Девочка. Арифметика жизни (СИ) - Марр Риа. Страница 37

Даже потом, после выписки, я не хотел прерывать наше общение, несмотря ни на что, мне было с ней так комфортно, как не бывало в компании закадычных друзей.

А потом она пропала на целых два месяца. Оказалось, что у колючки нашлись родственники и ее забрали из детдома. Она не сказала, не посчитала нужным. Впервые стало больно и пусто, все крепче разрасталась внутри засасывающая чувства дыра непонятной утраты…

14 Глава

Время. Оно не меняет воспоминания и память. Они остаются с человеком навсегда. Только с годами постепенно вымывается, тускнеет все плохое, что хранится внутри, но ярче высвечивается хорошее, выступая на первый план. Поэтому детство всегда помнится радостно, каким бы ни было на самом деле, люди рядом в то время — не такими злобными и страшными, как когда-то казались. Человеческая психика щадит мозг, разрывая цепочки страшных воспоминаний на отдельные несвязанные кусочки, старательно распихивая их по множеству закоулков памяти, кутая в незаметный флёр забвения.

Время меняет самого человека. Мы взрослеем, становясь старше и мудрее. Приспосабливаемся к окружающему миру, учимся лгать и выворачиваться, становясь циничнее и жестче. «С волками жить — по-волчьи выть». Сколько же человеческих душ пришлось загубить, как низко упасть, пока у людей появились такие принципы? Может, именно поэтому в процессе эволюции у человечества появились ад и рай? Чтобы, стращая самого себя, в последний момент удержаться на грани запредельного, не превращаясь в дикого хищника, живущего только инстинктами?

Со мной этого не случилось. Может, прошло не так много времени, но мои воспоминания о прошлом были такими же яркими. О Демонах, жизни в детдоме, о моей первой, неосознанной, и потому нескладной, любви к Тиму. Воспоминания, подернутые тонкой паутинкой грусти о несложившемся счастье, которое поманило, но так и не исполнилось.

Я вспоминала о нем в те минуты, когда была одна, чаще всего вечерами, в своей комнате, перед сном. Словно бережно доставала минуты нашего бывшего времяпрепровождения вдвоем, перебирая их, как драгоценности, любуясь и лелея, чтобы потом снова спрятать от случайного чужого взгляда и прикосновения, наглухо застегивая на все замки собственную душу.

Нельзя все время жить на войне, воюя со всем миром. Рано или поздно любая из них заканчивается. Ты остаешься один на один с осознанием, что надо жить дальше, с разбитыми мечтами и прошедшим желанием мстить врагам. Потому что врагов больше нет, они мертвы, а ты живешь, несмотря ни на что. И будешь жить в этом людском окружении, в человеческой толпе, от которой нельзя отказаться. Инстинкт самосохранения не даст, с твоими навыками не выживешь в одиночку. Понимание и принятие этого и есть взросление?

И я постепенно социально адаптировалась к этому гражданскому обществу, врастая в него корнями. Не шарахалась в сторону при малейшем движении, не сжималась от толчка в спину, а они порой случались в толпе. Не сразу, но удалось внешне стать как все, совсем не выделяясь в толпе. А монстры, что сидят внутри, это личное дело каждого. Скользишь в человеческом муравейнике с привычной маской отстраненности на лице, и ладно. Может, только больше мужских взглядов останавливалось на мне? Я же знала, на что они ведутся, чего хотят все эти недоделанные ущербные мачо. Пикаперы двадцать первого века, опошляющие все, к чему прикасаются, автоматом сбрасывая с языка слова о восхищении и чувстве, которое внезапно на них свалилось, стоило им только меня увидеть.

Для них я обыкновенная девушка в стильной одежде. Спешащая в метро, по своим делам. С привычными наушниками в ушах, как преградой отделяющих ее от желающих познакомиться. Подходящая для легких, необременительных отношений, с обязательным перепихом для обоюдного удовольствия. Может, и для дальнейшей небольшой интрижки, без обязательств. Ага, как же, раскатали свои слюнявые рты!

