разумны. Таким способом они не получат для себя никакой выгоды.

— Что вы хотите сказать?

Рона не спеша допил кофе.

— Бела стоит сейчас один на один против мощной организации, влияние и негласный аппарат которой огромны.

Рона не смог продолжить — в дверях появились оба «молодца» — Кути и Салаи, вежливо пропуская вперед майора Ладани и маленького Шашвари.

— Улетел, — доложил Кути и вытащил из кармана блокнот. — Вот данные на мнимого «герра Петера Вольфа» по паспорту, который он предъявил на КПП.

— То есть по которому он въехал и официально находился у нас. Итак?

— Имя — Томас Форстер. По паспорту — гражданин республики Панама. Визу на въезд получил как турист, на границе, действительна тридцать суток. Все эти данные я передал для проверки по телексу из аэропорта.

— Правильно, — одобрил Рона и обратился к Шашвари: — Ну а ты что скажешь?

— Мы сняли всё и всех на свете, — обычной скороговоркой доложил техник. — Материал в лаборатории, проявляется.

— Неплохо, — похвалил Рона. — Но учтите, вам придется еще изрядно потрудиться. Мне нужны два вида фотографий, во-первых, все лица, сильно увеличенные, а во-вторых, групповые снимки. Такие, чтобы вокруг конкретного лица были ясно различимы люди, находившиеся поблизости. Задание понятно?

Шашвари умчался. Наступила очередь Ладани.

— Меня интересует «остин» Форстера. Кстати, условимся называть его теперь этим именем. Где его машина?

— Стоит на стоянке аэропорта.

— Значит, ночью вы займетесь ею и просмотрите все сызнова, теперь у вас время есть. Очень меня интересует его рация на фиксированной волне. Но работать будете не в аэропорту, а здесь, «дома». Я уже распорядился, когда стемнеет, на место машины Форстера будет поставлен точно такой же «остин» с тем же номером. Чтобы никаких подозрений. У Форстера наверняка остались здесь «друзья», они будут приглядывать за машиной. А до подмены и потом, — обратился он к Кути, — изволь организовать круговое наблюдение.

— Но ведь Форстер вернется только через три дня! — усомнился Кути. — Зачем сковывать наши силы, их и так у нас немного.

— Хорошо, действуй по своему усмотрению, — непривычно резко сказал Рона. — Но только в том случае, если сможешь мне доказать, что вместе с Форстером улетели и все его сообщники.

Кути промолчал, проглотив слюну.

— Сегодня утром Тереза Кинчеш, секретарь Белы Имре, показала ему фотографию Форстера. Он его не знает и никогда не видел. С ним вел беседу другой человек, по имени Нандор Саас. — Рона опять взглянул на Кути. — А в твоем докладе я что-то не заметил сообщения о том, что вместе с Имре и Форстером улетел также и этот голубок. Отсюда следует, что сообщник или сообщники Форстера, если Саас не один, находятся тут, в Будапеште. Пора научиться анализировать хотя бы собственные наблюдения, капитан.