Вот только они не знали, что в моей жизни было достаточно липких, похотливых взглядов, и к чему они привели. Теперь я не спешила тушеваться под наглым взглядом в упор, не отводила сконфуженно глаза в сторону. Отвечала нехорошей улыбкой, словно сигнализируя смотрящему на меня яркой, предупреждающей табличкой на электрическом столбе «Не влезай, убьет! Будут проблемы». Ломала все стереотипы этого шакалья. Цинично, медленно, демонстративно перекатывая жвачку во рту, показывая, что могу быть опасной. Играла роль, балансируя на тонкой грани защитных человеческих инстинктов, с которых мгновенно можно было сорваться, если бы на моем пути встретился настоящий хищник. Но пока мне везло, а плюсы и минусы таких отношений отчетливо представляла на своей шкуре. Спасибо, мы это уже проходили, знаем, плавали, захлебываясь в собственной крови и отчаянии.

Но какими же кровоточащими нервами мне доводилось играть эту невозмутимость неприступной ледышки. Казаться непрошибаемой, спокойной и уверенной, держать лицо, скрывая истинные чувства. И неважно, что внутри все сжимается и трясется от страха, это мои проблемы, и я должна их преодолеть. Это моя жизнь, и больше никому не удастся увидеть ее уязвимость и слабость. Однажды я сломалась под натиском депрессии и полной безнадеги, но выжила, выкарабкалась, оставив прошлое позади.

Теперь я бесстрастно смотрела прямо в глаза, не смущаясь и не краснея, когда именно этого от меня привычно ждали. Не бледнела и не заикалась от выпавшего счастья, не расцветала заискивающей улыбкой в ответ, тем самым приводя их в замешательство. В большинстве случаев это срабатывало. Смотрите, мне не жалко, только вот не пытайтесь нарушить мое личное пространство своими влажными погаными ручонками, влезая в тщательно созданную и защищаемую, собственную зону комфорта.

Мне не интересны новые знакомства, так зачем же увеличивать собственное окружение ненужными людьми? Достаточно тех, кто уже входил в мой привычный круг общения. Бабушка, одноклассники в школе и одногруппники в танцевальном клубе, девушка-библиотекарь, всегда оставлявшая мне книжные новинки и учебники в районной библиотеке. Еще с десяток людей, с которыми так или иначе приходилось общаться. Все они занимали то или иное место в моей нынешней жизни, создавая личный круг общения.

Вот только Макс… он не входил ни в одну из этих групп, ни в одну категорию, не вписываясь в привычное окружение. Всегда рядом… и вдалеке, на особицу. Он ничего не требовал, но неизменно был рядом, бередя мою душу непонятными чувствами, которые менялись независимо от меня. Медленно, растянуто по времени, незаметно, но менялись. Нельзя все время на пределе чувств ненавидеть человека, нервы не выдержат, сгорят оголенными проводами, ярко коротнув напоследок, сплавляя чувства и выжигая в душе все живое, оставляя пустую оболочку. Вот этого я точно не хотела — тратить свои душевные силы на человека, который мне неинтересен. Если раньше неприятные воспоминания с его участием зажигали во мне обиду, страх боли, неприятие, заставлявшие в его присутствии уходить в глухую молчаливую оборону, то постепенно я привыкла, что он стал моим постоянным спутником.

Мы даже разговаривали на разные темы, заново учились общаться друг с другом, умалчивая о том, чего не хотели касаться. Это тоже пришло со временем, вот только никогда не затрагивали две темы. О злополучной встрече, закончившей моей попыткой самоубийства, и о том, что же так упорно держит Макса около меня. Табу, которое сформировалось само и до сих пор оставалось незыблемым. В то, что Макс питал ко мне какие-то чувства, я не верила, только не он. Не ведут себя так влюбленные. Нет, чувства определенно были, но лично мне он своим поведением напоминал старшего брата, который всеми силами пытался оградить несмышленую младшую сестренку от жизненных опасностей. Хотя как я могу судить об этом, не имея ни сестры, ни брата. Да и во всем остальном, с чем мне сравнивать? Ведь не зря говорят, что если бы не было кислого лимона, как бы люди узнали, что сахар сладкий? И что в моем случае сахар, а что лимон?